Он проник головкой в её тело, растягивая под размер члена, и застонал, когда её мышцы сжали его стержень. После, Гевин вышел и вновь толкнулся, но на этот раз проник глубже. Глубже и жёстче. Она зашипела от боли, но её тут же подавило наслаждение. Элеонор подалась навстречу Гевину, желая быть полностью заполненной им. Она прогнула спину, когда Гевин вошёл в неё на всю длину. По телу пронеслись искры удовольствия, она застонала и хотела прикоснуться к Гевину, но он крепко держал её запястья. Он удерживал её в клетке, и от этого наслаждение становилось интенсивнее. Слёзы текли по щекам, пока она от каждого толчка дёргалась вперёд. Он жестко брал её, толкая глубже в мягкие перины.

— Тише, Элли… Не сопротивляйся, а просто чувствуй. — Он с благоговением провёл пальцами по её позвоночнику. — Чувствуй наше единение, любовь моя. Запомни, как это хорошо. Всегда, как я и говорил. Вечное.

Он вновь и вновь проникал глубоко в её тело. И он был прав: он всегда воплощал в жизнь её фантазии. И сейчас делал то же самое. Ради неё. Прямо как она мечтала одинокими ночами без сна, но в реальности всё гораздо лучше, и это, наконец, сломило ее. Из глаз брызнули слёзы. Всё будет хорошо. Между ними всё по-прежнему хорошо. Нарастающая страсть смешивалась со сладким, наглым облегчением. Элеонор всхлипнула.

— Я люблю тебя, Гевин. И так скучала.

— И я. Никогда не сомневайся в моей любви, дорогая. — В его глубоком голосе слышалось столько заверения. — Мы никогда больше не расстанемся.

— Ох, Гевин. — Она закрыла глаза и вновь покрутила запястьями, которые он всё так же крепко удерживал.

— Я люблю тебя, Элли. Люблю, жажду, нуждаюсь в тебе. — Каждое слово сопровождалось толчком, и вкупе они возвели Элеонор на новые высоты страсти. Внутри нарастало отчаянная необходимость достигнуть пика. Лоно сжимало стержень Гевина, и Элеонор извивалась под толчками. Свободной рукой, Гевин ласкал её клитор. Но убрал её, заставив протестующе хныкать, прежде чем он шлёпнул по попке. Элеонор вскрикнула и непреднамеренно сжала внутренними мышцами член.

— Боже, — прошипел он. — Я никогда не брал женщину так, Элли… Никогда не думал, что ты этого захочешь.

Комнату наполняли лишь звуки ударяющейся плоти и рваного дыхания. Элеонор попыталась немного выровнять дыхание, чтобы заговорить.

— Я… Я никогда н-не думала, что такое в-возможно, пока… пока не увидела эту книгу. Я не з-знала… Я хотела… Гевин. — Экстаз разлился по венам, и Элеонор вскрикнула от накрывшего её оргазма. Гевин последовал за ней, изливая семя. Она закрыла глаза, и расслабилась. Гевин вышел из неё, вызвав дрожь от эха восхитительно-грешного удовольствия. Выдохнув, она почувствовала, как Гевин взял её на руки и положил под одеяло. Затем разместился рядом, откинувшись на изголовье, и прикрыл глаза рукой. Он тяжело и часто дышал, словно только что пробежал несколько миль. Она прижалась к нему и положила руку ему на грудь, где билось сердце.

— Думаю, ты меня убила, миледи. Сделала то, что не удалось варварам. — Он перевернулся на бок и подпёр голову рукой. — Элли, ты довольна?

Она растянула губы в ленивой ухмылке.　

— Более чем. Не могу поверить, что ты не мог коснуться меня…

— Поверь, Элли. Я так долго был без тебя. Стоило мне тебя коснуться, и я почти взял тебя во дворе, на глазах у чёртовых свидетелей. — Она рассмеялась и выгнулась к нему, затем посмотрела на книгу. С низким смешком, Гевин взял книгу со столика и положил открытой на живот Элеонор, листая страницы. В его голубых глазах плескался жар страсти, когда он посмотрел прямо ей в глаза и скользнул пальцами со страниц на её живот, ниже и ниже… Элеонор встретила его ласку, раздвинув ноги и широко открываясь ему. Удовольствие растекалось от набухшего узелка нервов и влажной плоти по всему телу.

— Ещё, — всхлипнула она. — Прошу, Гевин.

И застонала, когда он убрал книгу с её живота носом, оставив следы от лёгких поцелуев и слабых укусов. Элеонор запутала пальцы в волосах Гевина и сжала их в кулаке. Он хмыкнул.

— И какой урок мы изучим следующим? Что угодно, любовь моя?

— Тебя, Гевин, — выдохнула она. Слова шли от самого сердца, зная, что их счастье — всё, чего она ждала от жизни. — Ты — моё удовольствие и моя любовь. Навсегда.

Конец!