«Если мне настолько повезет».

Схватившись за край причала, Брайсон подтянулся и выбрался наверх.

Лодочный ангар закрывал ему вид на особняк, однако так же прятал его от глаз тех, кто, возможно, смотрел в обращенные к озеру окна дома. Лужайка перед особняком была темной, лишь из высоких стрельчатых окон на траву перед самым домом падали отблески света. Сидя на краю причала, Брайсон отстегнул жилет со снаряжением, стянул с себя гидрокостюм и снова надел жилет поверх черного обтягивающего комбинезона. Один за другим он вынимал оружие и другие инструменты из карманов жилета, освобождал их от пластиковой упаковки и снова вкладывал на место. Закончив работу, Брайсон прополз вдоль причала и поднялся на ноги у самой стены лодочного ангара. Темный ангар казался совершенно пустым, на лужайке также никого не было видно. В одном из передних карманов жилета у Брайсона был наготове пистолет 45-го калибра. Он вынул оружие и, держа его в руке, крадучись двинулся через темную лужайку.

«Пока все идет хорошо». Однако сделать нужно было гораздо больше, чем было сделано до сих пор, и, несомненно, в самом особняке Брайсону предстояло столкнуться с куда более крутыми охранными средствами. Он не мог позволить себе отвлечься или расслабиться. Вынув из кармана черную нитяную маску-сеть, Брайсон натянул ее на лицо. Из другого кармана своего жилета со снаряжением он извлек «Метаскоп» – монокулярный прибор ночного видения, который улавливал инфракрасное излучение. Вставив монокуляр в правый глаз, Брайсон продолжил путь.

И немедленно увидел лучи.

Они крест-накрест пересекали лужайку – лучи детекторов движения, вероятно, соединенные с инфракрасными камерами. Любой человек, идущий через лужайку перед особняком, оказался бы на пути луча. Инфракрасный датчик среагировал бы на прерывание излучения и включил сигнал тревоги.

Однако эти лучи проходили на высоте трех футов – вероятно, для того, чтобы мелкие животные не стали причиной ложной тревоги.

Собаки?

Это было вполне возможно. А точнее, было весьма вероятно, что поместье охраняется сторожевыми собаками. Хотя пока что Брайсон не видел и не слышал их.

Конструкция «Метаскопа» позволяла закреплять его на голове, чтобы не придерживать прибор руками. Брайсону были необходимы свободные руки. Закрепив монокуляр на голове, он поправил линзу так, чтобы она четко приходилась напротив глаза. Теперь Ник мог пройти через лужайку, не задев ни одного инфракрасного луча.

Но в тот момент, когда Брайсон опустился на четвереньки, чтобы пролезть под самый нижний луч, он услышал нечто такое, от чего кровь застыла в жилах.

Низкий вой, кровожадное рычание. Подняв голову, Брайсон увидел, как через лужайку несутся несколько собак. Бег их все убыстрялся. И это были отнюдь не домашние баловни, а свирепые, тренированные доберманы. Псы, обученные убивать.

Желудок Брайсона сжался в комок. Боже милостивый!

Они мчались галопом, словно лошади, вскидывая прямые ноги, и на бегу низко взлаивали, обнажая острые клыки. Брайсон прикинул, что псов отделяет от него примерно двадцать ярдов, однако это расстояние быстро сокращалось. Одним движением он выхватил из кармана жилета пистолет, заряженный ампулами со снотворным. Сердце Брайсона неистово колотилось о ребра; он прицелился и выстрелил. Четыре негромких хлопка, и из ствола, подталкиваемые струёй сжатой двуокиси углерода, вылетели четыре шприца-дротика. Эти «пули» летели недалеко, но тем не менее были вполне эффективны. Первый ушел «в молоко», три других поразили свои цели. Все произошло практически бесшумно: две собаки почти мгновенно рухнули на землю, третий пес, самый крупный из всех, сделал еще несколько шагов на подгибающихся лапах, потом зашатался и тоже упал. Каждый шприц впрыскивал в кровь жертвы десять миллилитров транквилизатора, подавлявшего нервно-мышечную систему. Лекарство, выработанное на основе фентанила, срабатывало без задержек.

Брайсон чувствовал, как по телу струится холодный пот; его била крупная дрожь. Хотя он был готов к неожиданностям, его едва не застигли врасплох, несмотря на все его вооружение. Еще несколько секунд, и псы окружили бы его, вцепились бы своими мощными зубами в глотку и в пах. Брайсон, выжидая, плашмя лежал в росистой траве. Если здесь были еще собаки, они вполне могли пожаловать, так сказать, «второй волной атаки». И не исключено, что лай мог привлечь внимание охраны. Всякое могло быть. Однако даже хорошо обученные собаки нередко поднимали ложную тревогу, и если лай быстро прекратился, то охрана могла не обратить на него внимания.

Прошло тридцать секунд. Сорок пять. Все было тихо. Благодаря черному матовому комбинезону и черной сетке на лице Брайсон сливался с окружающей ночной темнотой. Похоже, других собак поблизости не было; и в любом случае у Брайсона не было возможности ждать дольше. Согласно требованиям государственного строительного устава, на лужайке должно быть смонтировано несколько вентиляционных решеток – отверстий, через которые снабжался воздухом подземный гараж, расположенный прямо здесь, под ним. В одном из отчетов, прочитанных Брайсоном, говорилось о незначительном конфликте подрядчика с инспектором по строительству. Поводом для конфликта стал вопрос о местоположении гаража. Это помещение получило название «Пещера летучих мышей», поскольку Мэннинг и его гости въезжали в гараж по наклонной аппарели, вырубленной глубоко в толще холма по другую сторону от дома. Меткое наименование приклеилось сразу и намертво. Испытывая на себе пристальное внимание общественности, Мэннинг пошел на уступки и дал «добро» на сооружение дополнительных вентиляционных шахт, выходные отверстия которых располагались на уровне земли на лужайке перед домом.

Брайсон снова пополз через лужайку, забирая влево и тщательно стараясь держаться ниже уровня следящих инфракрасных лучей. Не заметив ничего подозрительного, он прополз еще примерно десять футов вверх по пологому уклону к дому. И тут он почувствовал под собой стальные прутья вентиляционной решетки. Схватившись за них, Брайсон приготовился резать крепления, если это потребуется. Однако после нескольких плавных рывков решетка легко приподнялась.