Она плакала, а когда Пьетро Скубичи похлопал ее по плечу, прошептала: «Спасибо, дон Пьетро». Он пристально поглядел на нее, но так и не вспомнил, где видел это лицо. Сев в машину, он велел шоферу отвезти его в Атлантик-Сити, на конференцию по выборам новой главы мафии. Да, у него есть шанс быть избранным. Но у кого героин?

Скубичи и другие мафиози приезжали попрощаться днем, а вечером состоялось нечто вроде гражданской панихиды. Были там мэр Хансен, величавый и недалекий, со своей дочерью Синтией, выглядевшей по настоящему опечаленной, и мать Синтии, смуглая женщина, у которой (это знали многие из присутствующих) были сложности с алкоголем. Она, не переставая, рыдала. Был также шеф полиции Брайан Дуган, потому что, как ни крути, Верильо был известной фигурой в городе, а также редактор Хорган и преподобный Джозеф Энтони. В дальнем углу сидел Римо Уильямс и наблюдал за собравшимися.

Сеньор Энтони повторял свою речь, произнесенную им в День Колумба, переделав ее сообразно случаю. Говорил о Микеланджело и Леонардо да Винчи, Христофоре Колумбе и Энрико Ферми. Говорил о Верди, Карузо, папе Иоанне XXIII и Фрэнке Синатре. Он говорил, что среди этого величия служения человечеству, прогрессу и красоте есть место и Доминику Верильо. Его имя стоит в одном ряду с именами этих титанов, а на другом полюсе – горстка гангстеров, которым некоторые придают слишком большое значение, тогда как сама вера в их существование позорит итальянский народ. Сказав это, он грозно взглянул на Хоргана, который лично написал некролог Верильо, где намекнул на некую тайну в жизни покойного и, не высказав своего мнения явно, тем не менее, донес его до сведения читателей, ничего конкретного не говоря.

Римо наблюдал за сборищем со своего места в душной крохотной комнате. Мэр Хансен сидел прямо, поочередно изменяя выражение лица, пользуясь своим сверхскромным репертуаром для различных его частей: для глаз – из колонки. "а", для рта – из колонки "б". Соответственно он выглядел то преисполненным уважения, то задумчивым, то убитым горем, то снова задумчивым.

Римо внимательно наблюдал за ним. Он видел его в первый раз, поскольку Синтия старательно препятствовала их встрече, и испытывал раздражение, как часто бывает при общении со «слугами народа». Бывает нелегко докопаться до того, что скрывается за общественным лицом человека, и часто там ничего не оказывается; в частной жизни он столь же незначителен, как в общественной.

Тем не менее героин может быть и у него. Нужно выяснить.

Миссис Хансен, настоящая итальянская красавица, по всем признакам прямым ходом идет к алкоголизму. Она выглядит великолепно, но кое-что ее выдает. Легкая дрожь в руках, переминание с ноги на ногу, загнанное выражение глаз. Было заметно, что у нее большое личное горе, но ее муженек то ли этого не понимал, то ли не видел. Она все время тихонько плакала. Со смертью Верильо она потеряла что-то!

Синтия тоже была здесь, провела тут весь день и тоже очень горевала, горе сблизило ее с матерью. Она не смотрела на Римо. Возможно, она его и не видела, но он-то смотрел на нее, чувствуя, как в нем подымается возбуждение. Интересно, что она будет делать потом?

Хорган смахивал на сфинкса. Сидя в первом ряду, рядом с шефом полиции, он болтал, то и дело улыбался; лишь он и Дуган были достаточно умны, чтобы забавляться происходящим.

Были тут и другие типы, которых Римо не знал. Он смотрел на их лица и гадал, что связывало их с Верильо. Наклонившись вперед, он громко спросил у джентльмена, сидевшего перед ним:

– Он покончил с собой, так ведь? Как же можно хоронить его в освященной земле? Что здесь делает святой отец? Разве самоубийство не грех? Ведь он прямым путем в ад попадет? Что здесь происходит?

Внимательно наблюдая за присутствующими, он увидел растерянность на лице миссис Хансен, глупость на лице ее мужа, ненависть и гнев на лице Синтии, возмущение на лицах шефа полиции и редактора.

В помещении появился еще один тип, кашляющий без остановки. Вилли-Сантехник Палумбо. Он встал в углу и огляделся. Его глаза встретились со взглядом Римо. Римо улыбнулся, а Вилли отвернулся и выскочил из комнаты так быстро, что никто не заметил темного пятна, проступившего спереди на его брюках.

Кто-то из присутствующих знает о героине. Римо должен выяснить, кто же это.

Вилли Палумбо уже выяснил. И открытию не удивился. По правде сказать, он пока не знал, где именно спрятан героин, но это потом. Он уже знал, кто хозяин, и понял, что это дело само плывет ему в руки.

Он уже выполнил свое первое задание – сообщил мафиози в Атлантик-Сити, что наркотики скоро привезут, и завтра мафиози всей страны свяжутся с ним. Он, конечно, не будет главарем, он не обольщался на этот счет. Но он станет человеком, у которого будет ключ к героину, а это уже хорошо. Миллионы долларов поплывут к нему. Миллионы. Женщины. Новые машины. Что угодно для души. – Но прежде всего он должен быть уверен, что у него есть шансы наслаждаться всем этим. А значит, надо что-то сделать с Римо Барри.

Вилли остановился у телефона-автомата около «Погребального зала» Конвелла и набрал номер. Ожидая ответа, он проклинал чертовы мокрые брюки. После девяти гудков трубку подняли.

– Полиция Гудзона, – произнес женский голос.

– Соедините меня с 235-ым участком, – сказал Вилли, благодаря судьбу, что он звонит не по поводу пожара. Весь мир может сгореть дотла, прежде чем поднимут трубку в полицейском управлении.

А Римо ждал у машины, взятой на прокат в аэропорту Ньюарка, на стоянке позади «Погребального зала» Синтию Хансен, чей черный помятый «Шевроле» все еще стоял тут.

По узкой дорожке на стоянку заехал зеленый «Шевроле» с тремя мужчинами и остановился около Римо.

Водитель опустил стекло и уставился на Римо. Даже если бы на нем был неоновый знак со словом «полиция», род его занятий не стал бы более очевидным.

– Вас зовут Римо? – спросил он.

Римо кивнул.

– Я должен вам кое-что передать, – сказал водитель – рослый седеющий мужчина с постоянной ухмылкой на лице.

– Что же? – спросил Римо. Он подошел ближе к машине, делая вид, что не замечает, как сидящий на заднем сиденьи человек потянулся к ручке дверцы.

Тут шофер ткнул в лицо Римо дуло пистолета, а человек с заднего сиденья оказался за его спиной, приставив свой пистолет к затылку Римо. Он затолкал Римо на заднее сиденье машины, держа у затылка пистолет. Шофер рванул машину с места. Когда они выезжали со стоянки, Римо увидел, что мэр Хансен с женой и дочерью медленно спускаются с крыльца. Они его не заметили.

– Так что у вас есть для меня? – спросил Римо, обращаясь к бычьей шее водителя.

– Скоро узнаешь, – усмехнулся водитель. – Верно говорю? Скоро узнает.

Они повернули на главную улицу города и поехали направо, через несколько кварталов свернули налево, а потом прямо, по направлению к Гудзон-ривер, вниз к заброшенному городскому причалу, где старые прогнившие баржи теснили друг друга у обгоревших свай.

Они выехали на старый бетонный причал, у которого стоял на приколе в ожидании ремонта металлический остов корабля, обглоданный огнем несколько месяцев назад.

Причал был темным и пустым, и, кроме крыс, метнувшихся кто куда, тут не было ни единой души.

Полицейский ткнул Римо в бок пистолетом:

– Выходи, умник!

Под дулом пистолета Римо послушно поплелся по деревянному трапу на корабль, в рубку на главной палубе. Там полицейский толкнул его к противоположной стене.

Римо повернулся к трем полицейским.

– Что это все означает, ребята? – спросил он.

– Слишком много от тебя неприятностей, – ответил тот, который вел машину.

– Я всего лишь репортер. Хочу написать очерк, – запротестовал Римо.

– Эту байку прибереги для кого-нибудь другого, – сказал шофер. – Мы хотим знать, кто тебя прислал. Простой вопрос. Требуется всего лишь простой ответ.

– Я же вам сказал – журнал «Интеллигенция». Ежегодник. Я работаю на них.