Я и не услышал, как сзади подкралась Сюзи, закрыла ладошками глаза, а затем тоненько и протяжно муркнула в ухо, словно шаловливый котенок.

Почему порой так случается – только подумаешь о человеке, а он уже перед тобой? Телепатия или телекинез? Или, как говорят в России: «легки дураки на помине». Впрочем, Сюзи я в эту категорию не зачислял.

– Выспалась? – спросил я.

– Угу.

– Выпить хочешь?

– Угу.

– А перекусить?

– Угу.

– Ну как тут совушку мою не уважить? Собирайся – в ресторан пойдем.

– Ура!

Мы сидели в китайском ресторанчике и орудовали палочками. Сюзи делала это так неуклюже, что я ухахатывался.

Она тоже смеялась, весело и беззаботно, а я никак не мог придумать, как ей по-настоящему угодить. Потом вдруг взял и выпалил:

– А не прокатиться ли нам в Париж, погулять там пару деньков, развеяться?

В ее глазах застыли испуг и радость. Испуг – от того, что она не могла понять, разыгрываю я ее или нет. Но увидев серьезное мое лицо, Сюзи просияла:

– Господи! Как я хочу во Францию. Ты даже себе не представляешь, как мечтала я об этом все эти годы.

– Ну так мы выполним ваши заветные желания, – выпятив грудь, сказал я. – Мы ведь – великий маг и чародей Эндрю ибн Али Хопкинс…

А потом мы не спеша шли по ночным улицам Лондона, и Сюзи рассказывала мне о Франции, той Франции, которую она знала по детским своим воспоминаниям. И теперь я тоже мечтал попасть туда, где на холме Монматр ослепительно сверкает под лучами солнца белоснежная церковь Сакре-Кер, и в тени каштанов продают свои шедевры художники, где зеленым островом в асфальтовом море Парижа застыло Марсово поле, где устремилось ввысь своими башенками древнее здание Консьержери, где Собор Парижской Богоматери поражает прохожих готической холодностью, где… где… где…

Я уже любил этот город, хотя ни разу не бывал в нем, и у меня даже мелькнула шальная мысль, а не переехать ли нам с Сюзан жить в Париж? Я долго обдумывал эту идею, и когда мы вошли в подъезд, изложил ее Сюзи.

– Хорошо-хорошо, – как-то нервно ответила она, но я решил, что голос у нее срывается от счастья.

А потом мы зашли в квартиру, и я увидел сидящего в кресле Бена Берримора.

Я не сразу узнал шефа британской контрразведки, и лишь, когда за моей спиной возникли два здоровяка с топорщившимися из-под пиджаков кобурами, понял, почему лицо этого усатого толстяка показалось мне знакомым.

Дергаться я не стал, справедливо полагая, что смысла в этом нет. Уложат, как тряпичную куклу на пол да еще наручники нацепят. Успею их еще поносить, куда спешить? Я лишь покосился на Сюзан, присевшую на край тумбочки для телефона и потупившую взгляд. Эх, знать бы, где упадешь, тюфяков натаскал бы!

– Проходите, – сказал Берримор. – Присаживайтесь. Поговорим, обсудим дела ваши, а может быть, и наши. Да не стесняйтесь вы так, словно стрептизерша, в первый раз вышедшая на подиум.

– Хорошо, не буду, – согласился я, усаживаясь на стул.

– Сюзи, сварила б ты нам кофейку, что ли, – попросил Берримор.

– Перебьетесь, – зло ответила Сюзан.

– Ай-я-яй, – хихикнул Берримор. – Молодая леди злится… Нельзя обижаться на сослуживцев.

– В гробу я видела таких коллег, – пробурчала Сюзи достаточно громко, чтобы мы ее услышали.

Я повернулся к ней и сказал:

– Слушай! Влезла в дерьмо, так не старайся казаться чистенькой.

– Дурак, – прошептала Сюзан, размазывая тушь по щекам. – Ты уехал, а они через неделю вычислили, что это я тебя прятала. Знаешь, как было страшно…

Я покосился на Берримора.

– Запугали, значит, девчонку? Рыцари!

Шеф МИ-5 молча развел руками, дескать, такая у нас работа…

– Ладно, черт с вами. Что от меня-то нужно? – спросил я.

– А как вы думаете?

– Хотите перевербовать? Зря стараетесь. Я уже не служу в ЦРУ.

– Это мы знаем, как и то, что вас ищут по всему миру.

– И что меня хотят убить, тоже знаете?

– Хотели, дорогой мой, хотели.

– Не понял?

– Теперь ваши шефы просто жаждут увидеть вас воочию и побеседовать. Вроде того, как мы с вами это делаем сейчас.

Я с удивлением посмотрел на контрразведчика:

– И что же так кардинально изменило планы ЦРУ?

– А вот это мы и хотим от вас услышать.

– Увы, – я развел руками. – Вы мне сообщили великолепную новость, если, конечно, вас не дезинформировали, но поверьте, я, так же как и вы, хотел бы знать, что произошло за последние двое суток, и что смогло отменить решение о моей ликвидации?

– Хоть какие-то версии?

– Нет.

– Жаль, – сказал Берримор. – Тогда собирайтесь. Поедем в контору.

– Но зачем я вам?

– Как, зачем? – удивился моей наивности Берримор. – Нам ведь все интересно знать, может быть, что-нибудь о свой жизни и поведаете.

– Сомневаюсь, – буркнул я. – Мне-то с этого какой навар?

– Кто знает? – туманно отозвался Берримор. – О шлеме своем тоже ничего не хотите рассказать?

– Уже сунули туда нос? – сокрушенно поинтересовался я. – А если бы там была, к примеру, бомба?

– Была, – столь же сокрушенно вздохнул контрразведчик. – Ее-то мы отключили…

– И вся начинка выгорела, – закончил я за него. – Ай-яй-яй! Ну ничего, хороший шлем, вместо мотоциклетного можно использовать.

Берримор долго смотрел на меня, потом расстегнул портфель и достал из него фрезер.

– Что это? – поинтересовался он.

Я пожал плечами.

– Игрушка. Купил где-то по случаю, у продавца сдачи не было.

– И как же она действовала? – полюбопытствовал контрразведчик.

– Никак, – пояснил я. – Игрушки, вообще-то предназначены для развлечений.

– Трудный вы, Хопкинс, человек, – подвел итог разговору Берримор. – И развлекаться любите. То с мечом, то с лазером, то с этой штуковиной. Ладно, поехали.

Передо мной сидел какой-то юнец и сверлил меня взглядом.

– Спать! – причитал он. – Спать!

«Вот глупые, – подумал я, – дали бы мне коечку хорошую, да вырубили свет, и не понадобилось бы никаких гипнотизеров».

– Спать! – нудно твердил паренек, будто других слов и не знал.

Берримор сидел в полумраке за спиной гипнотизера и, закинув ногу на ногу, чадил сигарой. Мерзавец он, однако, я ведь тоже курить хочу. До изнеможения.

– Спать!

Да отвяжись ты, молокосос! Меня сам великий Дэвид Коперфильд загипнотизировать не смог. Правда, в зале нас было человек пятьсот. Ну а какая, собственно, разница?

– Спать!

А может, действительно поспать. Пусть в мозгах моих покопаются. Не жалко. Там ведь и секретов больших нет. Для разведчиков, разумеется. У них ведь, наверняка, свой виртал есть, и с проникновением живых объектов туда дела обстоят, не хуже нашего.

Я сладко зевнул и приметил, как радостно заерзал в кресле Берримор. А вот дудки тебе, болт железный с кетчупом.

И только я начал сопротивляться этому монотонному воплю: «Спать», как почувствовал что веки мои превратились в два магнита с разноименными полюсами.

Через минуту я уже дрых, как беззаботный ребенок. И снилось мне, будто я скачу по вирталу на огненном жеребце, а за мной следует пешим ходом могучее войско, состоящее из двух сотен гоблинов, дюжины стальных големов, шестидесяти одного воина-гнома и десятка циклопов. И еще высоко-высоко в облаках парят мои восемь черных драконов – самых сильных существ в «Героях ХХХII».

Мы идем осаждать крепость, охраняемую зеленокожим и красноглазым магом Галоном. Мне позарез нужна эта крепость, без нее на северных островах не закрепиться.

Настроение отличное. Я и сам теперь стал магом, у меня уровень знаний – 10, сила магии – 12, умение атаки – 8 и защиты – 7. И еще у меня в заплечном мешке куча артефактов, за обладание которыми пришлось биться с целыми ордами сторожевых монстров.

Мой родной город далеко, но я успел вырыть вокруг него ров, установить сторожевые башни, а, главное, создать все пять гильдий магов. Они меня и научили целой куче боевых и информационных заклятий, самое сильное из которых – «дубляж». Хм, почти, как у Маргарет… Какой Маргарет? О чем это я? Небось, злые колдуны хотят лишить меня разума при помощи своих чар. Но я мудрец-эксперт, мою защиту колдовскими штучками так просто не пробьешь.