— Да, — просто и спокойно ответила Лали.

— Тогда почему?..

— Ты притягиваешь меня, мне трудно справиться с собой, — опустила голову Лали. — Твои поцелуи исцеляют меня, возвращают к жизни. Я не хочу думать, что будет потом, я хочу жить сегодня и сейчас.

Жозе молча обнял её и, легко коснувшись губ, кивнул, улыбаясь.

— Хорошо, значит, так и будет — сегодня и сейчас!

========== Глава 13 ==========

— Ну и как это понимать?

Бруно отчаянно надеялся, что Аделина слышала только последнюю фразу — пожелание спокойной ночи Локонте, но, глядя в глаза девушки, метающие молнии, увидев сложенные на груди руки, понимал, что свидетель разговора с шефом всё-таки был. По крайней мере, всем своим видом Аделина показывала, что услышанное было ей явно не по душе.

«Чёрт, и на любовницу не сопрёшь», — подумал парень, будучи готовым пожертвовать даже отношениями во имя Локонте.

Аделина видела растерянность Бруно, и от этого заводилась ещё сильнее. В душе кипели злость и обида, непонимание происходящего и сумасшедшее желание, чтобы этот телефонный разговор любимого с неизвестным ей Локонте был всего лишь дурным сном. Пользоваться друзьями в личных целях — это было низко и совсем не похоже на Бруно. Но реальность была жестока, и Аделина, с трудом сдерживая пробегающую по телу дрожь, неотрывно смотрела на парня.

— Что ты молчишь?

— Аделина… — Бруно сделал шаг навстречу, но девушка, словно защищаясь, вытянула руки вперёд.

— Не подходи ко мне! Убирайся отсюда.

Бруно понимал, что отступать было некуда, но с него не снимали обязанности сделать работу до конца. И любовь к Аделине всё равно не позволила бы уйти. Он окончательно запутался, выбирая между любовью и долгом, метался между дружбой и карьерой, но, как парню казалось, душа стремилась к Аделине и ребятам. Но ему просто необходимо было немного времени, чтобы разобраться с этим чёртовым делом и уже потом покаяться любимой и друзьям. Поэтому Бруно только усмехнулся, продолжая смотреть Аделине в глаза.

— И не подумаю.

— Да как ты смеешь! — вспылила девушка.

— Я никуда отсюда не уйду. Аделина, прошу, дай мне немного времени. Я всё объясню, но чуть позже…

— А что нового ты сможешь мне сказать? Абсолютно ничего. Да и услышанного мне вполне достаточно. Мне плевать, кто ты сейчас, плевать, кто такой Локонте и зачем вам понадобился Себастьен. Я просто хочу, чтобы ты оставил в покое меня и моих друзей.

Аделина задохнулась от стиснувших горло слёз. Она отчаянно пыталась сдержать их, но не смогла и отвернулась, пряча от взгляда парня бегущие по щекам водопады.

Бруно неотрывно смотрел на подрагивающие плечи девушки и ненавидел себя. Его сердце сжималось от жалости, и он с трудом сдерживал порыв обнять её, прижать к груди и рассказать правду. Но он не мог, хоть и понимал, что ситуация выходила из-под контроля, вынуждая делать выбор как можно скорее.

Проблеск здравого смысла в потоке казавшихся бесконечными слёз заставил Аделину посмотреть на часы. С ужасом девушка обнаружила, что если не поторопится, то опоздает на самолёт до Парижа, тем самым лишившись работы. Ни слова не говоря, даже не оглянувшись на стоящего за спиной Бруно, она вышла из кухни и направилась в ванную, попутно отмечая отсутствие у порога обуви друзей, что означало, что Лали и Жозе до сих пор не вернулись из клуба. Стоя под водой, Аделина молила небо, чтобы Бруно сейчас покинул навсегда её жизнь.

Она вышла из ванной и досадно поморщилась, увидев Бруно. Он всё ещё сидел в кухне, облокотившись локтями на стол и закрыв лицо ладонями. У Аделины при виде парня сжалось сердце — влюблённое, жаждавшее выслушать, понять, простить, но разум напоминал, что Бруно обманул, воспользовался друзьями, значит, предал всех, кому когда-то был близок.

Девушка оделась, но не уходила. Она сидела на смятых простынях, ещё хранивших тепло пылающих страстью тел, в надежде, что Жозе и Лали вот-вот вернутся. Аделина догадывалась, что Бруно ничего им не скажет, поэтому она должна была дождаться друзей и открыть им глаза на приятеля, который оказался двуличным обманщиком. Как же Бруно изменился! От парня, которого она любила, не осталось и следа. Но сердце упрямо билось лишь им и их (или только её?) любовью.

Бросив взгляд на часы, Аделина поднялась — дальнейшее промедление было чревато опозданием на рейс. Девушка вышла из комнаты и, заглянув в кухню, тихо сказала:

— Я найду способ рассказать о тебе друзьям. Поэтому лучше убирайся отсюда, если не хочешь, чтобы Жозе прошёлся кулаками по твоей наглой, лживой физиономии.

Не дожидаясь ответа, Аделина взяла чемодан и открыла дверь. Услышала сзади шум и оглянулась. Перед ней стоял Бруно — мгновенно осунувшийся, поникший, жалкий, потухший взгляд был бессмысленным.

— Я люблю тебя, — хрипло сказал он.

— Прощай.

Девушка уверенно закрыла за собой дверь, оставляя Бруно в прошлой жизни. Во всём теле Аделина ощущала дрожь, руки неприятно холодели, дыхание сбивалось. Она уложила чемодан в багажник ожидавшего её такси, предусмотрительно заказанного с вечера, села на заднее сидение и дала волю слезам.

Едва за Аделиной закрылась дверь, Бруно взорвался. С силой ударив кулаком в стену, смачно выругался, вошёл в спальню и, опустившись на кровать, закрыл лицо руками. Ненависть к себе росла, становилась разрушающей. Он отчаянно искал выход из этой непростой ситуации, но не находил, точно зная, что всё встанет на свои места как только он поймёт, что важнее — любовь и дружба или долг.

Где-то в глубине квартиры надрывался телефон, но у Бруно не было ни сил, ни желания подходить к нему, он будто оцепенел от своих тяжелых мыслей и не обращал внимания на непрерывные трели.

Спустя несколько минут, в замочной скважине входной двери послышался скрежет; а за ней — веселые, приглушенные голоса Лали и Жозе, которые, наконец, шумно ввалились в прихожую. Жозе продолжал рассказывать что-то забавное Лали, от чего она заливалась серебристым смехом. Услышав настойчивые звонки, Лали бросилась в кухню, говоря по дороге Жозе:

— Надо же, как наши голубки увлеклись друг другом — ничего не слышат!

— Я бы тоже с удовольствием последовал их примеру, — хохотнул Жозе, приобняв Лали за талию.

— Перестань, ты обещал! — смеясь, шлепнула его по руке девушка и сняла трубку: — Алло? Аделина?! — не поверила своим ушам Лали и вдруг замолчала — с лица исчез румянец, и она, широко распахнув глаза, растерянно посмотрела на Жозе…

Аделина, стоя у телефонов-автоматов, расположенных почти в самом центре аэропорта Тулузы, под пристальным взглядом нервничающего фотографа, пыталась дозвониться до друзей. Однако на том конце провода то и дело раздавались лишь длинные гудки, выводящие девушку из себя. От волнения она переминалась с ноги на ногу, крепко, до боли в пальцах сжимала телефонную трубку, нетерпеливо постукивая ногтями другой руки по корпусу аппарата.

— Пошли, регистрация заканчивается, — возник прямо перед ней Эдуард — фотограф модельного агентства.

— Иду, — бросила Аделина, упрямо снова набирая номер квартиры, который, как ей казалось, запомнила навсегда.

— Хватит! — парень нажал на рычаг и, негодуя, уставился на модель.

— Последний раз.

Аделина смотрела так жалостно, что тот отступил.

— Чёрт с тобой. Только быстро.

Трясущимися от тревоги пальцами девушка снова нажимала заветные цифры. Но ничего не изменилось — ей желали счастливого пути только длинные гудки. Когда она уже собиралась повесить трубку, послышался веселый голос Лали.

— У меня нет времени, поэтому слушай и не перебивай, — скороговоркой выпалила Аделина и рассказала подруге всё, что знала о Бруно.

В трубке давно звучали короткие гудки, а Лали, пустыми глазами глядя в одну точку, пыталась осмыслить только что услышанное. Бруно нашёл Себастьена, но для каких-то своих целей, подло воспользовавшись их дружбой. Если бы подобное рассказала не Аделина, Лали никогда не поверила бы, что Бруно способен на такую низость. Но не доверять подруге, влюблённой в этого парня, было глупо.