— Его… голову?

— Убийца короля, своего отца, поклялся, что то же самое сделает и со мной, — продолжала голова сиплым голосом. — Он заявил, что, когда принцесса Адоранна станет его невестой, на брачном празднике свидетелей не будет! Он соберет самых лучших хирургов страны, и их ножи обезглавят меня. Лод меня ненавидит и в то же время боится. Меня, который был с ним во всех переделках, готовый в любую минуту дать дельный совет. А теперь он говорит, что я опозорю его перед трепетной прелестницей. О, мерзкое создание! Он с удовольствием избавится от меня. Он считает, что это не сложнее, чем удалить бородавку. Взял и срезал.

— Как же ты сможешь освободить меня?

— Когда он спит в пьяном забытье, вот так, как сейчас, я могу немного управлять телом, нашим общим телом, которое скоро будет только моим. Ну, отвечай, малыш, ты согласен?

— Я… я попробую.

— Отлично!

Сверкающие глаза прищурились. О'Лири заметил, что из-под пряди волос, спадающей на темный морщинистый лоб, проступили капельки пота.

Волосатая рука зашевелилась и стала неуклюже шарить в складках одежды.

Послышалось звяканье металла, и в руке появилась увесистая связка ключей. Лод продолжал храпеть, высунув язык из раскрытого рта.

— Будет больно… это будет смертельно больно, — пробормотала вторая голова. — Но скоро, очень скоро победа будет за мной.

О'Лири видел, как рука неловко размахнулась и бросила связку в сторону клетки. Ключи звякнули по металлу и повисли на одном из шипов в нескольких дюймах от руки Лафайета.

— Я не могу до них дотянуться, — прошептал он.

— Попробуй! Между тобой и свободой стоит только одно мгновение боли. Попробуй!

Лафайет просунул руку на дюйм. Сотни жал тут же впились в нее. Он чуть-чуть подался корпусом, всей кожей ощущая, как шипы вгрызаются в в бока и под ребра. Он тянул руку вперед и вверх, до боли сжимая зубы и не обращая внимания на треск кожи и потоки свежей крови, бежавшей поверх прежних, подсохших ран. Еще один дюйм, и Лафайет коснулся пальцами связки. Ключи упали на ладонь. Он схватил их и зажал в руке. Сердце бешено колотилось. Неожиданно Лод зачмокал во сне губами и зашевелился. О'Лири затаил дыхание. Великан поерзал в кресле, что-то пробормотал во сне и снова задышал ровно и спокойно. О'Лири стал просовывать руку к замку, получая все новые и новые уколы. Его одежда пропиталась кровью, неглубокие многочисленные раны кровоточили и нестерпимо болели.

— Ключ из черного металла… Ну, давай же, скорее… — шептала голова.

— Он может скоро проснуться.

Так, еще одна попытка. Лафайет крепко сжимал ключи в мокрой от пота ладони. Он глубоко вздохнул и снова потянулся, стараясь не обращать внимания на свою израненную кожу, думая только о цели. Ключ коснулся замка, замок закачался и с бряцаньем ушел в сторону. Голова негромко выругалась. Не выпуская ключей из рук, Лафайет попытался придержать замок пальцами. В этот момент великая снова заерзал в кресле, засучил ногами и почесал толстым пальцем под носом. Вторая голова замерла, раскрыв рот с пересохшими, потрескавшимися губами…

Дужка замка распахнулась, он покачался и со стуком упал на пол.

Лод приоткрыл глаза, шумно облизал губы и снова погрузился в сон. Лафайет рванул дверь клетки. Натужно скрипнули петли, дверь широко распахнулась, и О'Лири вывалился из нее. Шатаясь, он подошел к спящему великану и остановился перед ним.

— Адоранна, — прошептал Лафайет. — Где она сейчас? Лод лгал мне, или она все-таки здесь?

— Он сказал тебе правду, дурачок. Не сомневайся. А о принцессе ты сможешь порасспросить того, кто сейчас плетет нити заговора во дворце. Поэтому не трать попусту время! Поторопись сделать то, что обещал мне!

О'Лири распрямил ноющую спину, вытер окровавленные ладони о брюки и, едва переставляя ноги, двинулся к стене. Секира висела высоко, так высоко, что он не мог до нее дотянуться. Он обернулся, отыскал глазами стул с тремя ножками, подтащил его к стене и стал на него забираться. Когда Лафайет выпрямился, у него закружилась голова от большой потери крови. Он чуть было не упал и, чтобы удержаться, оперся рукой о стену. Головокружение постепенно прошло.

Древко секиры, толщиной с запястье в обхвате, было обмотано наискосок плотной и жесткой, давно высохшей кожей какого-то зверя. О'Лири взялся за древко и снял секиру с проржавленного крюка. Тяжелое оружие выскользнуло из рук и с грохотом упало на плотный земляной пол.

Лод что-то забормотал. Лафайет нагнулся и поднял ее. Секира была тяжелая, неудобная, со слишком длинным древком. Стальная рубящая часть от ржавчины имела бурый цвет. Обоюдоострая и широкая — два фута от острия до острия, она была насажена на древко и крепко примотана узкими полосками кожи.

— Давай быстрей, малыш! — торопил приглушенный голос.

Глаза Лода широко раскрылись. Он обвел комнату невидящим взором, встряхнул головой и что-то пробурчал. Его взгляд остановился на О'Лири, который крепко сжимал руками древко секиры, готовясь нанести удар. Лод зарычал, попытался приподняться, поскользнулся и с диким воплем упал на спину обратно в кресло.

О'Лири рывком сбросил секиру с плеча, сделал два шага вперед, поднял ее над головой и со всего размаха рубанул по шее великана в том месте, где она соединялась с грудью. Огромная голова подскочила дюймов на пять, словно чудовищный пляжный мяч, привязанный к малиновому шесту. Ударившись о мощное плечо, она отлетела в сторону, тяжело плюхнулась на пол и, перевернувшись, замерла, обратив свой мерзкий лик к Лафайету.

В это время огромное тело, из которого хлестала фонтаном кровь, поднялось из кресла и неуверенно встало на ноги.

— Теперь я господин, — прохрипела маленькая головка.

После этих слов тело качнулось и замертво рухнуло на пол.

Чувствуя, что проваливается в какую-то темноту, О'Лири на ощупь добрался до стола, пошарил по нему, наткнулся на кружку, выпил остатки пива и распластался на мокром столе грудью, ожидая, пока прохладная жидкость разгонит мрак, в который погрузилось его сознание.

Немного погодя Лафайет мало-помалу пришел в себя и почувствовал звериный голод. На столе было чем закусить, причем в количестве, достаточном для целого полка. Он опустился на стул, схватил жареную птицу и начал жадно есть, нисколько не смущаясь присутствием гигантского тела, распростертого у его ног в луже черной, как смола, крови.

Утолив голод, О'Лири снял рубашку и внимательно осмотрел свои раны.

Он прикинул, что их около пятидесяти. Слава богу, самые большие раны были не глубокие. Лафайет тут же представил себе, что если бы доктор сейчас наложил швы, то он был бы похож на образец вышивки какой-нибудь начинающей ученицы. Морщась от боли, О'Лири промыл раны пивом. Все тело щипало и ныло. Отмыв засохшую кровь, он оторвал несколько полосок ткани от шарфа Лода и перевязал наиболее серьезные раны.

Покончив с этим, Лафайет подошел к двери. Снаружи не доносилось ни звука. Интересно, эти верзилы — телохранители Лода, Дробитель или еще кто-нибудь, все еще стоят у двери, ожидая вызова своего повелителя? Нужно чем-нибудь вооружиться. То, что висело на стене, было поломано. Как похвалялся Лод, это были военные трофеи, добытые у поверженного противника. Секира в данной ситуации была не самым лучшим оружием — слишком велика. А может быть, ее как раз и надо взять? Окровавленный вид ее лезвий может произвести должное впечатление на людей из шайки великана. Он взял секиру на плечо и резко распахнул дверь. В темном проходе было пусто.

Грубо проложенный проход поднимался вверх, огибая массивный железобетонный фундамент, и упирался в дверной проем, вырубленный в подвальной стене, покрытой керамической плиткой. Вход был завешен невыделанной чешуйчатой шкурой какого-то животного. О'Лири откинул шкуру и оказался в мрачном подвале, заставленном громоздкими кондиционерами и обогревателями, опутанными проводами, кабелями и трубками в алюминиевой фольге. В стороне надсадно пыхтел дизельный генератор, мощностью эдак ватт в пятьдесят. Похоже, он и служил источником электроэнергии в гостинице. Лафайет прошел еще одну широкую комнату, поднялся по лестнице и оказался в кухонном помещении, пропахшем гниющими продуктами. Начинало светать. Через плотно закрытые окна на противоположной стене пробивался слабый серый свет. Пожалуй, выбираться наружу именно в этом месте не стоило. Здесь его могли легко обнаружить. Главное теперь — просто выбраться отсюда и как можно быстрей вернуться в столицу. Без прирученного дракона тут не обойтись. Никодеус, конечно, хитер — направил его по ложному следу, а сам в это время спокойно доводит до конца свои планы по захвату королевства. Лод проговорился, что заговорщики собираются захватить Адоранну. И если хоть один волосок упадет с ее головы… Впрочем, об этом можно будет подумать позднее.