ОКХ явно не могло рассчитывать на то, что эту брешь удастся заделать с помощью направляемых сюда резервов.
Командований группы армий «Дон» хорошо понимало, что теперь наступил момент для переброски по рокадам больших сил из района южнее Дона на среднее течение Донца, так как это было единственным способом предотвратить окружение групп армий «Дон» и «А».
Однако германское Главное командование отнюдь не разделяло этого мнения. Либо оно не в состоянии было понять, как будут развиваться события, если не будут приняты решительные меры для сосредоточения (в ближайшее время) достаточных сил на решающем участке между Донцом и нижним Днепром, либо оно не желало осознать опасность положения.
Гитлер все еще не хотел окончательно отказываться от Кавказа. Он все еще думал, что удастся как-нибудь создать и удержать фронт южнее Дона, который позволил бы сохранить за собой хотя бы Майкопский нефтяной район. В крайнем же случае он намеревался удерживать большой плацдарм на Кубани, с которого он надеялся в свое время вновь начать наступление для захвата кавказской нефти.
Итак, в течение ближайших недель командование группы армий «Дон» вновь было вынуждено вести отчаянные бои на обоих берегах Дона в интересах планомерного отхода группы армий «А». Одновременно оно должно было вести упорную борьбу с германским Главным командованием, отстаивая свой план переброски сил по рокадам в Донецкий район. В этой борьбе дело шло не только о принятии самой идеи подобного перемещения сил, но и о том, сколько войск из состава группы «А» должно отойти через Ростов на решающее оперативное направление. По нашему мнению оставлять большие силы группы армий «А» на кубанском плацдарме означало предаваться таким мечтаниям, которые никогда не смогут воплотиться в действительность.
14 января, когда 1 танковая армия закончила отход на рубеж Черкесск-Петровское и заняла оборону фронтом на восток, в полосе группы Голлидта наметилось новое обострение обстановки.
На правом фланге группы армий «Б» на участке генерала Фреттер-Пико южнее Миллерово одному танковому корпусу противника удалось прорваться в направлении на Донец. ОКХ передало, правда, этой группе новую 302 пд. Но ее сил было совершенно недостаточно для того, чтобы восстановить положение на Донце.
Когда 16 января ОКХ передало группу Фреттер-Пико в наше подчинение (одновременно группе «Дон» был передан участок фронта до реки Айдар), еще не было даже уверенности в том, что ей вообще удастся отойти за Донец. К этому времени обозначилось намерение противника осуществить в полосе этой группы прорыв к Донцу выше и ниже Каменска-Шахтинского силами трех-четырех танковых или механизированных корпусов.
К счастью, за несколько дней до этого группа Голлидта добилась большого успеха: внезапным ударом двух танковых дивизий на своем левом фланге на реке Калитва она сорвала готовившееся здесь наступление противника.
Поэтому командование группы армий приказало проводить группе Голлидта свой отход на Донец таким образом, чтобы в возможно более короткий срок высвободилась одна танковая дивизия для ведения маневренной обороны на отрезке реки Донец между Форхштадтом (Белая Калитва) и Каменском. Для ведения боевых действий на новом для нас отрезке фронта по Донцу от Каменска до Ворошиловграда в нашем распоряжении не было никаких войск, кроме отошедших сюда остатков итальянской армии. Нельзя было не видеть, что Донецкий фронт группы армий «Дон» очень скоро может оказаться обойденным противником с запада.
Одновременно с этим, однако, наметилось намерение противника охватить группу Голлидта также и с востока. В треугольнике между реками Сал, Дон и Маныч разведка обнаружила 2 корпуса противника. Они вклинились в промежуток между правым флангом группы Голлидта у впадения Донца в Дон и левым флангом 4 танковой армии, которая все еще вела бои с превосходящими силами противника на Маныче за Сальском, прикрывая северное крыло 1 танковой армии. Можно было ожидать, что эта группировка противника попытается форсировать Дон, с тем чтобы продвигаться дальше на Ростов или ударить в тыл войскам группы Голлидта, занимающим оборону на Донце.
Поэтому командование группы армий потребовало, чтобы ему, наконец, было разрешено перебросить 4 танковую армию на свой западный фланг (при условии оставления одной дивизии перед Ростовом для прикрытия переправы 1 танковой армии через Дон). Естественно, давая нам такое разрешение, ОКХ должно было одновременно отдать группе армий «А» приказ об отходе 1 танковой армии на Ростов, а 17 армии на Кубань.
Но и в этот раз от Гитлера нельзя было добиться быстрого решения. Гитлер не принял также предложения командования группы армий «Дон» о сосредоточении танковых дивизий группы армий «А» в полосе 4 танковой армии, с тем чтобы коротким контрударом разрядить обстановку в районе южнее Дона и, таким образом, обеспечить возможность отхода 1 танковой армий, а также ускорить высвобождение 4 танковой армии.
Только 18 января ОКХ, наконец, соглашается предоставить 4 танковой армии свободу маневра, поскольку не требуется больше, чтобы она прикрывала северный фланг 1 танковой армии на Маныче северо-восточнее Сальска. Вместо этого на группу «Дон» возлагается задача своими действиями обеспечить возможность использования железнодорожной линии Ростов – Тихорецкая для перевозок группы армий «А» до тех пор, пока по ней не пройдут 88 эшелонов с запасами для войск, оставляемых на кубанском плацдарме. Вопрос о том, будет ли 1 танковая армия отведена на Ростов или на Кубань, все еще оставался открытым.
Решение о переброске сил в пределах южного крыла фронта с востока на запад все затягивалось, что, естественно, было только на руку противнику. Противник выигрывал время, в течение которого он мог использовать поражение итальянской и венгерской армий на фронте группы «Б» и сосредоточить крупные силы для наступления через среднее течение Донца по направлению к берегу Азовского моря и к переправам через Днепр. Этим силам противника германское командование в то время не могло ничего противопоставить. Одновременно противник получал возможность сосредоточить свои войска для непосредственного наступления на Ростов и для охвата западного фланга группы Голлидта со стороны Ворошиловграда.
20 января противник начал наступление силами четырех сосредоточенных для этой цели корпусов на фронте 4 танковой армии южнее Дона через нижнее течение Маныча на Ростов. Его танки дошли до Ростовского аэродрома. Переброшенная командованием 4 танковой армии сюда на северный фланг 16 мд, наносившая до этого с южного берега Маныча удары во фланг противнику, продвигавшемуся между Манычем и Доном, и тем самым заставлявшая его замедлить темпы продвижения, естественно, не могла одна остановить продвижение этих четырех корпусов противника.
Атакуя одновременно 57 тк этой же армии, отходивший с боями от рубежа к рубежу со среднего Маныча на Ростов, противник стремился сковать главные силы армии перед Ростовом до тех пор, пока он не завладеет у нее в тылу переправой через Дон в Ростове.
Далее, противник большими силами атаковал также группу Голлидта, преследуя, видимо, также цель сковать наши силы до тех пор, пока он не сможет их окружить, взяв Ростов и охватив их со стороны среднего Донца. Этими атаками, предпринимаемыми как против корпуса Мита в углу между Доном и Донцом, так и по обе стороны от Каменска, противник, вероятно, одновременно стремился не дать нам бросить против него на среднем Донце силы, которые мы могли бы здесь высвободить.
Вновь перед командованием группы армий встал вопрос, за ликвидацию какой из двух угроз следовало взяться в первую очередь. В полосе группы Голлидта две танковые дивизии (7 тд и 11 тд) стояли наготове для переброски на западный фланг, на среднее течение Донца. Как бы ни была велика опасность, угрожавшая нам в недалеком будущем, командование группы армий считало все же первоочередной задачей ликвидацию угрозы под Ростовом. Нужно было сделать все, чтобы обеспечить отход через Ростов не только 4 танковой армии, но также, по крайней мере, и всей 1 танковой армии. Иначе никак нельзя было рассчитывать на то, что на западном фланге когда-либо удастся сосредоточить достаточные силы, чтобы предотвратить окружение всего южного крыла Восточного фронта у морского побережья.
