Шайнтлайн ждал меня на освещенным закатным солнцем крыльце. Я не стала тут задерживаться — не хотелось быть услышанной из храма. Впрочем, ушей в этой деревне у Кайлуаэля было сто процентов населения, но надо было еще понять, о чем идет речь.

— Не разорились? — уточнил Шайнтлайн, когда мы отошли на окраину.

— Не уверена. Эта парочка — очень ушлые типы. Один помешан на благополучии деревни, вторая — на своем собственном. И оба — элитные торгаши. Как я еще не заложила им свой замок — не знаю. И не уверена, что не заложила, под шумок.

— Я в таверне хорошо посидел, и слышал примерно то же самое. Кайлуэля здесь боготворят, без него бы деревня пропала. А Эклавистини, хоть и вызывает определенный негатив, но уважаема за торговую сметку. Особенно у халфлингов и гномов. Последние про нее так сказали: не жадничает, но при этом почему-то всегда в плюсе, так что жадничать ей и не надо. А халфлинги обожают с ней торговаться: «Страшновато, но до чего же здорово!»

— А эльфы?

— Эльфы ее терпят и только из-за Кайлуаэля. Высказались типа: «Честно обжуливает — не придерешься».

— А что насчет нашего клиента?

— А вот тут непонятно. Новичков в деревне и у торговцев хватает, но таких, которые нужны нам, пожалуй, что и нет. Вообще. Понимаете, о чем я?

Я кивнула. Это означало, что как минимум одна информация в письме вампира была ошибочной. Эльф-вампир никуда отсюда и не уезжал, просто сделал вид, что отсутствует. Ни обитатель манора, ни Азалайтен не обладали точной информацией, доверившись слухам.

В этом случае радиус поисков становился намного шире.

— Площадка для поклонения имеется — есть тут одна заросшая полянка за деревней. Но никто из местных туда не придет, и такое впечатление, что им запретили это делать. За торговцев не поручусь, от них, может быть, кто-то и появится. Но только те, кто здесь проездом.

— Логично. Кайлуаэль и Эклавистини прекрасно осведомлены об особенностях поклонения Луне.

Но это так же означает, что вычислить местного вампира по чувствительности к лунному свету не удастся. Я надеялась, что местное население придет посмотреть на танец, и того, кого среди них не окажется, можно было бы смело считать подозреваемым. Увы, но нам не дали такого шанса, пусть и по иной причине.

— Родич Бриндена действительно болен. Но вот что занятно — такая же болезнь регулярно поражает кого-то в деревне. Каждый день кто-нибудь валяется со слабостью и бледностью. По слова Кайлуаэля — это проклятье места, но ослабевшее и не опасное. Со временем само пройдет.

Я внимательно посмотрела на Шайнтлайна. А потом постаралась собрать воедино все нюансы ситуации. То, что эта «слабость» на самом деле результат питания вампира, было ясно, как свет луны на лесной поляне.

— А что же, это сам Кайлуаэль такое сказал, или деревенские придумали? — уточнила я.

— Со слов местных жителей, это результат расследования Кайлуаэля.

— То есть, этот сухой дуб все прекрасно знает… — все равно, имеющаяся информация не совпадала с известными мне фактами. Начни я сейчас давить на Кайлуаэля, все может только ухудшиться. Если он мне врал насчет своего отношения к нежити и вампирам в частности, то вполне может прикрывать своего соплеменника до последнего. А если он сам вампир, то как же умудряется не убивать растения прикосновениями? Так или иначе, но он точно в курсе, кто прячется в этой деревне. Как же его вывести под свет Луны?

— А знает ли про это Эклавистини?

— Не похоже. Дамочке не чужды прелести шантажа. Располагай она такой информацией, точно бы использовала.

— А может, и использует, — я припомнила странное спокойствие, с которым Кайлуаэль воспринимал хамоватые выходки дроу в своем храме. — Но не будучи жадной от природы, довольствуется только тем, что приносит гарантированную прибыль в перспективе. Ей выгодно наличие рядом с постом такой деревни, вот она и держит жреца на очень-очень длинном поводке. Настолько, что это даже не заметно. Странно…

— Только если это сам Кайлуаэль.

— Именно! Но это-то и странно. Слишком много он имеет дел с живыми растениями. Его посох живой, как и полагается посоху жреца Светлой Богини. А я сама видела, как он касался его голой рукой. Это не Кайлуаэль.

— Если только он не взял все на себя. Эклавистини может не знать некоторых нюансов.

— Интересно… — я начала просчитывать ситуацию с данной поправкой. Получалось… как-то складнее. И разрешала некоторые неправильности. Типа существования такого многогранного персонажа, как Кайлуаэль. Одновременно и старейшина деревни, и жрец Светлой Богини, и мастер-казначей… Что-то многовато на одного получается. А вот если он на самом деле вовсе и не жрец, а прикрывает собою другую фигуру — настоящего жреца или жрицу… Тогда да, все получается. И тогда ясно, почему Богиня благословляет вампира на борьбу с проклятьем — это ее служитель… Или служительница. Причем не из последних. И именно этот серый кардинал управляет деревней на самом деле. Но как же его выманить из убежища, если абсолютно вся деревня горою стоит за него, да еще и по своей собственной воле?

— Идем, — наконец решила я. — Нам же надо передать халфлингу послание от родственника. Болен он или нет — а надо.

Шайнтлайн тихо усмехнулся, когда я достала два послания, и провела простенькую манипуляцию.

Идея не подвела. Пускай к «больному» халфлингу нас и на порог не пустили, но передать письмо согласились, даже не посмотрев на содержимое. А там было не только послание от Бриндена, но и письмо от хозяина манора. Передав послание, мы просто ушли в таверну, справедливо полагая за собою тщательную слежку. Искра, которая и без того обожала всякие тайные операции, а также могла быть невидимой и неслышимой, сделала все без лишних напоминаний. Ее глазами я увидела все: минут через пятнадцать после нашего ухода супруга «больного» со всех ног бросилась в храм, а спустя еще минут пятнадцать она оттуда вышла, проявляя лишь некоторое беспокойство.

А следом туда же, в храм, вошла и я, благо двери были открыты. Одна. Я-то бессмертная, а вот Шайнтлайном рисковать не стоило. И Искрой тоже, хотя она вновь порывалась залезть внутрь. Предсказывать реакцию такого существа на свое разоблачение я не возьмусь. Да и мне требовались чужие глаза, отслеживать ситуацию вокруг храма.

Внутри было тихо. И темно. Луна уже взошла, так что, по идее, мой противник сейчас сильно хотел спать. Но, судя по открытой, но тут же закрывшейся за мною дверью, ждал очередного визитера. Мне тьма помехой не была. А вот эльфу-вампиру — очень даже. Темнозрения, как у обычного вампира, у этого существа не было. И темнота могла означать все, что угодно. Тем более, что, скажем, активировать на себя «Истинное Зрение» жрец Светлой Богини вполне мог. Тогда тьма тоже не была ему помехой.

— Одна, — прошелестело за спиною, когда я оказалась на середине зала. Голос был точно не Кайлуаэля. И даже не ясно было, женский он или мужской.

— Одна, — подтвердила я. — И без враждебных намерений.

Тишина. Кто-то очень уж хочет сохранить свое инкогнито.

— Иди вперед, — опять прошелестело в темноте.

Впереди был стол, на котором что-то лежало. Кусок ткани. Повязка на глаза…

— Ну и зачем? — спросила я, заодно поняв, почему здесь темно. Из-за моего темнозрения, а вернее, из-за кое-какой его слабости.

— Одень…

Я закрыла глаза, но при этом вскинула голову так, словно осматривала помещение. Прикрыть бы еще руками, но нельзя…

— Нет!

Вспышка ударила даже через закрытые веки. Пусть у меня и иммунитет к солнечному свету, но глаза все равно более светочувствительны, чем человеческие. Так что даже не пришлось разыгрывать ослепление — пару секунд потребовалось проморгаться. Вскрикнув от неожиданности, я упала на колено и закрыла лицо руками, но тут же, услышав позади легкие шаги вскочила, и развернулась к нападавшему, заодно срывая из-за спины меч…