Хедер и Хетти обменялись встревоженными взглядами, понимая, что Бо решил стоять на своем.

— Спустись к отцу, Бо, а мы пока присмотрим за Серинис, — попросила сына Хедер.

— Я останусь здесь.

Выныривая из тумана очередной схватки, Серинис пристально вгляделась в лицо врача, не зная, сумеет ли муж настоять на своем. Словно не желая прекращать спор с Бо, врач немедленно заявил, что в комнате слишком много людей, и принялся выпроваживать тех, кого считал лишними, начиная с Бриджет. Горничная, не зная, кому подчиниться, переводила взгляд с Бо на хозяйку, но тут врач, потеряв терпение, рявкнул на нее таким тоном, что она в слезах выбежала прочь. Затем врач обернулся к Хетти, но та невозмутимо подбоченилась и застыла, всем своим видом показывая, что этот номер с ней не пройдет. Лекарь вновь обратился к Бо, и, увидев, как помрачнело лицо мужа, Серинис поняла: он с трудом сдерживает ярость. Ей пришлось вмешаться:

— Спустись к отцу, Бо. Со мной ничего не случится. Врач взял Бо за локоть и повлек к двери.

— Отцам не пристало помогать принимать роды, — тоном, не терпящим возражений, заявил он. — Ваше волнение только повредит жене.

— Уберите руки! — выпалил Бо и прищурился, в упор глядя на врача. — Если я пожелаю уйти, то сделаю это без вашей помощи!

— Прошу прощения, но я… — оскорбился доктор Вильгельм.

Хетти поспешила на помощь опрометчивому врачу: взяв Бо за руку, она увлекла его за собой в коридор.

— Ступайте к отцу, мистер Бо. Доктор поможет миссис Серинис.

Дверь захлопнулась перед лицом Бо, прежде чем он успел возразить. Стиснув зубы, он бросился обратно, но вовремя опомнился: затевая перепалку с врачом, он ничуть не облегчит положение Серинис. Раздраженно вздохнув, Бо подчинился приказу Хетти — на время.

Брэндон встретил сына у подножия лестницы, обнял за плечи и повел в кабинет. Там он вложил в руку Бо бокал с бренди и попытался отвлечь от пугающих мыслей.

— Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как ты родился?

Бо залпом отпил полбокала.

— Кажется, нет…

— Твоя мама непременно хотела надеть голубую рубашку — мол, мальчики не носят розовое. Я думал, она сведет меня с ума, и боялся, что ты родишься прямо посреди комнаты. — Он вновь наполнил бокал Бо и подвел его к креслу. — Наконец Хетти вытолкала меня из комнаты. В ту ночь я был в таком состоянии, что даже не замечал, что пью.

Бо вполне мог понять отца. Решится ли он вынести такое испытание во второй раз?

— А как прошло рождение Сюзанны и Бренны?

— Гораздо легче. Они были не такими крупными, как ты. Опустошив второй бокал, Бо наполнил его в третий раз.

— Хетти как-то сказала, что ребенок будет довольно большим. Надеюсь, что не слишком…

В комнате повисло напряженное молчание. Одной фразой Бо высказал все свои опасения.

Прошло два часа, но из спальни по-прежнему не было никаких вестей. Не в силах усидеть на месте, Бо принялся вышагивать из угла в угол. Брэндон сумел увлечь его игрой в шахматы, но когда его отпрыск проиграл три партии кряду, сжалился. Филипп, который тоже изнывал от беспокойства, появился в кабинете и доложил, что он все же ухитрился приготовить еду. Впрочем, он беспокоился напрасно: ни отец, ни сын не проявили никакого интереса к его сообщению.

Едва Филипп вышел из кабинета, как приглушенный крик, донесшийся сверху, заставил Бо вскочить с кресла. Этот вопль подозрительно напомнил ему собственное имя. Прогрохотав каблуками по коридору, он взлетел вверх по лестнице мимо перепутанного повара. Филипп служил у капитана уже много лет, но ни разу не видел, чтобы тот двигался так стремительно.

Не удосуживаясь постучать в дверь, Бо ворвался в спальню. Доктор Вильгельм повернулся к нему, разъяренный вторжением, и стал выпроваживать неуемного хозяина дома.

— Я же сказал: здесь вам не место! Будьте любезны немедленно уйти!

Мягким жестом взяв врача за руку, Хедер произнесла:

— Серинис нуждается в присутствии мужа, и сам он хочет быть рядом с ней. Я бы посоветовала вам не протестовать.

— Но это нелепость! — воскликнул врач, пренебрегая ее советом. — Впервые вижу, чтобы отец хотел присутствовать при рождении ребенка! Это неслыханно!

— По-моему, вам пора изменить мнение на этот счет, — заметила Хедер. — Кто еще должен видеть появление ребенка на свет, как не его родной отец?

— Этого я не допущу! — бушевал врач.

— Тогда уходите, — простонала с кровати Серинис. Бо упал на колени рядом, взял ее за руку, и Серинис испытала прилив уверенности. — Хетти поможет мне.

— А как же, мэм! — Негритянка довольно усмехнулась, смело выдержав гневный взгляд врача.

Резкими движениями он опустил закатанные рукава рубашки и начал застегивать манжеты. Набросив пальто и подхватив саквояж, доктор выбежал из комнаты, не сказав ни слова. Хетти последовала за ним и с порога спальни позвала Бриджет, жалуясь, что без ее помощи бедняжка роженица «заживо изжарится в этой адовой духоте».

Удостоенная еще одним взглядом разъяренного врача, Хетти усмехнулась и величественно поплыла в спальню, но едва успела закрыть дверь, как Серинис в тревоге воскликнула:

— Хетти, кажется, ребенок на подходе!

Хедер обтирала мокрое от пота лицо невестки прохладным полотенцем, но это не могло избавить роженицу от мук. Серинис напряглась и побагровела, чувствуя, как ребенок выходит из ее лона. Стиснув зубы, она подняла голову с подушки и потужилась, изо всех сил сжимая руку мужа.

— Да, да, мэм! Осталось потерпеть совсем немного! — заверила ее Хетти, убирая простыню, которой прикрыл пациентку врач. Подняв ночную рубашку, негритянка деловито приготовила все необходимое. — Потерпите еще минутку, мисс Серинис, — увещевала Хетти, — сейчас вам придется хорошенько потрудиться. — Она не успела договорить, как боль вновь пронзила Серинис. Присмотревшись, Хетти издала удивленный возглас: — Сейчас проходят плечики, и таких широких я еще не видывала. По всем приметам это мальчик!

Бриджет неустанно обмахивала хозяйку опахалом, глядя на нее во все глаза. Она впервые видела, как ребенок появляется на свет. Недавно Стивен Оукс сделал ей предложение, и теперь Бриджет мечтала о большой семье.

Самый младший член семейства Бирмингемов издал протестующий вопль, наконец-то вырвавшись в мир, прямо в руки Хетти. Он молотил по воздуху крошечными кулачками и багровел от натуги. Таким Хетти и положила его на живот матери. В ту же минуту Бо пришел к непоколебимому убеждению, что его сын прекратил плакать, едва увидел отца.

— Ну разве он не прелесть? — прошептала Серинис, не отпуская руку мужа.

Хедер горделиво подтвердила:

— Вылитый отец! Даже волосы вьются, как у Бо! Бриджет смотрела на младенца как завороженная:

— Какой хорошенький!

— Можно, я возьму его на руки? — спросил Бо.

— Погодите, сначала я перережу пуповину и обмою малыша, мистер Бо, — остановила его Хетти. — Наберитесь терпения!

Спустя несколько минут счастливому отцу наконец позволили взять сына на руки. Очарованный Бо воззрился на маленькое сморщенное личико. Глаза ребенка были широко открыты — казалось, он с любопытством разглядывает отца. Рассмеявшись, Бо положил малыша на сгиб руки Серинис, и они принялись рассматривать его вдвоем, трогая крошечные пальчики и приглаживая шелковистые черные волосики.

Хедер спустилась вниз, чтобы сообщить Брэндону о рождении внука, а тем временем Хетти стала приводить в порядок роженицу. Услышав ликующий вопль Брэндона, Филипп ворвался в кабинет.

— Мальчик, Филипп! — радостно объявила Хедер. — Здоровый, крепенький, черноволосый мальчик!

— А мадам Бирмингем? — смущенно спросил повар. — Что с ней?

Хедер заулыбалась:

— Она вне себя от радости.

— Великолепно! — вскричал повар.

Наверху, в спальне, Хетти склонилась над новорожденным и широко улыбнулась:

— А теперь, маленький хозяин, поблагодарите-ка свою маму за труды! Такого чудесного ребенка, как вы, я не видывала с тех пор, как у мистера Джеффа родилась Тамара. Да, сэр, вы многим обязаны своей маме!