Залп снарядов прошел сквозь него, не соприкоснувшись ни с чем, что имело бы массу, после чего взорвался в пылающей стене за спиной чудовища.

Однако оно могло касаться. Могло поднять космодесантника и убить его.

К какому ксеноплемени относилось оно?

Цепной меч с ужасающим визгом набрал полную скорость, когда сержант Гектур решительно отбросил подобные вопросы в сторону.

Жужжащие адамантиевые зубья меча ветерана вгрызлись в металл, когда он рубанул сквозь химерного призрака. Тот ответил тем же, словно зарядившись яростью Железнорукого. Из разряженного воздуха материализовались когти, разрезая доспех сержанта и с особым удовольствием кромсая победные лавровые венки и пергаменты с клятвами, прикрепленные к доспеху. Из сломанных замков со свистом вырвался воздух, а из пробитого доспеха – пузыри жидкого герметика.

Зарычав, Шарик направил свой дробовик в сторону схватки. Оружие было скользким от крови, как и руки скаута. Он заревел, веря, что силовой доспех Гектура справится с его картечью, так они много раз практиковали подобную тактику ближнего боя. Шарик выстрелил.

Картечь просвистела сквозь эфирного зверя так же, как рука проходит сквозь густой туман. Существо издало визг, который скаут ощутил скорее в сердце и животе, чем воспринял через слух и осмыслил разумом. Шарик выстрелил во второй раз, но чужой уже начал рассеиваться, оставив затяжной след гнева и убийственный визг цепного меча Гектура.

Это был не орк.

Как оружие и физические улучшения Легионес Астартес помогут им против чужого, которого нельзя коснуться?

«За тобой».

Голос сержант Бороса резко привели его в чувство.

Шарик развернулся, и тут же у него перехватило дыхание. Что-то пробило его панцирь, грудь, рассекло основное и второстепенное сердца и вышло из спины. У скаута все сильнее кружилась голова. Он посмотрел вниз и увидел, что его пронзило костяное копье шипящей энергии. Шарику стало холодно, будто он оказался в пустоте.

Он все еще слышал рев цепного меча Гектура, но тот угасал, менялся, превращаясь в рев чего-то совершенно иного.

В узком отсеке, примыкающем к главному мостику, они нашли первые признаки экипажа.

Сервитор находился внутри поста управления из цементированной стали под ореолом из проводов, большинство из которых вели к огромным дверям, закрывавшим путь к самому мостику. Феррус был знаком с системой управления, но никогда не видел, чтобы ее сочетали с настолько чрезмерным оккультизмом, даже в кабалистических техно-храмах, которые все еще существовали в некоторых из самых изолированных и отсталых регионах Медузы. Харик Морн запрокинул голову лоботомизированного устройства назад. Она была иссушена вакуумом, из-за налета изморози уставившиеся в потолок глаза были более невыразительными, чем обычно. Терранец проверил сервитора на признаки жизни или причины смерти, в то время как Сантар и остальные легионеры ветеранского отделения направились вперед, чтобы вручную открыть двери.

Феррус смотрел, как семеро легионеров в силовых доспехах испытывают на прочность замки тяжелых дверей, прислушиваясь к спорадическим докладам о бое, которые поступали из вокса шлема. Примарх ничего не видел, но, несмотря на это, неприятные ощущения не покидали его. Как будто его привели сюда. Играли с ним.

Металлические руки сжали рукоять Сокрушителя наковален – огромного боевого молота, созданного его братом, пока тот не раскалился докрасна, шипя словно факел мельты в хватке примарха.

– Я полагал, что корабль покинут, а экипаж захвачен или убит, – сказал он. – Каждый слышал истории о призрачных кораблях, дрейфующих в варпе.

– Мы еще не видели настоящих членов экипажа, – заметил Морн.

– Но это то здесь, – Феррус указал на мертвого сервитора.

Морн пожал плечами.

– Нельзя вести корабль одним лишь сервитором. Или сервиторами.

– Если вы закончили свой… анализ, сержант Морн. – Адепт Ксанф выглядел почти так же, как на борту «Железного кулака», за исключением гибкого пластекового шланга, который выходил из тени его капюшона, обвивал плечо и снова исчезал под складками одежды. – Если это в самом деле корабль Десятого Легиона, тогда мне должно быть по силам взломать коды сервитора и открыть двери мостика.

– Тогда действуй, – приказал Феррус.

Из рваных складок одежды на груди магоса появился пучок мехадендритов, которые со всасывающим звуком впились в порты интерфейса на смертной оболочке сервитора. Тот непроизвольно дернулся. Морн выругался, едва не вскинув болтер.

– Спонтанная реакция, – пояснил Ксанф. – Ответ на введение кода. Не беспокойтесь.

– Могли бы сказать, перед тем как начать, – проворчал Морн.

Подняв болтер, терранец присоединился к Сантару и его братьям из клана Авернии у двери, которые присели на огневых позициях и приготовились активировать силовое оружие.

Феррус заставил себя расслабить хватку, снизив температуру рук до медленного кипения.

– Почему так долго?

– Или коды незначительно отличаются от стандартных протоколов или командные алгоритмы сервитора со временем вышли из строя. Можно внести поправки: вводные данные приняты. Двери открываются.

Последовало растущее число глухих металлических звуков, замки разблокировались и гигантские двери со скрипом открылись.

Лучи фонарей на шлемах, наплечниках и под стволами болтеров пронзили царивший на мостике мрак. Сверкнули металлические плиты, мешанина потолочного трубопровода, массивные контуры символа Механикус. На секунду даже Феррус затаил дыхание, но здесь ничего не было, кроме едва уловимого аромата, похожего на запах анодированной стали, который передавался вопреки герметичным замкам доспеха и полному отсутствию атмосферы.

Сантар и Морн вошли первыми. Самой молодой и самый старший. Взяв с собой по паре воинов, они направились соответственно налево и направо к мостикам, которые опоясывали главную командную платформу. Следом внутрь шагнул Феррус в сопровождении двух оставшихся ветеранов клана Авернии и торопливо семенившего Ксанфа. Примарх устремился прямо к командному центру.

– Еще сервиторы, – раздался в воксе рык Сантара. – Вы были правы, повелитель. Ни следа экипажа. Или кого-то еще.

– То же самое, – доложил Морн. – Но эти рунические надписи на переборках – не готик, и ни одна из тех форм медузийского языка, что я видел.

– Лингва Технис, – тихо сказал Ксанф.

– Это не корабль Механикум, – возразил Феррус.

– Вы правы.

Поднявшись на командную платформу, они нашли ответ и еще несколько вопросов.

Это явно был легионер Железных Рук, что подтверждали обозначения Легиона и клана Раукаана на доспехе. Но он был безжалостно убит, разорван на куски и собран заново самым грубым образом, который только можно вообразить. Базовые свойства тела легионера сохранилась только благодаря совершенству, с которым Император сотворил плоть Своих детей. Увиденное напомнило Феррусу работу зеленокожих: крепкую, функциональную, уродливую. Бесконтрольная восстановительная хирургия оставила мало от изначального доспеха владельца, но то, что осталось, имело необычно вычурный внешний вид, с нанесенными незнакомыми символами, а тип не соответствовал ни одной версии доспеха Легионес Астартес.