– И не надо. Путешествие в Падую, будет вам развлечением, – сказала бабушка Лючия и одарила всех таинственной улыбкой. – Томмазо мы ненадолго, туда и обратно. Рибаджо, ты за старшего. Пока дети будут рассматривать памятник коню и полководцу, я проведаю своих родственников.

– Бабушка, ты же давала слово не летать к призракам, – Рибаджо скорчил недовольную рожицу. – Ну какие они нам родственники?

– Рибаджо, быть рядом с эуганскими холмами,207 замком призраков 208и не навестить родственников, не хорошо, не красиво. – Бабушка послала внуку воздушный поцелуй и растворилась в воздухе.

– Рибаджо! Куда она? – тихонько спросил Алька.

– Когда-то давно рядом с Падуей было множество действующих вулканов, – так же тихо начал объяснять Рибаджо, – потом они заснули и превратились в холмы похожие на дремлющих динозавров. Со временем спины динозавров заросли дубами, орешником, виноградной лозой. Среди холмов возник старинный замок, в нём поселились призраки. Ночью по залам замка бродят рыцари, закованные в броню, леди в длинных карнавальных платьях. Ходят и пугают зазевавшихся туристов. Меня тоже в детстве пугали. Фу, не люблю я их!

– Хватит, нас стращать! – неожиданно взвился попугай Кешка. – Полетели, хочу лошадь смотреть!

Рибаджо хлопнул ладошками и быстро-быстро зашептал:

Весна в Падуе это буйство цвета и запаха. Весна в Падуе время полыхающего красно-белым цветом миндаля. Миндаль весной сказочное дерево, похожее на вкусно пахнущий цветок. В одно мгновение мама, бабушка и дети во главе с Рибаджо оказались около фасада падуанского собора – Базилики дель Санто,209 в том месте, где площадь пересекает улицу. На фоне огромного цвета карамели собора, красующегося замысловатыми витражами окон, лицом к городу, спиною к собору стоит памятник «Гаттамелату» – конный памятник Эразмо да Нарни. Полководцу, защищавшему Венецианскую республику от врагов на суше и на море. За мягкость и вкрадчивость манер, напоминавших кошку, выслеживающую добычу, он получил прозвище «Гаттамелата», что означает «Медоточивая кошка».

«Гаттамелата» – пожилой человек, но ещё полный сил, уверенно и спокойно сидит в седле на породистой, статной лошади. Левой рукой полководец поддерживает поводья, а правой держит жезл. Одет воин в античные доспехи,210 украшенные фигурками всадников. Донателло вознёс трёхметровую статую на восьмиметровый пьедестал.211

– Смотрите! – мама вскинула руку в направлении шагающей лошади. – Он как будто покидает собор.

Василиса с Алькой побежали вокруг памятника, а Кешка уселся на нос лошади и спросил, глядя прямо в немигающий глаз:

– Давно стоишь?

– С 1447 года, – ответил за бронзовую лошадь Рибаджо. – Без малого 570 лет!

– Давненько! Голуби не докучают? – деловито осведомился Кешка.

– Докучают, а что поделаешь? – опять подал голос Рибаджо.

– Говори, что ты под моей защитой, – Кешка гордо выпятил грудь. – Я принц Кешью V из династии королевских попугаев. Поняла?

– Поняла, – хихикнул снизу Рибаджо.

– Рибаджо! – окликнула волшебника мама. – Смотри, пьедестал украшен изображением дверей. Почему они закрыты с западной стороны и открыты с другой, с восточной?

– Потому что в мир мёртвых можно войти в открытую дверь, а обратно выйти нельзя, – Рибаджо поднял вверх указательный палец правой руки и нарочито басовитым голосом медленно произнёс: – Из царства мёртвых возврата не-е-е-т-т-т!..

– Ну тебя, безобразник, – улыбнулась бабушка, до этого пристально изучающая памятник, – не кривляйся! Тебе не кажется, что нам пора обратно. Солнышко уже почти село. Мы не успеем возвратиться в пещеру к Томмазо Мазини. Следующее знакомство придётся отложить на завтра. Надо предупредить бабушку Лючию. Но как?

– Да проще – простого, – Рибаджо вынул из заднего кармана джинсовых брюк сотовый телефон, набрал номер и сказал: – Лючия! Мы возвращаемся домой. Не опаздывай к ужину.

Возвратив телефон на место волшебник спросил:

– Что у нас сегодня на ужин?

– Гурьевскую кашу соберём! – быстро отозвалась бабушка. – Порадуем гостью!

– Вперёд! Домой! На кухню к бабушке, гурьевскую кашу есть! – радостно закричал Рибаджо и что-то тихо прошептал.

Не успели домочадцы отряхнуться от пыли веков, как на кухне появилась и со всего маху плюхнулась в кресло бабушка Лючия, плюхнулась и тут же затараторила:

– Гурьевская каша – это что? Её варят из гурия? Где гурий, что такое гурий, дайте понюхать!

– Бабушка Лючия! – попытался остановить поток слов Рибаджо. – Ты когда-нибудь ела манную кашу?

– Причём здесь манная каша, балбес? – бабушка Лючия быстро засеменила по кухне, выдвигая ящички, открывая дверки. – Ну, где, где гурий?

– Бабушка! – Рибаджо попытался обнять за плечи набирающую скорость бабушку Лючию. – Сядь! Бабунька тебе сейчас всё расскажет! Угомонись!

– Мерестань мне пешать! – закричала, вырываясь, бабушка Лючия. – Я хочу помочь! Не хочу сидеть колобашкой, хочу участвовать…

– Лючия! – не сдавался Рибаджо. – Стой! У тебя от быстрой речи заплетается язык.

На помощь Рибаджо пришла бабушка Васюшки.

– Стой, – грозно цыкнула она. – Вот тебе, Лючия, сковородка, наливай в неё молоко, будешь пенки томить. Пенки откладывай в отдельную тарелочку. Только пенки снимай крепкие. И не торопись! Они должны быть пухлые и румяные.

– Я поняла, поняла! – выхватив из рук бабушки сковороду, затрещала Лючия. – Пенки должны быть пухлые, как сеньор Аристофан из нашей мясной лавки, и румяные, как дитятка его дочки.

Бабушка оглядела всех, кто был на кухне, и скомандовала:

– Рибаджо, коли орешки, толки их в мелкую пыль! Васюшка, тащи из погреба клюквенное варенье. Алька, растирай бадьян.

Она ещё раз осмотрела всех.

– Так, так старые и малые при деле, можно спокойно манную кашу варить.

– Ты умеешь без комочков? – недоверчиво спросила бабушка Лючия. – Не у всякого повара получается.

– Не у всякого! – подтвердила бабушка. – А у меня получается всегда!

Бабушка вскипятила молоко, ленивой струйкой насыпала в него манную крупу, покрутила ложкой и гордо сказала:

– Готово, и ни одного комочка!

– Секрет! Ты знаешь секрет?! – заверещала бабушка Лючия.

– Знаю! – радостно подтвердила бабушка Васюшки. – Когда кручу кашу ложкой приговариваю:

– Хочу попробовать! – крикнул Кешка и сунул в кастрюльку клювик. – Ой-ой-ой!

Мама всплеснула руками:

– Обжёгся, дурачок! Разве можно в горячую кастрюлю мордочку совать?! Иди, я тебе клювик холодной водичкой полью. Каша ещё не готова. Сейчас бабушка её собирать будет.

– Собирать? – удивилась бабушка Лючия и поближе пододвинулась к кастрюльке с манной кашей.

Бабушка Васюшки поставила на стол широкий плоский сотейник,212 налила туда немного манной каши, осторожно ложечкой закрыла её по верху румяной крепкой пенкой, потом опять налила слой манной каши и опять закрыла её слоем пенок. В последний слой добавила варенья и ароматного сушёного бадьяна.