– Я сейчас поговорю с ними, мистер Лоус.

Гул голосов и шарканье ног сразу прекратились. Кидд вышел вперед и замер в ожидании, пока всеобщее внимание не сосредоточится на нем.

– Я лейтенант Кидд. Вы находитесь на борту корабля Его величества. Это линейный корабль, входящий в состав североамериканской эскадры под командованием адмирала Вэндепута.

Люди с тупым безразличием взирали на него. Положившись на судьбу, они покорно ждали решения своей участи.

– Поднимите руки, кто из вас добровольцы?

То там, то здесь поднялись несколько рук.

– Вы получите сегодня денежное вознаграждение, а чуть позже и свободу, чтобы их потратить. Остальные же… – Кидд, помедлив, продолжил: – Когда началась война, меня насильно завербовали, точно так же как и вас.

Он сделал паузу для пущего эффекта. Кое-кто удивился, другие хранили полную невозмутимость.

– Объявили вербовку на флот, повторный набор. С тех пор я плавал на фрегате в южных морях, на одномачтовом суденышке в Карибском море, а также на шебеке в Средиземноморье. Теперь у меня достаточно призовых денег, кроме того, я стал королевским офицером. Итак, кто осмелится говорить, что военно-морской флот не подходящее место для решительного моряка, который желает добиться кое-чего в жизни? Подумайте. Если вы решитесь служить королю Георгу и своей стране, то вы можете достигнуть точно такого же положения. Желающие послужить во славу короля сообщите сегодня после полудня ваши имена первому лейтенанту, и он даст вам такую возможность.

Кидд повернулся к Лоусу.

– Займись ими. Оставь вон тех двух возле шлюпбалок, мы их отправим назад. Остальных пусть осмотрит врач.

Люди по-прежнему не спускали с Кидда глаз, в частности, один коренастый матрос, который укрывался за спинами других.

– Неплохой улов, – послышался голос Брайанта, который смотрел вслед уводимым новичкам. – А последний, какой у него угрюмый и даже затравленный вид. Нисколько не удивлюсь, если он нанимается матросом по какой-то серьезной причине.

Наконец сквозь мутно-серые облака проглянуло солнце, немного потеплело. Настроение у Кидда сразу улучшилось. На деревьях уже пробивалась сочная зеленеющая листва, особенно хорошо заметная на фоне темной зелени хвойных лесов. «Пожалуй, летом этот край будет выглядеть привлекательнее, чем он кажется на первый взгляд», – подумал Кидд.

Капитан с первым лейтенантом, приглашенные офицерами форта Йорк, покинули судно. Адамc сблизился с молодой леди, которая требовала его постоянного присутствия подле себя. Том, оставшись в одиночестве, решил продолжить свое знакомство со скрытыми пружинами театра военных действий. На этот раз он приготовился делать записи. Усевшись в кают-компании спиной к кормовым окнам, он принялся за чтение военного трактата.

Вскоре он обнаружил, что тысячелетняя Венецианская республика пала жертвой циничных по своему бесстыдству интересов Франции и Австрии, что теперь основным врагом Англии следует считать корсиканского генерала Наполеона Бонапарта. Кидда несказанно удивило то, сколько значительных событий произошло в мире с того момента, когда началась его служба. Подумать только, он, неизвестно каким образом, оказался в центре ряда этих событий. Наступили сумерки, солнце садилось, Томас продолжал просматривать книги и нашел одну с изрядно потрепанной обложкой. В ней описывалось послевоенное состояние экономики страны.

Благодушное настроение овладело Томом, видимо, ему удалось нащупать один из возможно правильных путей, который как нельзя более соответствовал его желанию преуспеть в жизни. Если он не был рожден благородным офицером, то, по крайней мере, мог стать среди них одним из самых грамотных и толковых.

Вдруг он почувствовал, что перед ним кто-то стоит, и, подняв голову, увидел Тайсо с небольшой настольной лампой в руках.

– Благодарю вас, Тайсо. Однако известно ли мистеру Хэмблу, что его лампа у меня?

Лампа горела на спермацетовом масле и применялась в основном для прокладывания курса и нанесения на картах тонких линий.

– Зная его великодушие, сэр, я думаю, он нисколько не рассердится, когда вернется на борт судна.

Кидд склонил голову и прислушался.

– Кажется, я слышу на верхней палубе какой-то шум?

Действительно, до их слуха доносились глухие удары и отдельные выкрики. Однако, судя по всему, вахтенный помощник, не найдя в этом ничего страшного, не шел к нему с сообщением.

Тайсо нагнулся, чтобы отрегулировать пламя.

– Команда, сэр. Матросы хотят танцевать и петь.

Кидд кивнул. На борту «Крепкого» находились матросы с других кораблей. Погода стояла тихая, ясная, ничего не было удивительного в том, что морякам захотелось повеселиться на баке. Кидд закрыл книгу. Он решил хоть краешком глаза взглянуть на затеянное веселье. Уже стемнело, однако празднику это нисколько не мешало. Палуба на баке освещалась светом фонарей, висевших на нижних снастях. Возле обмотанных гарделями битенгов фок-мачты начался сольный матросский танец – хорнпайп. Кидд незаметно продвинулся вперед. Танцующий моряк был искусным танцором, его ноги ритмично отбивали такт, подтянутое тело точно поворачивалось в нужные моменты, тогда как верхняя часть туловища с прижатыми к бокам руками оставалась практически неподвижной, а лицо бесстрастным.

Скрипач кончил мелодию умело взятой высокой нотой и со смехом отпил глоток из кружки с пивом.

– Бен Бэкстэй! – пронесся по палубе шепот. Вперед вышел приятного вида матрос с другого судна, он вступил в освещенный желтым светом круг, принял определенную позу и запел веселую и удалую матросскую песню, в которой, как это ни странно, говорилось о том, какая легкая, веселая и беззаботная жизнь у моряка, жизнь, где так мало работы и так много выпивки. Можно было даже подумать, что матрос только и делает, что ходит по палубе, радостно насвистывая и попивая пиво. Скрипач весело наигрывал мелодию песни, второй куплет песни то и дело перебивали одобрительные крики. На баке царило всеобщее веселье, которое, конечно, разделяли моряки с «Крепкого». Это были настоящие морские волки, чьим призванием было море.

Раздался шумный взрыв всеобщего одобрения, певец отошел в сторону, чтобы выпить полагающуюся полную кружку пенного пива. Кидд повернулся было уйти, как вдруг прозвучал печальный аккорд, растаявший в воздухе. Поверх затихающего перешептывания пронесся женский голос, объявивший во всеуслышание:

– Милашка Салли и о том, как ее возлюбленного Билли Боулинга вырвали из ее объятий и завербовали в матросы. Сердце Салли разбито, оно не в силах вынести разлуку, поэтому она переодевается в одежду моряка и пробирается той же ночью на корабль.

Кидд пододвинулся поближе – стройная, высокая, светловолосая девушка чем-то напоминала ему погибшую Кити.

Ее голос звучал тепло и страстно. Едва она запела, как все вокруг притихли. Кидд мысленно вернулся в прошлое, вспоминая корабли, гавани и точно такие же вечера, как этот, проведенные вместе с товарищами, когда его сердце не снедала печаль.

Девушка закончила петь, но вызванные ее песней воспоминания наполнили печалью душу Тома, на глазах у него навернулись слезы. Вдруг он понял, что все обернулись и смотрят на него, вокруг по-прежнему стояла тишина. Девушка прижалась к одному мужчине, ее защитнику, выражение ее лица стало настороженным, сумрачным.

К нему подошел Поулден.

– Сэр? – спросил он настороженно.

Матросы собрались на баке, имея на то полное право, это была их территория, пусть маленькая, но их, а он не имел права находиться больше здесь.