Уговорить фермера и его жену оказалось делом нелегким — Джон и Анна ни за что не хотели расставаться с дочерью. Но в конце концов слезы Элли и красноречие Чарли Блека победили.

После того, как родители Элли согласились отпустить ее, сборы потребовали немного времени. Чарли Блек и Элли съездили в соседний городок к Джеймсу Гудвину, который держал там бакалейную лавочку.

Бывший волшебник встретил Элли с большой радостью и очень любезно приветствовал моряка Чарли, когда узнал, что он приходится ей родным дядей.

Элли рассказала Гудвину об удивительном послании из Волшебной страны и показала ему рисунок.

Гудвин, растолстевший за время спокойного сидения в лавочке, долго и внимательно рассматривал рисунок, а потом с гордостью сказал:

— Уверен, что этот лист додумались послать умные мозги Страшилы. А кто ему их дал?  Я! Сознайся, Элли, что я был не таким уж плохим волшебником.

— Да, да, конечно, — охотно согласилась Элли и спросила: — А вы отправитесь с нами в Волшебную страну выручать Железного Дровосека и Страшилу?

Вопрос застал Гудвина врасплох и он надолго задумался. А потом решительно сказал:

— Нет, не поеду! Хватит с меня волшебников, волшебниц и всяких волшебных дел!

Чарли Блек шепнул племяннице, что от такого трусливого помощника мало будет пользы в их рискованном путешествии, и Элли кивнула в знак согласия.

Ранним ясным утром Чарли Блек, Элли, песик Тотошка и ворона отправились на северо-восток, в том направлении, куда ураган унес домик-фургон с Элли и Тотошкой больше года тому назад. Шли пешком, ночевали в поле, в палатке, которую Чарли сам сшил из непромокаемой шелковой ткани. Палатка имела двойные стенки, ее можно было надувать воздухом и тогда она превращалась в плот. На этом плоту путешественники переплывали реки, встречавшиеся на пути.

И вот, после многих дней пути, почувствовалось близость Великой пустыни. Знойное дыхание ветра опаляло загорелые лица пешеходов. Колодцы и источники стали очень редкими и моряк Чарли после каждой стоянки запасался водой. Начали попадаться песчаные дюны, поросшие редкой травой, в них прятались огромные ящерицы, высовывая из нор безобразные головы. Они были так страшны, что даже отважный Тотошка не осмеливался на них нападать. Дни были невыносимо жаркими, а ночи холодными.

Наконец путешественники вошли в последний лес, который рос на пути в Волшебную страну. Дальше, за лесом, начиналась Великая пустыня — необъятное море песка. Пытаться идти пешком по пустыне было бессмысленным.

Здесь, в лесу, Чарли Блек нашел подходящие материалы для постройки сухопутного корабля. А инструментов он имел достаточно.

Когда сухопутный корабль с длинной мачтой, с палубой, огражденной невысокими бортами, на широких колесах был готов, моряк и Элли выкатили его на опушку леса. Великая пустыня раскинулась перед ними без конца, без края, грозная и торжественная в своем безмолвии, чуть волнистая и мелкие желтые песчинки с легким шорохом катились по ней, подгоняемые ветерком.

Моряк снял шапку.

— Она напоминает мне океан… — тихо сказал он.

Элли смотрела на Великую пустыню расширенными от страха глазами. Однажды девочка уже пересекла ее в домике, летящем среди облаков, но тогда путешествие совершилось помимо ее воли, большую часть его она проспала и проснулась уже в стране Жевунов. Как-то встретит ее пустыня теперь?

— Ну что же, пустыня! — весело воскликнул Чарли. — Я боролся с океаном, поборюсь и с тобой, тем более, что вы схожи, как брат и сестра!

Оставалось только ждать попутного ветра. Попутный ветер был необходим, потому что деревянная тележка под парусом не могла лавировать так свободно, как корабль в море. Чарли Блек поставил на открытом месте флюгер и Элли, просыпаясь по утрам, первым долгом бежала к нему узнать направление ветра.

Терпение путешественников испытывалось недолго. Через три дня рано утром подул северо-восточный ветер, быстро усиливающийся.

Чарли Блек и Элли каждый вечер складывали поклажу на палубу своего корабля, кроме вещей, необходимых для ночлега. Так было и теперь: бочонок, наполненный свежей водой из соседнего родника, уже стоял на месте, провизия и прочее тоже были погружены. Моряк натянул веревку и на мачте поднялся парус, сделанный все из того же шелкового полотнища.

— Дядя Чарли, это полотнище у тебя всепревращальное! — в изумлении вскричала Элли, взбираясь на палубу.

— Как ты сказала?

— Всепревращальное полотнище: ведь оно может превращаться во все, что угодно.

— Очень хорошее слово, — сказал моряк. — Так и назовем его.

Ветер наполнил парус и тележка мягко покатилась по песку с развевающимся флагом — клетчатым платочком Элли на мачте. Сухопутный корабль быстро несся в нужном направлении. Тучи мелкого песка кружились вокруг корабля. Но моряк Чарли предвидел это неудобство: он пошарил в одном из своих многочисленных карманов и достал оттуда очки для себя и для Элли. Стекла очков были окружены плотными сетками, прилегавшими к лицу: это не позволяло песку залеплять глаза. Смотреть было хорошо, но разговаривать все равно было нельзя — стоило открыть рот, как туда сразу врывалась пыль.

— А ты не разговаривай, — посоветовал Чарли девочке и все свое внимание обратил на управление парусом.

Тележка стремительно мчалась по толстому слою песка, ее широкие колеса не вязли в нем. Перекидывая парус вправо или влево, капитан сухопутного корабля слегка изменял курс и объезжал холмы и впадины.

Время перевалило за полдень, когда на горизонте блеснуло что-то похожее на серебристую гряду облаков. Но зоркий глаз Чарли не обманулся.

— Горы! — радостно воскликнул моряк. — Вижу горы!

Элли от восторга захлопала в ладоши.

С каждой минутой горы становились ближе, виднее и уже можно было различить голые черные вершины и ослепительно сияющие снега на склонах.

— Еще час-другой и мы будем у подножья хребта, — сказал Чарли. — Лишь бы только не утих ветер…

Но ветер не стихал, тележка неслась все также быстро и у моряка было весело на душе.

Однако скоро его стало одолевать беспокойство: сухопутный корабль почему-то начал сбиваться с курса, упорно уклоняясь на север.

Капитан не мог понять, в чем дело. Судя по компасу, ветер не изменился, рулевое управление действовало исправно и все-таки Чарли Блеку никак не удавалось выдерживать ранее взятое направление. Капитан озабоченно вглядывался вперед.

Внезапно за песчаным холмом показался камень величиной с дом. Он лежал на пути корабля и Чарли Блек налег на руль, чтобы объехать каменную громадину.

Но что это? Корабль потерял управление и помчался прямо на препятствие. Капитан поворачивал руль, потом изо всей силы налег на тормоз — все напрасно. Чарли даже спустил парус, но тележка, словно взбесившаяся лошадь, неслась все быстрее и быстрее. Катастрофа стала неминуемой.

Моряк едва успел крикнуть: «Элли, держись за мачту!», как тр-рах! — корабль с треском ударился о скалу. Пассажиры и вещи, смешавшись в кучу, полетели в перед.

Сила толчка оторвала Элли от мачты, девочка стукнулась о палубу лбом и набила себе шишку. Чарли Блек упал на спину, но, к счастью, удачно. Тотошка визжал, придавленный бочонком, но вытащив песика, Элли убедилась, что он цел и невредим. Ворона не пострадала, защищенная прочной клеткой, она только громко каркала.

Поднявшись на ноги, Чарли осмотрелся. Судно стояло, накренившись на один бок, как настоящий корабль, потерпевший крушение. Свесившись через борт, капитан убедился, что передняя ось тележки разлетелась пополам.

— Эх я, старая копченая селедка! — обругал сам себя моряк. — Не сумел справиться с рулем… И что это случилось с судном? Я готов поклясться, что чертов камень притягивал его, как магнит железо…