– Давайте поднимемся наверх, – предложила Джулия. – Я хочу увидеть окрестности.

– Тебе хочется пощекотать себе нервы, – заметил Огастус. – Можно прекрасно обозреть окрестности и отсюда, с вершины холма.

– Тебе хочется романтики, Джули, – поддержал его Фредерик. – Ты воображаешь себя леди из замка, смотрящей из окна на владения своего лорда.

– Ступени осыпаются, – предупредил граф, отойдя от одной из башен к группе молодежи. – Они выглядят гораздо опаснее, чем прежде. Я бы посоветовал не рисковать, взбираясь по ним.

– В таком случае нам лучше остаться здесь, – вздохнула Стелла. – Какая жалость.

– Я любила подниматься туда, – вспомнила Виола. – Но я ненавидела спуск вниз. Ступени такие крутые и извилистые.

– Гасси? – Джулия с надеждой взглянула на кузена. Если бы кто-то другой заговорил об опасности, возможно, она бы прислушалась. Возможно. Но ведь это был Дэниел.

– Да, Джули, – откликнулся Огастус, глядя прищурившись вверх на зубцы стен. – Знаю, ты не можешь устоять перед соблазном. Так же, как и я. Что ж, давай полезем.

Джулия была разочарована, что граф не сделал ни единой попытки ее остановить. Они с Огастусом отправились одни. Ступени в башне, спиралью поднимающиеся вверх и достаточно широкие у внешней стороны стены, у центральной колонны сильно сужались и были действительно в очень плохом состоянии. В одном месте более широкая часть трех подряд ступеней раскрошилась, превратившись в груду щебня. Молодым людям пришлось карабкаться вверх с помощью рук и ног. Легко было оступиться и потом падать, падать, падать… Можно умереть со страха, прежде чем упадешь на землю. Джулия вздрогнула.

– О, – воскликнула она, выходя наверх к свету и широко раскинув руки, – это прекрасно! – Она заглянула через каменный парапет вниз во внутренний дворик. – Это восхитительно! – закричала она стоящим внизу. – Вы не представляете, сколько вы потеряли.

– Спуститься вниз будет чертовски трудно, – заметил Огастус.

– Мы подумаем об этом, когда придет время, – легкомысленно ответила она, и они пошли вдоль зубчатой стены, глядя вниз на реку, поля, деревья и в туманную даль.

– Джули, – позвал ее Огастус.

– Да, – Плечи Джулии опустились. – От реальности никуда не деться. Я поняла это по твоему тону. Что ты тогда подумал об этом, Гасси? Это было глупо, ты согласен? Дедушка совершил самую ужасную глупость в своей жизни, но он обманул всех. Я думала, что потеряла тебя навеки – со вчерашнего дня ты почти не смотрел на меня.

Огастус кашлянул.

– Дэниел не в игре, – продолжила она. – Даже приманка в виде Примроуз-Парка не заставит его на мне жениться. Мы никогда особенно не любили друг друга. Это мягко говоря. Фредди – другой случай. Ему необходима рента. Дэниел говорит, что он по уши в долгах – я правильно выразилась? Этот глупец любит играть по-крупному. Он утверждает, что его долги – несерьезные и что он любит меня. Хотя я не уверена в этом. Он мот и ловелас. Это так? Не думаю, что смогу делить с кем-нибудь мужчину, даже такого роскошного, как Фредди. Но знаешь, он мне нравится. Что ты скажешь на это?

– Не думаю, что Фредди для тебя подходящая партия, – ответил Огастус.

– Не думаешь? – Она быстро взглянула на него. – Я еще ничего не слышала от Леса и Малькольма. Но разве кто-нибудь слышал что-нибудь от Малькольма? На земле нет более молчаливого человека. И не могу представить, что Леса занимают матримониальные планы. А ты можешь, Гасси?

– У Леса не хватает мозгов.

– Для женитьбы? Разве для этого нужны мозги? Он ведь не идиот? Просто слишком медлительный. В конце концов, он добирается до цели, если, конечно, дать ему время. Мне нравится Лес. Он так мил со всеми.

– Через неделю ты сойдешь с ним с ума от скуки. Или потеряешь терпение. Ты не сможешь выносить человека, который не схож с тобой по темпераменту.

– Да, согласна, А кого тогда предложишь ты? – Джулия улыбнулась. – Себя? Мне выйти замуж за тебя?

– Думаю, это неплохая идея. Мы всегда хорошо ладили друг с другом, не так ли?

– Да, всегда. Но брак? Ты можешь вообразить нас женатой парой?

– А почему бы и нет? Есть определенные преимущества, когда женишься на друге.

– Правда? Поцелуй меня, Гасси.

– Что? – Огастус покраснел.

Она оглянулась по сторонам, затем бросила взгляд вниз, на внутренний двор.

– Нас никто не видит. Поцелуй меня.

– Сейчас? – У него перехватило дыхание. – Здесь, Джули? Разве это не должно произойти при лунном свете и в соответствующей обстановке?

– Нет, – отрезала она. – Мы здесь наедине, и мы двое рассматриваем вопрос о браке. Ты не хочешь целоваться, да?

Огастус пристально смотрел на нее.

– Ты девственник, Гасси? – поинтересовалась она.

– Джули! – Он залился краской. – Только ты способна спросить мужчину о чем-то о чем-то столь возмутительном.

– Но все же?

– Конечно, нет. Боже, Джули, где ты выросла? На улице?

– Я так и думала, что ты девственник, – спокойно констатировала она. – Ты боишься меня поцеловать.

– Я не боюсь…

– Впрочем, это не столько страх, сколько смущение. Я испытываю то же самое. Я не могу думать о тебе как о мужчине, Гасси. Я не хочу тебя оскорбить – просто ты мне скорее брат. Одна мысль о том, чтобы поцеловать тебя, бросает меня в краску. Почему ты хочешь жениться на мне?

– Потому, что ты мне очень нравишься, Джули.

Она вздохнула.

– Все мои родственники и даже их собаки любят меня. Все, кроме Дэниела. Но все-таки почему? Из-за Примроуз-Парка?

– Я думаю о тебе, Джули. О тебе нужно заботиться. Я не мог бы этого сделать без Примроуз-Парка. Иначе мы будем вынуждены жить с моими родителями, а мне это будет неприятно. Но главное – это ты. Потому, что я люблю тебя, и потому, что не могу представить, что ты будешь счастлива с кем-то другим.

– О, Гаси, как ты мил. Да, это действительно так. Я верю тебе. И до этого момента я думала, что ты самая подходящая для меня партия. Но из этого ничего не выйдет.

– Мы можем все устроить, Джули. Какое-то время мы можем просто быть добрыми друзьями, что же касается другого…

– Другое – неотъемлемая часть брака. Не только ради детей, но и для полноты жизни. Для эмоционального удовлетворения. Я хочу этого «другого». Но с тобой я умру от стеснения. А ты со мной. Мы даже не можем представить себя целующимися. Как же мы можем думать о… ну ты знаешь, о чем. Это будет похоже на кровосмешение, ты не согласен?

Какое-то время он смотрел на нее, потом согласно кивнул.

Джули улыбнулась немного печально.

– Думаю, нам лучше остаться друзьями до конца жизни. Хотя жаль. Было бы занятно жить в Примро-уз-Парке. Ты и я. Но, увы, мы больше не дети. И та, другая сторона брака важна для меня.

– Господи. Только не выходи замуж за Фредди. Ни одни почтенные родители в Лондоне иi на милю не подпустят его к своим дочерям. Я не знаю никого с худшей репутацией.

– Но он мне нравится.

– Конечно. Ведь он – Фредди, и мы знали его всю нашу жизнь. Но твоя жизнь как его жены будет для тебя сущим адом. Тогда уж тебе лучше выйти замуж за меня.

– Нам пора спускаться вниз, – вздохнула она, – прежде чем Дэниел вспомнит, что он глава семейства, и решит, что мы бросимся вниз со стены. Лучше бы он не приезжал. Последние несколько лет летние месяцы были подлинным блаженством без него, ты согласен?

– Он хороший человек, Джули, – ответил Огастус. – Во всяком случае, на него всегда можно положиться и быть уверенным, что он поступит правильно и благородно. Это не самая плохая черта в муже.

Джулия состроила гримаску.

– Думаю, ты не предлагаешь мне то, что, я думаю, ты мне предлагаешь. Ух!

Он неожиданно улыбнулся и стал прежним Гасси.

– Я ничего не предлагаю. Он может быть хорошим уловом для тебя, Джули, но ты будешь губительной добычей для него.

– О! – Она погрозила Огастусу пальцем и заторопилась вслед за ним вдоль зубчатой стены. – Я еще отомщу тебе за это, Гасси. Можешь быть уверен.