Но он не узнает. Как он и не мог узнать, что его дочь вернулась в Китай, ослушавшись его и наплевав на здравый смысл. Линь И ощущала тревогу с тех пор, как согласилась встретиться с Джени в Шанхае, и узел в груди не пропадал. Но у нее были теплые воспоминания о Джени, остававшейся у них два лета. Линь И была старшей в семье, но получила старшую сестру в лице Джени на те несколько месяцев. Ее брат сидел дома и играл в компьютерные игры, а Линь И изучала Тайпей так, как никогда не делала за четырнадцать лет, потому что Джени было девятнадцать. Они в последнее время не общались, но Линь И знала, что Джени стала магистром в инженерии и хотела теперь получить степень доктора. Она помнила Джени умной, забавной и доброй. Линь И не могла не ответить на просьбу о помощи Джени, и она сразу же купила билет, получив сообщение.
Линь И схватила сумку, повесила кожаную почтальонку с ноутбуком на плечо и вышла с потоком пассажиров. Черные бархатные веревки вели их к большой зоне прилета, слишком ярко озаренной белыми флуоресцентными лампами. Она шла следом за знаками, подписанными упрощенным китайским, ведущими всех в VIP-секцию для китайцев, вернувшихся в страну. Китай долго отказывался видеть Тайвань как отдельную страну, но ее все еще злила эта игра власти над жителями Тайваня. Линь И пошатнулась от усталости и сжала металлический поручень. Успокоительное уже выветрилось — она приняла маленькую дозу — но, может, не стоило и рисковать. Линь И не прождала и пятнадцати минут, когда оказалась перед скучающим китайцем, глядящим на нее из-за стеклянной перегородки. Он был коротко острижен, от этого выделялись скулы. Линь И замерла, парящий робот завис рядом с офицером, проверял ее сетчатку.
— Вы принимаете лекарства? — спросил мужчина. — Зрачки сокращены.
Она моргнула.
— Я приняла успокоительное… от полета я нервничаю.
Он хмыкнул, и сердце Линь И забилось быстрее.
— Причина визита, мисс Чан? — спросил мужчина, глядя на экран перед собой.
— Развлечение, — сказала Линь И. Она взломала Бюро консульских вопросов, изменила данные своего паспорта с фальшивой личностью. Вряд ли ее отец проверял бы, но она не могла рисковать, чтобы он узнал, что она была в Китае. Безопаснее, если никто не знает.
Мужчина посмотрел на нее внимательно, отметил ее лиловые волосы и голубое длинное платье — она старалась приглушить обычно яркую одежду в пути.
— На сколько дней вы останетесь?
Она кашлянула, во рту пересохло.
— Неделя, — Линь И не сомневалась, что хорошо подделала паспорт, но не могла успокоить нервы. — А остаюсь в «Waldorf Astoria», — добавила она. Она выбрала самый дорогой отель в Шанхае не чтобы впечатлить офицера, а потом что, если ты был богатым, ты не мог согласиться на меньшее. Люди доверяли богатству.
Мужчина постучал по сияющей клавиатуре, а потом кивнул и пропустил ее без слов.
* * *
Относительная тишина VIP-секции сменилась шумом, когда Линь И вышла в сам аэропорт, следуя за толпой людей и парящих роботов, пытающихся продать ей номера в гостинице и поездки на воздушных машинах. Она пробилась наружу, но там ее ждала очередь из сотни нетерпеливых людей, ждущих такси. Она встала за тучным мужчиной, кричащим в телефон, ощущала, как пот стекает по ее спине. Август был жарким.
Стеклянный терминал извивался над ними, и воздушные лимузины и прочие машины летали сверху, не сдерживаемые пробкой внизу. Крытый эскалатор забирал людей к площадке, где сияли воздушные лимузины, увозя богатый пассажиров. Линь И была дочерью самых успешных предпринимателей в строительстве и кибербезопасности, так что она всегда росла как ю, богатая девушка, знающая роскошь. Но порой она все еще удивлялась из-за преимуществ богатства. Ее отец родился бедным, сам сделал себя миллионером, но он не стеснялся выражать недовольство из-за неравенства, которое видел в Китае, а потом и в Тайване. В этот миг, впрочем, она была готова потратить наличные, чтобы сесть в воздушный лимузин и прибыть к Джени на два часа быстрее, чем страдать на земле в обычном такси.
Когда она села в прохладный салон серебристого лимузина, оказавшись на кожаном сидении, Линь И поняла, что сделала правильный выбор, хоть стоила поездка возмутительные три тысячи юаней. Робот-бар приблизился к ней, и Линь И заказала охлажденный чай с дыней, который робот смог ей подать. Она потягивала сладкий освежающий напиток, ее плечи расслабились, пока водитель за черной мутной перегородкой направлял их вверх, унося по воздуху на скорости, которая была возможна только в небе.
Она смотрела на бесконечные многоквартирные дома в районе Пудун, стоящие так близко, что они выглядели как бетонные домино. Изогнутые дороги окружали их, полные машин, грузовиков и мотоциклов, ползущих как насекомые, пока ее лимузин летел сверху. Вскоре стало видно известный небоскреб Шанхая напротив нужного ей района. Он поднимался из толстого покрывала коричневого смога, только начинал сиять неоном в сумерках. Последнее творение Цзиня Фэйминя, Башня Цзинь, возвышалась над Жемчужной башней и Мировым финансовым центром, заняв титул самого высокого здания в мире.
Башня Цзинь, первый в мире «вертикальный город», была гладкой, покрытой стеклом, поднималась на 188 этажей, куда выше башни в 101 этаж в Тайпее. Внутри были офисы, квартиры, рестораны, магазины, торговые центры, этажи с садами — настоящий город — по задумке человек мог вообще не покидать его. Говорили, его извилистая форма повторяла дракона, появляющегося из земли. Цзинь занял землю под проект три года назад, но ускорил стройку в последние полгода, ведь штаб-квартира в Тайпее была разрушена. В новостях говорили, что Цзинь готовился к такому открытию в этом месяце, какого еще мир не видел.
Небоскреб был красивым, но пугал. Пока костюмы Цзиня не продавались, Линь И понимала, что он искал другой способ нажиться на грязном воздухе в городе — и всей стране. Из-за населения в почти двадцать шесть миллионов в Шанхае больше всего искали настоящее жилье и хороший воздух. Цзинь обеспечивал покупателям и то, и другое в вертикальном городе. Ее лимузин следовал за изгибом реки Хуанпу, пронесся мимо небоскрёба. Линь И ощущала, как волоски на руках встали дыбом, она сжала кулаки. Реакция была невольной. Она ненавидела мало людей в жизни, но Цзинь входил в их число. Он не только приказал убить маму Аруна, но и был виноват в смерти Виктора.
Джени попросила Линь И прибыть в Юй Юань в Старом городе в Шанхае, дала ей точные указания, как попасть в ее квартиру пешком. Джени написала, что встретила бы ее в аэропорте сама, но боялась покидать дом. Она просила следить, чтобы ее не преследовали. Линь И вспомнила Джени, которая часто улыбалась с ямочкой на правой щеке, а потом беззаботно смеялась. Они смеялись из-за многих глупостей те два лета, например, когда Линь И украла шапку у человека в костюме Пикачу, рекламирующего кафе с покемонами. Она не могла преувеличивать. Линь И знала по этой переписке, что Джени попала в серьезную и опасную ситуацию. Она переживала за старую подругу.
Сумерки охватили город грязной золотой дымкой, и, несмотря на уходящее солнце, было все еще жарко, особенно после прохлады лимузина. Время было шумным, люди в деловых костюмах спешили из зданий к метро или вызванным такси. Линь И снова потрясло, сколько людей шло по тротуару, хотя еще больше людей проносилось мимо на мопедах и велосипедах, которые могли создать сами, за их спинами были прикреплены ящики или другие вещи. Джени не назвала сам адрес, и Линь И часто замирала, искала приметы, а в это время ее толкали локтями те, кто спешил мимо, не глядя на нее. Она вытерла пот со лба платком, закашлялась, игнорируя давление в груди — ощущение тревоги. Тонкая маска на лице почти не защищала от смога, едкого запаха выхлопных газов. Шанхай был таким же грязным, как Тайпей, а, может, даже хуже.
Наконец, она нашла яркий рынок с фруктами на углу, как и описала Джени. Линь И замерла, делая вид, что рассматривает большие манго на витрине. Она пыталась понять, преследовали ли ее, но на дорогах было слишком много людей. Она скользнула на улицу Джени и остановилась, миновав несколько дверей. Она прислонилась к стене. Это больше напоминало переулок, обрамленный приземистыми коричневыми зданиями, покрытыми грязью, собравшейся за десятки лет. Из всех окон сверху торчали шесты для сушки белья, одеяла и одежда висели на них. Эти здания в три этажа были куда старее небоскребов вокруг них. Тут жили бедняки, которые не могли позволить квартиру современнее, с видом на город. Зато тут было тихо, почти уединенно. Линь И покинула шум машин и толпы людей, словно очутилась в другом мире.
