– Давайте найдем место для ночлега, – предложил Алекс Герхарду. – Мы почти добрались до границы, и я бы предпочел провести ночь в Англии, а границу пересечь утром.

– Я поеду вперед и поищу подходящую поляну.

– Он очень беспокоился о тебе прошлой ночью, – сказала Мерри, провожая взглядом всадников. – Он двадцать раз приходил узнать, как ты, и все время предлагал сменить меня, чтобы я отдохнула.

– Вообще-то не было никакой необходимости сидеть возле меня и наблюдать за тем, как я храплю, – выпалил Алекс.

– Травмы головы бывают очень коварными, – твердо заявила Мерри. – Кто-то должен был дежурить и наблюдать за тобой.

– Тогда надо было позволить Герхарду сменить тебя в середине ночи, чтобы вы оба могли хоть немного поспать.

– Ну да, конечно. Я все равно не смогла бы уснуть. И потом я бы в любом случае легла спать рядом с тобой. Неужели ты думаешь, что я уснула бы в присутствии Герхарда?

– Да, я забыл, ведь он мог услышать, как ты храпишь, – словно невзначай ввернул Алекс.

– Мне жаль вас огорчать, милорд, но всякий раз, когда вы пытаетесь шутить, у вас ничего не получается. – А когда он удивленно поднял брови, добавила: – Англичане славятся отсутствием чувства юмора.

– Правда? – сухо полюбопытствовал Алекс.

– Конечно. Все знают, что англичане сварливы и несдержанны, они постоянно жалуются на жизнь и выглядят так, будто только что похоронили кого-то из близких.

– Что? – переспросил Алекс, не в силах поверить. Мерри пожала плечами:

– Можешь отрицать, сколько хочешь, но это правда. Англичане не умеют весело проводить время и наслаждаться жизнью.

– Все это скорее больше относится к шотландцам. Это они всегда ходят с кислыми физиономиями, ноют и жалуются. А мы, англичане, всегда отличались хорошим чувством юмора.

– Это только вы так считаете, – презрительно заявила Мерри, – а весь остальной мир знает, что вы мрачные безумцы. – Произнеся эти слова она попыталась задрать нос, чтобы наглядно доказать свое превосходство, но не преуспела в этом, поскольку от ее последнего замечания у Алекса буквально отвалилась челюсть, ощутимо стукнув ее по темечку.

– Почему ты… – начал он, но не успел договорить, потому что неожиданно появился Герхард.

– Недалеко отсюда я нашел место для ночлега, – сообщил он. – Прямо возле реки. Там достаточно просторно, чтобы уместиться нам всем.

– Прекрасно, – сказал Алекс. – Веди.

– Позже я накажу тебя за оскорбление моих соотечественников.

– Ты прелестно выглядишь при свечах.

– Спасибо, – пробормотала она, наблюдая за причудливой игрой света и тени от пляшущего пламени свечей. В замке всегда пользовались свечами, но, кроме того, еще горели факелы и огонь в очаге. Все это помогало прогнать ночную тьму. Здесь, в палатке, горели только две маленькие свечки, которые Мерри поставила на стоящий неподалеку сундук, и темнота вступила в борьбу со слабым светом, причем силы были явно неравные. При таком освещении черты лица Алекса смягчились, а его кожа, казалось, излучала какое-то странное сияние. Мерри вдруг захотелось увидеть его обнаженным, чтобы понаблюдать за тем, как свет и тени будут танцевать на его смуглой коже. Но она понимала, что это вряд ли произойдет, несмотря на его многозначительные обещания. После полученных накануне травм он наверняка чувствует себя не слишком хорошо. Ему необходимо время, чтобы окончательно выздороветь и быть готовым к любовным утехам.

– Почему ты хмуришься?

– Я думала о том, что произошло вчера, – сказала она. Алекс насупился, и она поспешила спросить: – У меня все не было случая поинтересоваться: ты заметил человека, который столкнул камень?

– Нет. Я только видел валун, который катился прямо на меня, и попытался уклониться, но… – И он поморщился.

– Ешь, – неожиданно громко сказал Алекс.