И память — по крайней мере частично — вернулась к нему. Он знал, для чего этот пузырек, хотя и не помнил, кому тот принадлежал. Знал, что провел около восьми дней в подземелье, где каменные колонны подпирали каменное небо. Но не помнил, что там случилось. Помнил, что на него охотились, но не помнил лиц охотников.

Такая память была все же лучше никакой.

И булавка.

— Тварь, — произнес Таилег, дрожа от злости. — Когда ты перестанешь ко мне возвращаться?! — Он кричал почти в полную силу.

Но ответа не последовало.

Оннд был уже совсем близко — без всякой зрительной трубы были видны старинные стены, что окружали город со всех сторон, многочисленные бойницы, сторожевые башни… Город отстоял от моря примерно на треть мили — порт появился намного позже.

Слишком часто и слишком дорого город платил за штормы, обрушивавшиеся на побережье, — и отступил в глубь континента, где жадные волны не могли до него добраться. Над стенами возвышался шпиль знаменитого во всем Ралионе Дворца Мысли — местного университета и магической школы. Флаг Федерации Оннда гордо реял над шпилем — самым высоким сооружением города.

Таилег прогуливался по палубе, обдумывая, чтобы такого ему сделать с булавкой. Просто выкинуть ее не получается. Расплавить — чего доброго, освободишь силы, в ней заключенные, и тогда все происходившее покажется благословением богов.

Он дошел до кормы и вздрогнул, как от удара электричеством.

Два человека стояли на корме. Высокий седовласый мужчина с отличительными знаками офицера стражи и девочка лет шести.

Девочка светилась перед его глазами.

Точнее, так бы он назвал увиденное — первыми пришедшими на ум словами. Малышка выделялась на фоне всего остального, казалась более значительной, более весомой, более важной.

У Таилега перехватило дыхание. Он ощутил себя одновременно удостоенным какой-то неизвестной почести и немного испуганным одновременно.

Рядом никого не было. Корабль должен был причалить меньше чем через час, и большинство пассажиров уже собирали вещи.

Таилег шагнул вперед, и мужчина, о чем-то беседовавший со своей спутницей, вздрогнул и повернулся в его сторону.

Глаза его были жесткими.

Таилег сделал шаг вперед, сжимая в пальцах булавку.

Девочка повернулась к нему и с любопытством уставилась на незнакомца. «Я ее уже видел», — подумал юноша, лихорадочно пытаясь вспомнить. Но тщетно.

Еще шаг. Мужчина, видимо заподозрив недоброе, весь напрягся, правая рука его опустилась на пояс.

«Свечение» вокруг девочки не ослабевало.

Таилег опустился на колено перед ней (девочка робко улыбнулась в ответ) и бесконечно медленно протянул ей булавку, ушком вперед.

— Позвольте подарить вам это, — услышал он свой собственный голос, хриплый от волнения. Девочка вопросительно взглянула на своего сопровождающего и с важным видом взяла булавку, словно это был дар необычайной ценности.

Позднее Таилег вспоминал эти минуты и не мог понять, зачем он сделал это. Что за сила управляла им тогда? Одно он знал точно: никто посторонний не давил на его волю в тот момент.

Знал, и все.

Девочка прикоснулась ладонью к его плечу и сказала что-то. Языка Таилег не понимал, но кивнул и медленно поднялся на ноги.

На лбу его обильно выступил пот.

— Ты видел? — тихонько спросил его мужчина, пристально глядя ему в глаза. Говорил он на Верхнем Тален.

— Да, — ответил юноша, хотя понятия не имел, что же он видел.

— Мы следуем инкогнито, — продолжал офицер, — Ты, без сомнения, человек весьма сведущий и духовный. От ее, — он выделил это слово, — имени я прошу тебя сохранять тайну. Она будет ждать тебя на празднике.

— Слушаюсь, — ответил Таилег, поклонился им обоим и удалился. В голове был полный сумбур.

Он ощущал невероятной мощности силу, что таилась за хрупкими чертами девочки, но не мог понять ни что это за сила, ни почему он вдруг осознал ее.

…Когда помощник капитана вежливо напомнил ему, что рейс закончен, Леглара на корабле уже не было. «Странно, что он не нашел меня», — подумал Таилег, собрал свои вещи и покинул корабль.

Оннд простирался перед ним — деятельный, величественный и древний.

Оннд, столица Федерации Оннд, слыл благословенным городом, и все, кто мог позволить себе путешествовать, рано или поздно наносили ему визит.

Первый оплот людей на континенте, потомок девяти разрушенных одна за другой крепостей, что некогда стояли на этом же месте, город раз за разом возрождался из пепла. И всякий раз становился лучше прежнего. Крепче, весомее, красивее. Ближайший порт для всех кораблей, что шли с юго-запада и юга, он вынужден был стать твердыней, что первой принимала удары неприятеля и последней смывала кровь войны и ужас эпидемий.

Последний император (тогда еще Империи Оннд) первым обратился к нечеловеческим расам — за что и был убит своими соперниками. Но дело было сделано, и через два поколения раздираемую внутренними распрями Империю сменила Федерация, со смешанной властью, что одновременно представляла лучшие магические умы семи рас и наиболее влиятельных служителей культов.

С тех пор вот уже шесть с половиной тысяч лет Федерация успешно противостояла всем попыткам расколоть либо опрокинуть ее. Не свободная от разного рода проблем, она все же решала их, не сдаваясь.

Главным ее оружием была торговля.

Может, потому-то так тесно кораблям в гавани Оннда — гавани, в которой некогда состоялась историческая осада Оннда армадой в сорок два корабля. Но западнее голодные скалы ждут зазевавшихся капитанов, а болота и тропические леса к востоку не привлекают даже самых отчаянных искателей приключений. Три сотни миль в обе стороны — и один только Оннд, стерегущий свой залив.

Серебро, руда, сахар, пряности, алхимические компоненты и чудодейственные средства, оружие величайших мастеров — вот то, что привлекало сюда торговцев со всего света. Соперник Оннда, что находился на противоположном краю континента, великий город Лерей заметно уступал во всем своему южному старшему брату.

И все же торговля сменила войны — по крайней мере существенно потеснила — и простые жители Ралиона, не искушенные в магии и в высшей степени богобоязненные, спешили перебраться поближе к Федерации. Те, разумеется, что жили на земле. Летающие либо подземные расы и ранее не соперничали с ними — ибо их мир, более опасный и всегда погруженный во мрак, был так же обширнее Большой Земли, как Большая Земля — песчинки на берегу океана.

…Бросив монетку сборщику налогов, Таилег превратился в чтущего законы Федерации и города Оннд гостя — даже в этом он превосходил остальные города. Всего лишь золотой в неделю надо было платить, чтобы оставаться уважаемым гостем города. В родном городе Таилега, Киншиаре, это стоило в десять раз дороже.

Правда, здесь практически невозможно было укрыться от сборщиков налогов — они находили легкомысленного или забывчивого гостя где угодно и вежливо напоминали о долге перед Федерацией. В Киншиаре, при известной ловкости и содействии Гильдии воров, можно было жить припеваючи всю жизнь.

Впрочем, Гильдия была и здесь. И сегодня вечером Таилег намеревался встретиться с ее представителями. Золотой слиток был последним его сокровищем, и для худо-бедно приличной экипировки был явно недостаточен.

Скрипнула дверь ювелирной лавки, и два желто-зеленых глаза уставились на пришельца.

Два глаза с вертикальными, сузившимися зрачками.

Оторопев, Таилег смотрел на вставшую на задние лапы и выросшую в человеческий рост кошку. Примерно так выглядела бы она после этого превращения.

— Милости прошу. — Покрытая густым мехом рука поднялась в приветственном жесте, — Вы здесь впервые?

Голос был мягким, низким, вибрирующим. В Киншиаре вся коммерция была в руках людей и ольтов. Такое страшилище там недолго бы удержалось у дел… но чужой дом — чужие порядки.

И нечего глазеть на торговца как на экспонат зверинца.

«Хотя там тебе и место», — подумал Таилег со странной для себя неприязнью. Но неприязнь тут же развеялась, и юноше стало чудовищно неловко. Впрочем, необычный торговец, видимо, мыслей читать не умел, а широко раскрытые глаза посетителя приписал богатству своего заведения.