— Не может быть!

— Да-да. То же количество, что указано в газете. О Тэд, не думаешь ли ты…

— Скорее всего… — Но прозвучали эти его слова не очень уверенно. Есть один способ проверить, настоящие они или нет — поцарапать ими о стекло.

— Это годится только для бриллиантов. Но, Тэд, ты помнишь, тот человек был какой-то странный — тот, который продавал фрукты, — очень уж гадкий. И странно так усмехнулся — помнишь? Когда сказал вдруг, что в корзинке ягод больше, чем на два фунта, и добавил: «И каких!»

— Верно, но, Дороти, с какой стати он стал бы отдавать нам, по сути, пятьдесят тысяч фунтов?

Мисс Пратт покачала головой, совершенно сбитая с толку.

— Действительно какая-то глупость получается, — признала она — Разве только… что, если его разыскивает полиция?

— Полиция? — Эдвард немного побледнел.

— Да. В газете дальше было написано: «Полиции удалось обнаружить кое-какие улики».

По спине Эдварда пробежал холодок.

— Не нравится мне все это, Дороти. Ведь полиция может выйти и на нас.

Дороти, открыв рот, вытаращила на него глаза.

— Но мы же ничего такого не сделали, Тэд. Мы же не знали, что спрятано в этой корзинке.

— Поди теперь докажи! Так нам и поверят!

— Да, едва ли, — согласилась Дороти. — О Тэд, ты действительно считаешь, что это — то самое? Это же просто как в сказке!

— Хороша сказочка, — сказал Эдвард. — Гораздо больше похоже на те душераздирающие истории, в которых главный герой отправляется в Дартмур,[3] невинно осужденный на четырнадцать лет.

Но Дороти не слушала его. Она надела колье себе на шею и смотрелась в маленькое зеркальце, которое достала из сумочки.

— Прямо как герцогиня, — прошептала она упоенно.

— Нет, не верю, — резко сказал Эдвард. — Это подделка. Это должна быть подделка.

— Да, дорогой, — сказала Дороти, продолжая рассматривать себя в зеркальце. — Очень может быть.

— Чтобы такое совпадение — нет, полная чепуха!

— Голубиная кровь, — прошептала Дороти.

— Это абсурд, вот что я тебе скажу, абсурд. Дороти, ты слушаешь, что я тебе говорю, или нет?

Дороти спрятала зеркальце. Она повернулась к нему, поглаживая рубины, украшавшие ее стройную шею.

— Ну как? — спросила она.

Эдвард взглянул на нее и тут же забыл про все свои обиды. Он никогда еще не видел Дороти такой. Она была неотразима, настоящая королева. Сознание того, что вокруг ее шеи обвито колье ценой в пятьдесят тысяч фунтов, превратило Дороти Пратт в совершенно другую женщину. Она была прекрасна и обольстительна, как Клеопатра, Семирамида[4] и Зенобия вместе взятые.

— Ты выглядишь потрясающе! — сказал ошеломленный Эдвард.

Дороти рассмеялась, и смех ее тоже стал совершенно другим.

— Слушай, — сказал Эдвард. — Вот что нам надо сделать. Нам надо отнести это колье в полицейский участок.

— Чепуха, — сказала Дороти. — Ты сам же только что сказал, что нам никто не поверит. И, может быть, даже посадят в тюрьму за кражу.

— Но что же нам делать?

— Оставить у себя, — ответила ему преобразившаяся Дороти Пратт.

Эдвард испуганно на нее посмотрел:

— Оставить у себя? Ты с ума сошла.

— Мы их нашли, разве не так? Откуда нам знать, что это настоящие и очень ценные камни? Я оставлю это ожерелье себе и буду его носить.

— И тогда полиция схватит тебя.

Дороти довольно долго обдумывала его слова.

— Ладно, — сказала она. — Мы их продадим. И ты сможешь купить себе «роллс-ройс» или даже два «роллс-ройса», а я куплю бриллиантовую диадему и несколько колечек.

Тут Эдвард еще больше вытаращил глаза. Дороти нетерпеливо продолжила:

— Тебе выпал шанс — так воспользуйся им! Мы ведь не украли эту вещь на такое я бы не пошла. Она сама свалилась нам в руки, и это единственный шанс получить все, что мы желаем. Эдвард Пэлгроу, ну есть в тебе хоть капля мужества?

Наконец Эдвард обрел дар речи:

— Надо продать, говоришь? Ты думаешь, это так просто? Да любой ювелир тут же спросит, откуда у меня такая дорогая вещь.

— А ты и не понесешь эту вещь к ювелиру. Ты что, никогда не читал детективов? Нести ее надо к скупщику краденого.

— А откуда мне знать скупщиков краденого? Меня воспитали как приличного человека.

— Мужчина должен знать все, — заявила Дороти. — Иначе зачем он нужен.

Он посмотрел на нее. Неумолимая обольстительница…

— Ты меня убедила, — покорно произнес он.

— Я думала, ты более решителен.

Наступило молчание. Потом Дороти встала.

— Ну что ж, — небрежно сказала она. — Сейчас нам лучше отправиться домой.

— Ты так в нем и поедешь?

Дороти сняла колье, благоговейно посмотрела на него и спрятала к себе в сумочку.

— Слушай, — сказал Эдвард. — Отдай его мне.

— Нет.

— Ты должна это сделать. Девочка моя, меня воспитали честным человеком.

— Ну хорошо. Ты можешь оставаться честным человеком и дальше. Ничего не нужно делать.

— Нет, отдай, — решительно сказал Эдвард. — Пусть будет по-твоему. Я найду скупщика. Да, ты правильно сказала, это единственный шанс. Колье мы получили честным путем — мы уплатили за него два шиллинга. Некоторые джентльмены всю жизнь занимаются тем же, покупая вещи по дешевке в антикварных магазинах, да еще гордятся этим.

— Вот именно! — сказала Дороти. — О Эдвард, ты просто великолепен!

Она отдала ему колье, и он положил его себе в карман.

Он был наверху блаженства и чувствовал себя просто каким-то героем! В таком приподнятом настроении они завели «остин». Они оба были слишком взволнованы, чтобы вспомнить о чае. До Лондона они ехали в полном молчании. Один раз на перекрестке к их машине направился полицейский — у Эдварда замерло сердце. Но он прошел мимо… Каким-то чудом они добрались до дома без неприятностей.

Прощальные слова Эдварда были полны романтического задора:

— Мы все сделаем. Пятьдесят тысяч фунтов! Игра стоит свеч!

Во сне ему снились официальные бумаги с гербовыми печатями и Дартмур. Встал он рано, совершенно измученный и неотдохнувший. Ему нужно было что-то предпринять, чтобы разыскать скупщика краденого, но ничего стоящего в голову не приходило. На работе он был рассеян и еще до ленча успел получить от начальства два выговора.

Где люди находят скупщиков краденого? Кажется, это где-то в Уайтчепле или в Степни?

Когда он вернулся с ленча в контору, его сразу позвали к телефону. В трубке послышался трагический, полный слез голос Дороти:

— Это ты, Тэд? Хозяйки сейчас нет, но она может прийти в любую минуту, тогда я тут же брошу трубку. Тэд, ты ничего не успел сделать, ведь правда?

Эдвард успокоил ее.

— Тэд, послушай, не надо ничего делать. Я всю ночь не сомкнула глаз. Это было ужасно. Я думала о том месте в Библии, где сказано: «Не укради». Вчера я, наверное, просто сошла с ума. Ты ведь не будешь ничего делать, Тэд, дорогой, не будешь?

Испытал ли мистер Пэлгроу облегчение? Возможно, что испытал, но он не собирался этого выдавать.

— Если уж я решил, то никогда не отступаюсь, — сказал он таким тоном, которым, без сомнения, разговаривают настоящие супермены со стальным взглядом.

— Нет, Тэд, дорогой, ты не должен этого делать. О Боже, она идет. Слушай, Тэд, она вечером собирается в гости. Я могу на часок-другой сбежать. Не предпринимай ничего, пока мы не встретимся. В восемь жди меня на углу… — Тут ее голос изменился, сделавшись неестественно ласковым:

— Да, мэм, просто не правильно набрали номер. Им надо было Блумсбери ноль два тридцать четыре.

Когда в шесть часов Эдвард вышел с работы, в ближайшем киоске в глаза ему бросился огромный газетный заголовок:

Он торопливо достал мелочь. В метро он проворно кинулся к свободному месту и впился глазами в газету. Довольно быстро нашел то, что искал.