Собралась я довольно быстро, уже через час мы с Кириллом входили в серое массивное здание с узкими готическими окнами и надписью «Caisse des Depot» на фасаде. Я была спокойна и невозмутима, совершенно не переживала о том, не заметит ли клерк за стеклянной банковской стойкой значительных расхождений между мной и оригиналом, запечатленным на фотографии в документе удостоверяющем личность. Наверное, поэтому все прошло быстро и без осложнений. Служащий банка сказал нам, что такую большую сумму, как эта, можно снять только если заранее ее заказать, тогда из хранилища Парижского банка придет грузовик и привезет столько пачек евро, сколько потребуется. Мы с Киром оформили все необходимые бумаги и поехали обратно на виллу. На волнах у пирса покачивалась небольшая белая яхточка.

— Черт! Совсем забыл о нашей морской прогулке. — Расстроено заметил Кирил. — Я так хотел сделать тебе приятное, а эта чертова Катерина сломала нам все планы… — Эти его слова снова больно резанули мне слух. Он говорил о смерти человека, знакомого ему столько лет настолько цинично и зло, что просто в голове не укладывалось. На моих глазах , как тогда в самолете, Кир снова неумолимо превращался в другого не похожего на себя вчерашнего, человека. Только в тот раз меня это радовало, а теперь пугает.

— Откажись от яхты пока не поздно. — Пожала плечами я. — Наверное , сейчас нам не до прогулок.

— Нет, мы не будем ничего менять. — Упрямо отозвался Кирилл. — У нас с тобой ничего не произошло такого, чтобы мы не могли прогуляться на яхте по морю. Если мы твердо решили не ехать обратно в Россию, то и дома сидеть нам тоже нечего. Тем более я и Кэт уже все сказал. Иди, одевай купальник, а я соберу корзинку для пикника. Мы отправляемся через пятнадцать минут. — Я снова безразлично пожала плечами и послушно пошла выполнять его распоряжение. Кир нахмурился и встревожено посмотрел мне вслед.

Кирилл заглушил мотор, и яхта медленно дрейфовала по воде почти параллельно берегу, который едва виднелся вдали. Кир с корзинкой для пикников вышел на палубу, где, наслаждаясь легким ветерком и солнышком , загорала я. Он аккуратно разложил на полотенце сыр, ветчину, хлеб и холодную курицу, все, что он нашел в холодильнике, следом достал бутылку нашего коньяка. Плеснув в два фужера, он протянул один мне. Я, лениво потягивая напиток, поднялась и уселась перед импровизированным столом, скрестив по-турецки ноги.

— Ты здорово загорела, — опускаясь рядом со мной. — И купальник этот тебе очень идет… Ты в нем , как русалка.

Отставив в строну фужер, он одной рукой провел по моей вмиг ответившей на прикосновение груди. Я действительно оказалась чертовски сексуальна. После той самой первой нашей с Киром ночи, передо мной неожиданно открылся какой то новый, прекрасный , раньше совершенно неведомый мир. Мир, в который погружаются мужчина и женщина, оставаясь наедине друг с другом, мир в котором тело, как будто вдруг совершенно внезапно начинает жить, никак не согласуя свои действия с разумом и здравым смыслом. Там в этом прекрасном и загадочном мире все видится совсем не таким, как в реальности. Краски там ярче, звуки красивее, чувства сильнее и безоглядней … и все они подчиняются одной только всепоглощающей страсти, непреодолимому влечению разгоряченных от возбуждения и желания человеческих тел…

— Намучаешься ты еще с этим… — не раз говорил мне Кир, полностью обессиленным почти на рассвете откидываясь на подушку. — Твое ненасытное тело когда-нибудь может тебя здорово подвести… Я знаю, как это бывает, когда все понимаешь, все знаешь, но у тебя не хватает сил развернуться и идти своей дорогой… Той, что подсказывает разум…

Сейчас я впервые почувствовала справедливость его слов. Я больше не любила Кира. Он потерял мое уважение и сразу превратился в моих глазах из загадочного романтика, которым я восхищалась, в обычного мелочного и суетливо старающегося урвать то, что плохо лежит, мужика. Он мгновенно постарел и подурнел для меня, но тело, видать, слегка не успевало за разумом. Оно привычно и охотно откликнулось на эту нехитрую ласку. Почувствовав это , Кирилл притянул меня к себе и торопливо начал стягивать с меня плавки. Я как то отстранено наблюдала за его возбужденной суетой… Вот он раздел меня и бережно опустил на застеленный сиреневым пледом пол палубы, потом скинул одежду с себя. Вот опустился на плед рядом… Я почти безучастно смотрела в высокое ярко голубое небо, хотя мои руки и ноги, да и все тело послушно выполняли уже ставшие привычными движения. Повинуясь сильным рукам Кирилла, я выгибалась, двигалась навстречу его желанию, опускалась, закидывала ноги, обхватывала ими влажную шею любовника даже стонала от удовольствия … Странно, мне было хорошо, я чувствовала это, я хотела и требовала от Кира еще больше наслаждения, поворачивалась так и этак , помогала ему, чтобы он смог доставить его мне, но я совсем не думала о нем… Мне было все равно кто там копошится вокруг меня, кто проделывает разные трюки. Я больше не любила его, он превратился для меня просто в машину для наслаждения. Я испугалась, потому что эта мысль возникла в моей голове как то сама собой, как самая нормальная и обыденная…. Потом вдруг совершенно внезапно я вспомнила Нюсю, нашу маленькую уютную квартирку и девочку с косичками, сидящую с ногами на рассохшемся кресле-кровати. Она слушает, как Аня рассказывает какую то историю, произошедшую с их незадачливой клиенткой в парикмахерской и смеется. Где то я уже видела эту картинку. Ну конечно, ведь это же я … Я всего лишь десять дней назад.. Я? Да полно! Этого не может быть, там в той квартирке была не я, и здесь на вилле тоже получается теперь была не я, а какая то другая глупая и восторженная девчонка, наполовину женщина, наполовину подросток… А где же тогда я? Где настоящая Эгле Вэнскайтэ, литовка по рождению и бродячая актриса по призванию? В голове вдруг внезапно зазвучали слова Кирилла: «У тебя впереди широкая и светлая дорога Эгле, и ты сейчас стоишь в самом ее начале, практически на полоске с надписью „Старт“, стоит тебе пуститься в путь ты таких оборотов наберешь, что тебя будет просто не остановить» — А что если и на этот раз он оказался прав?.

Получив почти перед закрытием деньги в банке, мы с Киром и большим черным дипломатом, набитым пачками евро, вернулись домой. Он всю дорогу был крайне возбужден , его глаза блестели каким то нездоровым лихорадочным блеском.

— Теперь мы не пропадем, Эгле. — Похлопывая по боку пухлого черного дипломата, радовался он. — Здесь, в этом чемоданчике все: и твои документы, и мой клуб, и наш будущий шикарный дом…

А хватит ли на все это? — Безразлично поинтересовалась я. — Ты вроде , собирался часть денег положить на счет девочки…

— Так это если она останется безо всего, — слегка смутился он. — Пока у Кэт вроде все идет по плану…Не сомневайся, Эгле, я ни за что не оставлю Ларису без поддержки. — Он, снова став на мгновение прежним настоящим мужчиной, твердо посмотрел на меня. — Уж что-что, а это точно. Я и тебе не позволю об этом забыть. Раз мы теперь навсегда вместе, ты тоже должна отвечать за мои обязательства, как и я за твои…

— Значит, мы теперь навсегда вместе? — Я с легкой насмешкой приподняла вверх брови. — Ты что, таким образом делаешь мне предложение руки и сердца? Именно здесь и именно сейчас?

— В общем я , конечно, собирался сделать это немного в другой обстановке… — Замялся он. — Но в принципе, раз все так получилось, то — да! Я хочу , чтобы ты стала моей законной женой. — Он радостно улыбнулся, и положил мне на колено руку.

— И давно?

— Что? — на секунду отвлекшись от дороги, мельком глянул на меня Кир.

— Давно захотел? — Мне было почему то совсем не радостно.

— Давно. — Честно признался он . — С самой первой встречи… — Он опять улыбнулся , видимо вспомнив тот вечер в клубе. — Но раньше мне нечего было тебе предложить, кроме своей любви и заботы. А теперь есть. — Он снова похлопал дипломат по черному кожаному боку.