Картография "внутренних миров" человека была экспериментально исследована в работах американского психиатра Станислава Грофа (см. также Дж. Лилли, "Центр циклона", Киев, 1993). Эксперименты проводились с использованием психоделических препаратов типа ЛСД, а после их запрещения с использованием интенсивного холотропного дыхания и других приемов введения в транс (разумеется, в первую очередь ставились не "научные", а терапевтические цели: погружение в далекое бессознательное часто помогало вывести наружу неосознанные проблемы человека и достичь реального облегчения его страданий). Испытуемые последовательно проходили сенсорный барьер, индивидуальное бессознательное (в основном описываемое фрейдовским психоанализом), промежуточный уровень рождения и смерти, наконец, трансперсональное (коллективное бессознательное). Грофом были описаны четыре базовые пренатальные матрицы бессознательного (БПМ, natalis - относящийся к рождению) - шаблоны, описывающие процесс рождения человека: "океаническое" блаженство в лоне матери, ощущение угрозы и безвыходности - начало рождения, борьба за выживание, переживание пика страданий - смерти и яркого света возрождения. По словам В.С. Высоцкого,
БПМ находят тесные аналогии с образами рая и ада (а также промежуточных обиталищ типа чистилища) в различных традициях.
... Описания "мытарств" образуют модель (!) истязаний, которым подвергается душа после смерти, а индивидуальный опыт может значительно отличаться (С. Роуз, Душа после смерти, с.200).
Подобно анализу статистики опыта клинической смерти, проведенному Р.Моуди (см. известную книгу "Жизнь после жизни"), Гроф обнаружил определенную универсальность трансперсонального опыта (точнее, измененных состояния сознания). В ряде случаев имели место "встречи" с различными существами и духами; отождествление с другими людьми, группами людей, цивилизациями, животными, растениями; переход на "суженный" уровень сознания органов тела, клеток, молекул; внеземные переживания, ощущение планетарного и космического сознания, понимание пустоты (шуньи) буддизма; вспоминание опыта предков и "прошлых жизней"; сверхчувственное восприятие, не ограниченное пространством и временем (последнее подтверждалось независимым наблюдателем). Практически все эти разновидности внутреннего опыта были ранее описаны мистиками. Интересно, что выход в "нефизические" пространства связан и с восприятием математических пространств, более сложных, чем обычное трехмерное:
ЛСД-пациенты, искушенные в математике и физике, неоднократно сообщали, что во время психоделических сеансов они достигали вдохновенных прозрений различных концепций и построений, которые невозможно представить или визуализировать в обычном состоянии сознания. Имеется в виду, например, римановская геометрия n-мерного пространства, пространство Минковского, неевклидова геометрия, коллапс законов природы в черной дыре, специальная и общая теория относительности. Искривление пространства и времени, безграничная, но самозамкнутая вселенная, взаимозаменяемость массы и энергии, различные порядки бесконечностей и нулей - все эти сложные понятия математики и физики были субъективно пережиты и качественно по-новому осмыслены некоторыми из пациентов (С. Гроф, За пределами мозга, с.60).
Вернемся теперь к вопросам жизни и смерти человека. Представители восточных религий иногда утверждают, что эксперименты Грофа являются прямым доказательством восточной концепции перевоплощения. Однако, строго говоря, из них нельзя сделать никаких теологических выводов. Чтобы пояснить это, приведем отрывок из диалога архиепископа Иоанна (Шаховского) "О перевоплощении":
Теософ: Но как же, конкретно, христианская мысль представляет себе такие феномены как воспоминание человеком мест, виденных им раньше, где он никогда раньше, в этой своей жизни, не был?
Христианин: Это явление не сложно, а целиком объясняется тем, что человеческий дух, отражающийся сейчас на земном сознании человека, живет вне времени и пространства, и потому может как вспоминать бывшее, так и предвидеть будущее, ибо все земное, как бывшее, так и будущее, есть в то же время и единый миг настоящего, т.е. вечного.
Критике могут быть подвергнуты и прямолинейные трактовки "посмертного" опыта:
- Что является смертью, дон Хуан?
- Я не знаю, - сказал он, улыбаясь. ... Я имел "Тибетскую книгу мертвых" у себя в машине... и сидел почти все утро, читая и объясняя ему некоторые части книги. ... Когда я кончил, он посмотрел на меня. - Я не понимаю, почему те люди говорят о смерти, как будто смерть подобна жизни, сказал он мягко. ...
- Может быть, это способ, каким они понимают ее. Как ты думаешь, тибетцы "видят"?
- Едва ли. Когда человек научился "видеть", то нет ни одной вещи, которую он знает, которая существует. ... Во всяком случае, то, о чем они говорят, - это не смерть. ... Может быть, тибетцы действительно "видят", и в таком случае они должны были понять, что в том, что они "видят", вовсе нет смысла, и они написали эту кучу чепухи потому, что это не имеет никакой разницы для них; в таком случае, то, что они написали, - вовсе не чепуха.
- Я действительно не забочусь о том, что тибетцы намеревались сказать, - сказал я, - но я несомненно забочусь о том, что говоришь ты. Я хочу услышать, что ты думаешь о смерти.
...- Смерть - это кольцо листьев, - сказал он. - Смерть - это лицо олли; смерть - это блестящее облако над горизонтом; смерть - это шепот мескалито в твои уши; смерть - это беззубый рот стража; смерть - это Хенаро, стоящий на своей голове; смерть - это мой разговор; смерть - это ты и твой блокнот; смерть - это пустяки, мелочи! Она здесь, и, все же, она совсем не здесь (К. Кастанеда, Отделенная реальность).
В связи с обсуждаемыми явлениями с новой силой встает старый вопрос о соотношении тела человека (в частности, его мозга) и сознания. Описание мозга как хранилища информации в ячейках памяти приводит к пессимистичным выводам о старении человека из-за ограниченности объема памяти и возможности обучения (см., напр., Н.Винер, Кибернетика, с.197). Сейчас уже ясно, что это описание несправедливо (хотя имеются доказательства локализации в определенных участках мозга таких простых функций, как терморегуляция, дыхание). Более обосновано голографическое описание, согласно которому информация заключена в возбуждениях мозга, делокализованных по всей его коре. В популярных сейчас моделях "нейронных сетей", в частности, модели Хопфилда, считается, что образы запоминаемых объектов соответствуют некоторым "притягивающим множествам" (аттракторам) всей сети, а не последовательности нулей и единиц, записанных в ее части (как в современных компьютерах).
Иногда мозг уподобляют колоссальной вычислительной машине, отличающейся от привычных компьютеров лишь значительно большим числом составляющих его элементов. Считается, что каждый импульс возбуждения переносит единицу информации, а нейроны играют роль логических переключателей в полной аналогии с устройством ЭВМ. Такая точка зрения полностью ошибочна. Работа мозга должна основываться на совершенно других принципах. В мозге нет местной структуры связей между нейронами, которая была бы подобна электрической схеме ЭВМ. Надежность его отдельных элементов (нейронов) гораздо ниже, чем элементов, используемых для создания современных компьютеров. Разрушение даже таких участков, которые содержат довольно большое число нейронов, зачастую почти не влияет на эффективность обработки информации в этой области мозга. Часть нейронов отмирает при старении организма. Никакая вычислительная машина, построенная на традиционных принципах, не сможет работать при таких обширных повреждениях (А.Ю. Лоскутов, А.С. Михайлов, Введение в синергетику, с.181).
