5

Если всех, кто в классе, изобразить на листке бумаги кружочками и провести стрелки, обозначающие взаимные связи и влияния, то одни кружочки будут связаны десятками стрелок, в другие упрутся только одна-две стрелы.

Класс — очень сложная система взаимных влияний, и все они отражаются на учении.

Учитель, объясняя урок, устанавливает связи между собой и классом, прямые и обратные. Прямая связь — влияние учителя на класс Обратная — влияние класса на учителя. Учитель не в пустоту рассказывает, он следит за тем, как слушает и понимает его класс, и в зависимости от этого вольно или невольно меняет свой рассказ — говорит быстрее или медленнее, тише или громче и, главное, проще или сложнее, короче или подробнее.

Этим учитель в классе отличается, скажем, от телеучителя — того, что ведёт урок на телевизионном экране. Телеучитель может быть учёным, профессором, академиком, но он не в состоянии так хорошо преподавать, как обычный учитель в классе. По одной причине: он не может установить обратную связь, не может изменять свой рассказ в зависимости от учеников. И даже если он придёт к нам однажды на урок, придёт живой, а не телевизионный, то это, конечно, будет очень интересно, но после его лекции учителю всё равно придётся кое-что объяснять дополнительно. Учитель хорошо знает своих учеников и приспосабливает свои рассказы, вопросы, задания, все свои действия именно к нашему классу, потому что знает его. В каждом классе учитель преподаёт одно и то же, строго по программе — и в то же время по-разному. В 8 «А» он даёт задачу потруднее, в 8 «Б» — полегче. В 8 «А» потратит на сложный материал два часа, в 8 «Б» — три или четыре.

Но из этого вытекает, что и каждый из нас, учеников, и все мы вместе влияем на работу учителя! Учитель управляет всем делом учения в классе, но ведь и мы тоже мешаем или помогаем учению. Стоит появиться в классе двум-трём сильным ученикам, как учителя начинает по-другому готовиться к уроку, по-другому и рассказывать: ему есть перед кем стараться. Если же учитель видит перед собой равнодушную массу людей, то будь он хоть семи пядей во лбу, он не сможет рассказывать ярко и увлечённо.

Все замечают, что работа ученика и увлечение его зависят от учителя. Все видят одностороннюю связь. Стрелку с одним наконечником. А связь «учитель—ученик» — двусторонняя, стрелка с двумя остриями.

Учитель и ученики взаимосвязаны в своей работе, и если хоть один «элемент» в системе «класс» начинает работать плохо, страдает не только этот «элемент», но и все остальные — весь класс.

6

У каждого из нас есть или были любимые учителя, каждому хоть однажды повезло, как Нурии Искандеровой:

«Мне повезло, я училась у заслуженной учительницы республики, — пишет Нурия из Ташкента. — К её урокам готовишься особо, а когда она входит, ты с каким-то трепетом поднимаешься ей навстречу, ловишь каждое её слово».

Учитель объясняет урок, спрашивает, показывает, как надо работать, старается заинтересовать нас своим предметом.

Но для некоторых ребят учитель — это человек, который вызывает к доске и ставит отметки… Когда они играют в школу, то первым делом заводят «журнал»: учитель без журнала в их понимании не учитель.

И вот преподаватель берёт ручку, открывает дневник… Отметка.

Естественно, мы делаем вид, что нам всё равно, какая отметка. Однако если она хуже обычной, то как бы мы ни храбрились, обидно иногда до слёз. И это наше счастье, что обидно. Было бы гораздо хуже, если бы мы потеряли способность расстраиваться из-за плохой отметки, если бы нам и вправду было бы наплевать — двойка так двойка, тройка так тройка.

Когда учение становится желанной целью, то цель эта, как уже говорилось, притягивает сама, сама помогает в работе. Но не у всех есть притягательный идеал, не все могут долго, годами работать ради далёкой цели: для этого надо быть сложившимся самостоятельным человеком. Пока человек учится в шестом или седьмом классе, его внутренний мир ещё не окончательно выстроен, дальние цели ещё не «работают» на полную мощь, и ему необходимо что-то подталкивающее к цели — своих внутренних сил не хватает. В этом нет ничего зазорного: ведь не стыдимся же мы, когда не хватает сил поднять слишком тяжёлую вещь. Всё в своё время.

Так и в учении. Сила далёкой цели ещё мала, нужны дополнительные побуждения — отметки. Отметки сигнализируют нам, что всё в порядке, что мы на правильном пути, что учение идёт нормально. Они как радиолуч, который посылают из аэропорта навстречу летящим самолётам, чтобы те не сбились с курса.

Лётчик настраивается на этот луч и прилетает точно к месту назначения.

Так стоит и к отметкам относиться как к сигналу, не более того. Пошли плохие отметки, — значит, отклонился от курса. Нечего паниковать, расстраиваться, опускать руки, надо приниматься за дело, выходить на правильный курс.

Лучшее отношение к отметкам внешне похоже на худшее: это почти безразличное отношение.

Если же отметкам придавать слишком большое значение, то жизнь скоро начинает походить на лотерею, в которой то удача — пятёрка, то неудача — тройка или двойка. Начинает казаться, что между работой и отметкой нет никакой связи: просто игра судьбы. Повезло или не повезло.

Исследования показывают: половина ребят считают, что учитель недооценивает их знания. Почему? «Я же учил!» — говорят они. «Я весь день учил!», «Я же всё выучил!» Большая часть восьмиклассников, например, считает, что затраченный труд — гарантия успеха, что отметки ставят за труд, а не за ответ. Но ставят-то их всё-таки за знания, а не за работу…

Умственный труд (мы говорили об этом) не всегда приводит к хорошему результату, и с этим приходится мириться.

Иные ребята и опыты с увлечением прекратили только потому, что их не вызывала учительница. Что ж, выходит, зря учил?! А без отметки, «бесплатно», они учиться не согласны! И увлекаться не согласны!

Володя Харюк из Черновиц тоже сначала так думал («Зачем учить, если не вызовут?»), но потом спохватился:

«Я проводил опыт над ботаникой. Прочитав параграф два раза, я не нашёл в нём ничего нового или интересного. Я попробовал пересказать, но никак не мог запомнить названий органических, минеральных и других веществ и поминутно заглядывал в книгу. Мне это надоело, и я со злости прочитал параграф ещё два раза и пересказал, не заглядывая в книгу. Я закрыл учебник.

На следующий день меня не вызвали, но я подумал: «Не вызвали в этот раз, вызовут в другой, а всё-таки я кое-что узнал». Некоторые думают, да и я тоже так раньше думал, что раз меня не вызвали, зачем я учил? Мне кажется, они скоро поймут, зачем! С каждым уроком я всё больше заинтересовывался. Я раньше очень не любил лабораторные работы. Особенно если надо что-то зарисовывать. А теперь я радуюсь, как только слышу, что будет лабораторная работа. Раньше мне казалось, что учитель всё время придирается. Теперь мне это не кажется. В общем, ботаника стала моим самым любимым предметом после истории. Учение с увлечением!»

7

Ну, а теперь самая большая трудность: контрольная работа!

«Примеры и задачи по алгебре дома я решаю хорошо. Но на контрольных по алгебре я не могу быстро и правильно решить», — пишет Галя Ушакова из Гуся-Хрустального. Таких писем много: не хватает самообладания. Страх совсем забивает способности — это доказано многими, очень многими экспериментами. Страх слегка помогает, если задача проста; но чуть она сложнее, чуть требуется что-то новое, какое-то творчество — и страх становится губительным.

Значит, правдами и неправдами избавиться от страха во время контрольной!

Может быть, уговорить себя, что отметка не имеет никакого значения?

Нет, это было бы неправильно. Это неминуемо приведёт к провалу.

Наоборот, представим себе, что мы решаем задачу, уже решили, вспомним все случаи, когда удалось решить задачу дома, будем держать в голове успех, а не провал, и это представление об успехе почти наверняка приведёт к реальному успеху.