Еще 20 декабря, когда в результате бегства двух итальянских дивизий обнажился фланг группы Голлидта и русским открылся путь к переправам через Донец, я высказал генералу Цейтцлеру соображение, что теперь противник будет стремиться к нанесению решающего удара всему южному крылу германской армии, наступая в направлении на Ростов.
24 декабря я вновь напомнил ему, что теперь уже решается судьба не только группы «Дон», но и группы «А».
Я выше уже писал, что мое требование о передаче войск из состава группы «А» 4 танковой армии и о переброске их в район Ростова было отклонено. Даже если бы не было надежды предпринять новую попытку к спасению 6 армии, такое усиление 4 танковой армии было бы в интересах группы армий «А». Поражение 4 танковой армии открыло бы противнику путь к тылу группы армий «А». Нежелание командования группы «А» отдать нам какие-либо войска было понятно. Главное командование должно было отдать приказ о проведении срочно требовавшегося равномерного распределения сил между обеими группами армий. Одной из причин отказа группы «А» передать нам затребованные дивизии (см. главу «Сталинградская трагедия") было, по-видимому, также и то, что ее части были сильно перемешаны. Снятие с фронта крупных соединений было бы очень затруднено и потребовало бы много времени. Не имея достаточных резервов, группа „А“ должна была все же каким-то образом заделывать прорывы фронта, возникавшие под ударами противника, вследствие чего и получилось, что ее части оказались сильно перемешанными. Другой причиной этого было то обстоятельство, что группа армий „А“ в течение ряда месяцев не имела своего командующего, который следил бы за соблюдением порядка в группировке войск. Есть такие командиры, которые не учитывают, что войска могут сохранить свою оперативную подвижность и выполнять возлагаемые на них труднейшие задачи только в том случае, если в ходе боевых действий не нарушается их штатная организация. Но если, как это имело место здесь, долгое время вообще нет ответственного начальника, то не приходится удивляться тому, что части оказываются перемешанными.
Уступая постоянным требованиям командования группы «Дон», Гитлер решил, наконец, отдать приказ об отводе далеко выдвинутого на запад фланга группы «А» (1 танковая армия) на участок Пятигорск – Прасковея по реке Куме. Но он отнюдь не собирался оставить весь Кавказский фронт. Видимо, он все еще надеялся, что путем отвода к Куме восточного фланга группы «А» удастся примкнуть этим флангом к Манычской впадине, восстановить положение в районе между Манычем и Доном и в большой излучине Дона и одновременно защитить идущие на запад через Днепр коммуникации южного крыла германской армии. Таким образом, он собирался вовсе не ликвидировать, а только уменьшить «балкон», который образовался в ноябре в результате продвижения фронта к Волге и Кавказу и который и был причиной неблагоприятного для нас изменения обстановки. Откуда должны были появиться силы, которые могли бы заменить выбывшие две румынские и итальянскую, а затем и венгерскую армии, – ответ на этот вопрос оставался тайной. Это неизбежно привело затем к необходимости отвести и весь Кавказский фронт.
На этом втором этапе боевых действий группы армий «Дон» перед ней стояли следующие задачи: бороться за выигрыш времени в этой все более обострявшейся обстановке вместо того, чтобы в соответствии с общей обстановкой ликвидировать угрозу отсечения южного крыла, решительно сосредоточив все свои усилия на западном фланге.
Южнее нижнего течения Дона группа «Дон» должна была прикрывать с тыла группу «А» и одновременно защищать ее коммуникации, пролегавшие через Ростов. Эта двоякая задача была, судя по всему, непосильна для 4 танковой армии, так как силы ее были незначительны, обороняемая ею территория от Дона до Кавказа была слишком обширна, а действовавший здесь противник слишком силен.
В большой излучине Дона и перед Донцом действовала группа Голлидта. Она должна была настолько задержать продвижение противника севернее нижнего Дона, чтобы он не мог стремительным ударом с востока на Ростов отсечь от тылов 4 танковую армию, а вместе с ней и группу армий «А». Одновременно она должна была воспрепятствовать форсированию Донца противником на участке Форхштадт (Белая Калитва), Каменск, Ворошиловград и тем самым запереть подступы к Ростову с севера.
Наконец, группа армий должна была найти способ, чтобы своими силами и средствами, используя также скудные подкрепления, присылаемые ОКХ, защитить коммуникации, ведущие на запад к нижнему Днепру.
И все эти задачи приходилось выполнять войскам, которые давно уже несли непомерную нагрузку и численно намного уступали противостоящим им войскам противника.
Эта задача сама по себе была очень тяжелая, но основная опасность заключалась все же в том, что группа «А» не могла быстро уйти из района Кавказа. Вновь проявилось то, что позиционная война – а на этом фронте боевые действия приняли именно такой характер – приводит к потере гибкости управления и подвижности войск. В позиционной войне ввиду необходимости экономить силы нельзя обойтись без стационарной установки оружия. Приходится накапливать боеприпасы и продовольствие, создавать различные удобства для войск, которые особенно необходимы в том случае, когда недостаток резервов не позволяет производить их смену на позициях. Лошадей обычно бывает трудно прокормить поблизости от стабилизировавшегося фронта, так что их приходится размещать дальше в тылу, вследствие этого войска в большей или меньшей степени лишаются подвижности. Большие трудности создавало и состояние дорог во время русской зимы, особенно в горной местности. Все это приводит к тому, что войска и командование теряют способность быстро реагировать на изменения обстановки, которые то и дело имеют место в маневренной войне. Доминирующим становится фактор инерции, застоя, так как со всяким изменением связаны затруднительные смены войск, перегруппировка сил, неудобства, а часто и опасности. Из-за неизбежного накопления оружия, техники и всевозможного имущества создаются большие запасы, всего того, без чего, как полагают, нельзя обойтись в дальнейших, боевых действиях. Когда же командование вынуждено провести крупный маневр с целью отойти на новые позиции, то требуется много времени для подготовки к этому. А иногда, не желая расставаться со всем этим якобы необходимым имуществом, командование даже отказывается от идеи такого крупного маневра, хотя он, возможно, представляет собой единственный путь к успеху в дальнейшем. Напомним, что даже такой выдающийся полководец, как Людендорф, в 1918 г., после того как было остановлено германское наступление, не решился совершить отход в крупных масштабах, чтобы перейти к маневренным действиям, хотя в них заключалась последняя надежда Германии на победу. Причина этого в конечном итоге заключалась в том, что он не считал себя вправе пожертвовать материальными средствами и боевой техникой, имеющимися на фронте и в войсковом тылу, или не мог примириться с тем, что ему придется оставить территорию, занятую ценой больших жертв.
Подобным же образом обстояло дело в группе армий «А». Из переговоров с ее начальником штаба, состоявшихся 29 декабря, выяснилось, что 1 танковая армия сможет начать отход только 2 января. Наша помощь горючим позволила ей начать этот отход 1 января. Но через несколько дней штаб группы армий «А» сообщил, что отход 1 танковой армии на рубеж реки Кума сможет быть проведен только постепенно от рубежа к рубежу, чтобы обеспечить вывоз имущества и эвакуацию раненых, находящихся в госпиталях на курортах Кавказа. Армии для этого потребуется 155 эшелонов (по 20 эшелонов на дивизию) и, таким образом (ввиду низкой пропускной способности железной дороги), она сможет целиком отойти на рубеж реки Кума только через 25 дней. Таким образом, ничего не было заранее подготовлено на случай необходимости отвода армии, хотя, по крайней мере, с конца ноября должно было быть ясно, что противник рано или поздно начнет угрожать группе «А» с тыла. Подготовка к отходу не проводилась, конечно, потому, что Гитлер запретил всякую подготовку подобного рода и не разрешил бы проводить ее, если бы узнал о ней. Но существенную роль в этом сыграло, бесспорно, и то, что группа армий «А» в то время не имела своего командующего, который нес бы за нее полную ответственность.
