Вскоре в различных пунктах США стали взлетать на воздух склады боеприпасов и военные заводы, запылали военные объекты; на транспортных судах с военными материалами, плывших в Англию или во Францию, в открытом море вспыхивали пожары. Причины оставались таинственными: поджигатели и диверсанты постоянно ускользали.
Но все это были лишь цветочки по сравнению с тем, что произошло 30 июля 1916 года. Тогда на Блэк-Том-Айленд — перевалочном пункте нью-йоркского порта для транспортировки в Европу, — взорвалось 2 тысячи тонн динамита. Взрыв был слышен в радиусе до ста километров; в Манхэттэне, Бруклине и Джерси-Сити вылетели оконные стекла, погибло четыре человека. За этим взрывом последовали другие, не менее мощные. В Кингсленде диверсанты незаметно проникли на снарядный завод и устроили там взрыв, — нанесенный ущерб составил многие миллионы долларов. А в Уинсборо взрывом был разрушен мост, связывавший США и Канаду. В том, что все это — дело рук германских агентов, сомнений не было. БР оказалось бессильным противостоять диверсиям. Организацию взрывов приписали Биллу Хейвуду и его товарищам по ИРМ. Однако от их ареста все же пришлось воздержаться — доказательная база практически вовсе отсутствовала, — и ограничиться пока лишь распространением слухов.
Успехи германской разведки в США пришли не сами собой. Этому в значительной мере содействовали заблаговременно засланные агенты, причем нередко они даже занимали в США влиятельные посты, например, в редакциях газетного короля Уильяма Рандолфа Херста. Тогдашний шеф ФБР Биласки имел в руках документальные доказательства, но с головы всесильного газетно-журнального цезаря, лично замешанного в шпионской деятельности, не упал ни единый волос. Херст принадлежал к числу властителей страны, а значит, влияние, которым он пользовался в тот период, налагало табу на любое подозрение в измене родине. Кое-каких мелких рыбешек ФБР все же выловило, однако прямую связь Херста с Массачусетс-авеню (1435—1439, в Вашингтоне), где помещалось германское посольство, до апреля 1917 года доказать не удавалось. Как, впрочем, и впоследствии — почему-то весьма дотошная американская юстиция, проанализировав реальные улики, не стала добиваться привлечения Рэндольфа Хер-ста-старшего к ответственности.
К засланным успешно добавлялись завербованные агенты, в основном из многочисленной немецкой диаспоры в США. Кстати, одним из первых дел молодого агента по имени Дж. Эдгар Гувер в Бюро была именно регистрация всех немок в США.
Еще одна особенность организации диверсионной работы была раскрыта благодаря спецоперации ФБР в апреле 1917 года, сразу после того, как США вступили в войну.
Графу фон Бернсгорфу пришлось убираться из Вашингтона. Закрылись двери германских консульств и в других городах США. В Нью-Йорке все оставленное германское имущество, включая консульские архивы, было передано на попечение швейцарских дипломатов, и затем перевезено на склад швейцарского генерального консульства на девятом этаже дома № 11 на Бродвее. Среди этих материалов, как обоснованно предполагало ФБР, могли находиться сведения и о германских агентах.
Операцию «Хаузбрейкер» («Взломщик») возглавил инспектор Бюро Чарльз Вуди. Агенты ФБР установили слежку за швейцарскими дипломатами и быстро выяснили, когда именно они отсутствуют в генеральном консульстве. Прошла всего неделя со времени вступления США в войну, когда в ночь с воскресенья на понедельник агенты ФБР тайно, с помощью изготовленных по слепкам ключей, проникли в помещение на девятом этаже дома №11. Они вскрыли запечатанные сургучом пакеты и толстые папки с делами. Шифровальные таблицы, переписка и другие документы исчезли в их черных кожаных сумках. Затем сургучные печати с кайзеровским орлом были так же ловко восстановлены, ибо ФБР никак не было заинтересовано в том, чтобы его обвинили в нарушении дипломатической неприкосновенности. На следующий день, когда факт незаконного проникновения был все же обнаружен, и оперативной группе ФБР было поручено расследовать взлом на Бродвее, исполнители спектакля уже замели все следы.
Полученный материал содержал точные сведения о германских диверсионных атаках. Во многих случаях здесь действовал пресловутый тайный агент кайзеровского флота Франц фон Ринтелен. По прибытии в США с поддельным паспортом, он основал фирму «Э.Ф. Гиббонс инкорпорейшн», которая занималась экспортом в Европу. Таким образом, Ринтелен имел «служебную» возможность вместе с грузом посылать и адские машины, которые в нужный момент срабатывали, и корабли взлетали на воздух. Одним из самых громких «дел», осуществленных еще до вступления США в войну, было уничтожение лайнера «Лузитания»; пересуды по поводу этой акции до сих пор не прекращаются.
Место действия — 54-й пирс, примерно в пяти милях севернее статуи Свободы на восточном берегу Гудзона, то есть та часть нью-йоркского порта, которая предназначается для пассажирских судов трансатлантических линий. В один из весенних дней 1915 года здесь готовился к выходу в рейс океанский гигант, привлекавший к себе всеобщее внимание. Это была «Лузитания» — самый быстроходный тогда корабль на всей Атлантике. Название этого роскошного английского лайнера вот уже несколько лет не сходило со страниц нью-йоркских газет.
«Лузитания» отплывала в Европу с грузом оружия и боеприпасов. Это, безусловно, представляло страшную опасность для почти двух тысяч пассажиров и членов команды в случае, если бы во время рейса в Ливерпуль корабль встретился в океане с германскими подводными лодками.
С самого начала Первой мировой войны Великобритания установила морскую блокаду Германии, чтобы отрезать ее от морских путей подвоза. Командование кайзеровского военно-морского флота ответило неограниченной подводной войной против британских военных и торговых судов. Причем германские торпеды топили любое судно, которое было внесено в Морской Регистр британского Адмиралтейства в качестве вспомогательного. По приказу У. Черчилля, тогда Первого лорда Адмиралтейства, с 17 сентября 1914 года «Лузитания» тоже была — негласно — включена в число судов, которые пригодны для выполнения военных заданий. Официально она продолжала выполнять свою роль «фешенебельного судна» пассажирской линии.
Несмотря на строгую секретность, германской службе шпионажа удалось разведать цель рейса «Лузитании», и посол Бернсторф получил уведомление о том, что крупнейший корабль того времени включен в список объектов нападения германских подводных лодок. Дотошные репортеры где-то пронюхали, что германский посол в США граф фон Бернсторф предостерегал своего друга по аристократическому клубу Альфреда Д. Вандербильта — железнодорожного короля Соединенных Штатов, — от поездки в Англию на «Лузитании». Кроме того, стало известно, что подобные намеки делали своим американским друзьям германский военный атташе Франц фон Папен и военно-морской атташе Карл Бой-Эд.
Капитан «Лузитании» Тарнер и его офицеры всеми силами старались опровергнуть тревожные слухи.
— Это правда, капитан, — обратилась к нему одна из обеспокоенных пассажирок, — что нам угрожает встреча с германскими подводными лодками?
— Мы самое быстроходное судно на всей Атлантике, мадам, отвечал Тарнер. — Нас не догнать никакой подводной лодке!
Однако, несмотря на все шутливые отговорки, нервозная обстановка на борту корабля рассеивалась с большим трудом. В этом, без сомнения, были повинны и многие газетные репортеры, сновавшие на 54-м пирсе, чтобы вновь и вновь задать пассажирам вопрос: а не боитесь ли вы плыть на таком корабле? Кроме того, стало известно, что капитан Тарнер на «Лузитании» новичок. Его предшественник неожиданно и по непонятным причинам отказался от рейса как раз в момент, когда судно грузилось на другом пирсе.
Итак, что с «Лузитанией» неладно, тайной не являлось. Но чтобы не распространялись ненужные подробности, ФБР внимательно следило за всем происходившим на 54-м пирсе, не давая репортерам подняться на борт. В ответ на запросы была подтверждена официальная версия, что никаких военных материалов на корабль не грузилось, и потому нет оснований опасаться за судьбу пассажиров.
