Я сбежала от него. Торопливо собрала документы, накопленные деньги и кое-какую одежду, после чего направилась к вокзалу Берси, то и дело, нервозно подгоняя таксиста. Я прекрасно понимала, что тот ублюдок, от которого я убегала, уже вскоре узнает о моем желание покинуть Париж и, естественно, сделает все, чтобы остановить меня. Поэтому, не желая тратить ни секунды впустую, я бежала к кассе, расталкивая людей, которые провожали меня укоризненными взглядами и изредка кидали в мою сторону ругань, явно твердящую о моем паршивом воспитании. Вот только, мне было все равно. К черту все! В тот момент, я могла думать лишь о том, как сильно ненавидела этого ублюдка и только на своем гневе сосредотачивалась.

Лишь сев на первый попавшийся поезд и, с несколькими пересадками добравшись до Милана, я смогла немного утихомирить свои беснующиеся мысли, но я все так же оглядывалась по сторонам, остерегаясь, в толпе увидеть лицо этого парня. Он непредсказуем и в своей власти почти всесилен, поэтому, даже отдаляясь от Парижа, меня не покидало чувство того, что уже вскоре он меня найдет.

Немного позже, в одной кофейне познакомившись с веселой компанией туристов из Анси и узнав, что они на машине направлялись в Витроль, я попросила подвезти меня до этого города, предварительно узнав, что в их небольшом минивене было свободное место. Чем дальше я уеду, тем лучше. Так я тогда думала, но, даже оказавшись на улицах Витроля, спокойствия не обрела.

Безрезультатно блуждая по улицам города, я, устав и обессилев, купила себе чашку кофе, после чего села на первую попавшуюся скамейку, находящуюся около искусственного водоема. Позади безликие пятиэтажки с исписанными стенами и оживленная дорога, а впереди спокойная вода, по цвету напоминающая жижу, а по вони, нечто тухлое. Не самое приятное место для отдыха.

Вертя в руке стаканчик с кофе, я хмурилась и покусывала губы, смотря себе под ноги. Внешне я выглядела жутко измотанной и бледной, но внутри меня все так же сильно бушевал гнев. Мне хотелось кричать, ругаться и до крови кусать губы. Этот парень точно не человек. По своему характеру он еще тот монстр.

Положив ладонь на рюкзак, я сделала глоток еще теплого кофе и, стараясь абстрагироваться от гнева, задумалась над тем, что мне делать дальше. Этот побег не решал моих проблем. Он лишь усугублял их, поскольку, как только закончатся летние каникулы, мне придется вернуться в университет и там я вновь встречу этого ублюдка. Конечно, если он не найдет меня раньше.

Стиснув зубы, я тихо зашипела, вспоминая о том, как он не однократно повторял, что я принадлежу ему. Произносил эти слова твердо, словно желая втиснуть мне в голову подобную мысль. Он жестокий. Агрессивный. Жутко ревнивый. Никто и никогда не смел прикасаться ко мне кроме него. Вот только, он не имел права на меня. Я ему не принадлежала и своего согласия на эти отношения не давала. Хотя, такая мелочь, как согласие, его мало интересовала. Он просто захотел и взял.

Шумно выдохнув, я с силой пнула камушек, который лежал около моих ног, и мысленно выругалась. До того, как этот парень появился в моей жизни, я представить не могла насколько я слаба и никчемна. Даже мерзко от того, что в последнее время я, даже сопротивляясь изо всех сил, была в его полной власти. Но сейчас, сгорая от гнева, я твердо обещала себе, что больше не позволю ему даже приблизиться ко мне. Я не знала, что делать, но время до начала учебы собиралась потратить с умом и найти тот вариант, который позволит мне стать сильнее. Я больше не желала полагаться на постороннюю помощь. Это бесполезно. С этим ублюдком мне нужно справиться самостоятельно.

Сейчас мне следовало найти отель, или снять комнату. Возможно, было бы неплохой идеей уехать еще дальше, но, все так же, не вставая со скамейки, я почему-то вспомнила о том, с чего все началось. Вернее, в первую очередь, я вспомнила день, во время которого моя жизнь перевернулась с ног на голову. Именно тогда этот ублюдок впервые вышел из тени и, против моей воли, перешел границы дозволенного.

Тот день был ненормальным. Чрезмерно сумбурным и тяжелым. Но, наверное, я никогда не забуду его, ведь, словно молот, раз за разом опускающийся на камень с целью раздробить его, тот день так же оставил в моей памяти не сходящие шрамы.

Это был апрель. Как обычно, теплый, но еще не жаркий…

С трудом проснувшись в шесть утра, я довольно долго топталась около своего шкафа, переминаясь с ноги на ногу, и хмурым взглядом окидывала полки с одеждой. Предыдущая неделя была тяжелой и изматывающей, за счет проблем на подработке и завала на учебе, поэтому и настроение с самого утра было весьма паршивым. Мысленно я готовилась к очередному унылому дню.

Поддаваясь внутренней вялости, я сонно зевнула и все же вытащила из шкафа простенькие джинсы и легкую толстовку с высоким воротником, ведь, пребывая не в лучшем настроении, я хотела одеть что-нибудь мешковатое, но удобное. Мне так комфортнее.

В прочем, одевшись и сделав на голове гульку, я посмотрела в зеркало, отмечая паршивость своего внешнего вида. Бледная кожа, темные круги под глазами, усталость на лице и торчащие пряди светлых волос, которые мне не удалось нормально уложить в гульку. Ну и отлично. Паршивая неделя. Паршивый внешний вид. Паршивое настроение. Как же все подходило друг другу. Прямо идеально. Перфекционизм во всем, черт возьми.

Покидав в сумку тетради и книги, я поплелась к выходу, далеко не сразу сумев закрыть замок на двери. В последнее время он стал все сильнее заедать.

Я снимала небольшую однокомнатную квартиру мансардного типа в пятиэтажном доме в Анкло-Сен-Лоран, неподалеку от северного вокзала. Дешево, но неудобно.

Готовить приходилось на электрической плитке, которая стояла в углу моего жилья на ветхой тумбочке. Ела я за журнальным столиком, на котором еще и готовилась к занятиям, а в мой маленький холодильник, подобие которого можно было встретить в номерах отеля, помещалось минимум еды, которую мне нужно было съесть в ближайшие сутки, поскольку он почти не морозил и продукты быстро портились. У меня была комнатка с умывальником и душевой кабинкой, но она была более похожа на кладовую. Да вообще мое съемное жилье напоминало небольшую пещеру лишь с одним круглым окном около самого потолка, но более проблематичным являлось то, что до университета Пантеон-Ассас, в котором я училась, было минимум сорок минут езды с двумя пересадками на метро.

Уже стоя в вагоне метро, я с трудом стояла, не в состоянии дотянуться до поручня, хотя я не была низкой и, обычно, подобных проблем у меня не возникало. Все толкались от чего я раскачивалась из стороны в сторону, придерживая свою сумку и, некая девушка, наступила тонким каблуком своих туфель на мой кроссовок, из-за чего он тут же запачкался, а ногу пробила жуткая боль. В итоге, к университету я шла прихрамывая, а настроение, которое и так было на нуле, тут же упало еще ниже и медленно волочилось за мной по земле.

— Черти что, а не утро, — зашипела я, переходя через дорогу. Обычно, унынием я не страдала, но усталость давала себе знать настолько сильно, что эту неделю я уже не жила, а выживала, ожидая выходных сильнее, чем любого праздника.

Рядом с Пантеон-Ассас, как обычно, практически никого не было, ведь уже приближалось время первой лекции. Да даже, вовремя перерывов, почти все студенты предпочитали бегать к Люксенбуржскому саду, который находился неподалеку от университета, для того, чтобы в теплое время года поваляться на траве с учебниками, а не стоять около учебного здания в окружении приевшейся архитектуры. Поэтому, стоящего на ступеньках парня я заметила издалека. Для меня он являлся бельмом на глазу и, если бы этот придурок не стоял прямо около входы в университет, я бы по возможности, обошла его стороной.

Этим парнем был Джером Марсо. Держа одну руку в кармане своих брюк, пальцами второй руки он держал сигарету, которую то и дело подносил к губам, выдыхая из них неровные струйки серого дыма.

Каштановые волосы парня слегка растрепались и на лице залегла так сильно свойственная ему мрачность.