Он выпил еще, страстно желая спиртным смыть в небытие свое прошлое. Теперь это был не тот Джон Кэрмоди, которого знал Фратт. Имя и тело были те же, но внутри он совсем другой. Тот Джон умер на Кэриене.

Но другие-то живы, и они помнят старого, прежнего Кэрмоди. Они не забыли и не простили его.

Он выпил еще бурбон. Сейчас уже поздно что-либо предпринимать. Но во всяком случае ему нужно быть настороже. Фратту не просто будет застать его врасплох.

Он ударил кулаком по столу и чуть не разбил стакан. К дьяволу Фратта! Если Кэрмоди когда-то представлял зло, то теперь он отрекся от этого. Фратт теперь поменялся с ним местами, на нем кровь Анны.

Но затем Джон подумал о том, что ведь это он виновен, что Фратт обратился к греху. Если бы он не сделал то, что сделал, то Фратт не стал бы ненавидеть.

– И во всем, что он сделал и сделает, виновен буду только я.

И тем не менее знакомый огонь пробежал по его жилам.

– Господь сказал: Я буду мстить. И он мстил всеми доступными средствами.

– Нет, – сказал он себе и покачал головой. – Я рационалист. Я должен простить и любить своего врага как брата. Именно это я проповедовал столько лет и сам верил в это. Или мне казалось, что верил.

Он снова ударил кулаком по столу.

– Но я ненавижу! Я ненавижу! О, боже, как я ненавижу!

Но кого? Себя?

Он допил свой стакан и звонком вызвал стюарда. Когда тот принес новый стакан, Кэрмоди решил ознакомиться со вторым письмом. На экране он увидел комнату Располда в его квартире на шестнадцатом этаже огромного дома в Денвере и ее хозяина. Располд был похож на одетый в костюм клинок: длинный, худой, с блестящими черными волосами, карими глазами, острыми и сверкающими, как два томагавка. На лице выделялся большой нос картошкой. На Располде была алая мантия с черным воротником, одежда служащего Прометеус Интерстеллар Лайн. В этом не было ничего удивительного, знаменитый детектив любил часто переодеваться. Такая у него была работа.

Располд помахал приветственно рукой:

– Привет, Джон, старый грешник! Прости за короткое письмо.

Он забегал по комнате, продолжая говорить глубоким баритоном.

– Через несколько минут мне пора уходить, и я не знаю, сколь долго мне придется идти по этому следу.

Джон, пока я занимаюсь тут одним делом – ты ведь видишь мою одежду? – я случайно узнал кое-что важное. Поверь мне, очень важное. Группа богатых и фанатичных адептов твоей религии – мне очень жаль, но это так – решили убить Иесса, бога Кэриена. Они наняли убийцу, может быть, даже нескольких, для этой цели. Я не знаю имен, но вероятные убийцы с Земли. Во всяком случае, удастся покушение или нет, но последствия могут быть ужасными. Сам я не могу заняться этим делом, у меня своих забот достаточно. Я уведомил спецслужбы, и они, несомненно, послали на Кэриен своих ребят. Может, они успеют предупредить Иесса, а может – нет.

Мне кажется, что тебе самому захочется заняться этой проблемой. Я говорю это потому, что убийца может пройти через Ночь, стать Алгулистом и, следовательно, будет очень опасен. Противостоять ему сможет только человек, тоже прошедший испытания Ночи. И лучше, если это будет землянин. Но все это – предположения, попытка покушения может быть предпринята еще до наступления Ночи. Следовательно, времени остается еще меньше. Возможно, ты сочтешь, что все это тебя не касается. Может быть, Иесс сам способен позаботиться о себе. Однако здесь замешаны самые крупные убийцы высшей квалификации. Ты не знаешь их. Ведь боссы твоей юности уже сошли со сцены.

Располд перечислил десять имен, описал каждого. И поспешил попрощаться самым дружеским способом.

Кэрмоди отключил монитор и потянулся к стакану, но затем отдернул руку. Не время напиваться. Дело не только во Фратте – а он вполне мог быть на борту корабля, – возникали новые проблемы. Необходимо информировать кардинала. Если информация Располда верна, а сомневаться в ней не стоит, значит, Церковь в еще большей опасности. Убийство Иесса религиозными фанатиками может вызвать взрыв внутри самой Церкви.

– Идиоты! – выругался Кэрмоди. – Слепые, набитые ненавистью идиоты!

Он вновь включил прибор и продиктовал письмо кардиналу. Затем вызвал стюарда и отправил послание. Наконец встал и вернулся в зал.

Он сидел один не более десяти минут, прикрыв глаза и не обращая внимания на экран. Затем над головой зазвучал чей-то голос:

– Отец, это кресло свободно?

Молодой священник-иезуит стоял рядом с ним, показывая в улыбке длинные зубы. Высокий и тощий, с длинным аскетическим лицом. У него был ирландский акцент, и он тут же представился как отец Пол О'Грейди из Дублина. Его посылали на новое место службы, и он очень нервничал.

– Я чувствую себя таким одиноким, мне кажется, что мое сердце разрывается на части.

– Успокойтесь, – сказал Кэрмоди. Ему не хотелось говорить, но ведь нужно было подбодрить коллегу.

– Многие испытывают такое же состояние в таких ситуациях. Хотите выпить? До старта еще есть время.

О'Грейди отрицательно покачал головой:

– Нет. Мне не нужна подпорка.

– Подпорка! – усмехнулся Кэрмоди. – Не будте смешны, сын мой. Скоро все пройдет. Вы снова почувствуете под ногами твердую почву и узрите голубые небеса над головой.

О'Грейди помолчал, обдумывая слова Кэрмоди. Затем сказал:

– Я так нервничаю, что забыл спросить ваше имя, отец.

Кэрмоди представился.

Глаза иезуита расширились.

– Вы не тот Джон Кэрмоди… который… отец… – он запнулся.

– Продолжайте.

– Отец фальшивого бога Иесса на Кэриене.

Кэрмоди кивнул.

– Говорят, что вы летите туда с особой миссией? – вырвалось у О'Грейди. – Говорят, что вы летите, чтобы низвергнуть Иесса и объявить эту веру фальшивой!

– Кто так говорит? – спокойно спросил Джон. – И, пожалуйста, потише.

– О, все говорят, – ответил иезуит, махнув рукой, как бы показывая на всю вселенную.

– Ватикану будет интересно узнать, как хранятся его тайны, – сказал Кэрмоди. – Ну что же, да, я лечу на Кэриен, но не для того, чтобы свергать Иесса.

– Но вы не собираетесь сменить веру? – взволновался О'Грейди.

– Нет. Я считаю, что многие люди просто не понимают эту религию, но моя вера в Иисуса непоколебима.

– Может быть, вы задержитесь на планете Спрингбод и прочтете несколько проповедей. У меня есть информация, что наша паства пошатнулась в вере и склоняется к вере Кэриена. Кто, как не вы, бывавший там, знающий тамошние обычаи, сможет разоблачить так называемые чудеса и так называемого бога.

– У меня нет времени, – ответил Кэрмоди. – Более того, я бы разочаровал вас. Так называемые чудеса реальны, а насчет Иесса… так даже сам Господь не ведает, действительно он Спаситель планеты или нет. Пока не ведает.

Кэрмоди наклонился к уху иезуита:

– Предупреждаю тебя, что наша встреча и разговор не должны быть кому-либо известны. Миссия моя секретна, иначе ты будешь строго наказан, и твоя карьера сильно пострадает. Так что держи язык за зубами!

О'Грейди заморгал белесыми ресницами, и на его покрасневшем лице отчетливо отразилось страдание. Остальной путь до места своего назначения он молчал, в одиночку борясь со своим страхом.

Когда Белый мул совершил посадку, Кэрмоди решил выйти. Ему хотелось немного поразмять ноги и взглянуть на знакомые места. И кроме того это была последняя из планет, населенных выходцами с Земли.

Город и порт сильно изменились со времени последнего посещения Кэрмоди планеты Спрингбод. Белых конусов оставалось еще достаточно много. Они раньше служили жилищами бимитам, теплокровным обитателям планеты, внешне напоминавших земных термитов. Они питались древесиной, а из своих экскрементов строили конусы. Первые земные колонисты перебили бимитов и стали строить свои дома между конусами. Теперь на месте этих первых лачуг возвышались небоскребы из металла и пластика.

На планете был громадный порт, принимавший и отправлявший множество кораблей. Кэрмоди с полчаса погулял возле здания порта, а затем пошел обратно, чтобы пройти санобработку. Огромная толпа загородила ему дорогу. Он сначала не понял, что было причиной ее возбуждения, диких воплей, ругательств. Затем он заметил на груди у многих значки общества Христианского Спасения, и что они окружают кучку мужчин и женщин, которые мало чем отличались от своих преследователей, разве что своим испуганным видом.