Но было ясно, что этими силами и вообще силами группы нельзя было далее удерживать линию фронта. Потери наших дивизий достигли очень тревожных размеров. Вследствие длительного перенапряжения 2 дивизии не смогли продолжать бой. Вследствие быстрого продвижения противника мы потеряли также большое количество танков, находившихся в ремонтных мастерских за линией фронта.
Противник же смог, по-видимому, быстрее, чем мы ожидали, восполнить свои потери, понесенные им во время операции «Цитадель». Но, прежде всего он подтянул новые крупные силы с других фронтов.
Было совершенно ясно, что, как мы и предусматривали, противник решил добиться успеха на участке группы «Юг». Это было ясно не только потому, что он подбрасывал все новые силы на участок прорыва, но и потому, что надо было ожидать наступления противника на нашем фронте восточнее и юго-восточнее Харькова. Одновременно вновь обнаружились намерения противника провести наступление на Донце и Миусе.
Когда 8 августа к нам прибыл начальник Генерального Штаба, чтобы выяснить здесь обстановку, я совершенно ясно сказал ему, что теперь речь не может идти об отдельных вопросах. Вопрос теперь стоит не так: можем ли мы каким-либо образом освободить ту или другую дивизию для группы «Юг», или следует или не следует оставлять кубанский плацдарм. Дело заключалось теперь в том, чтобы приложить все силы и помешать противнику достичь своей цели – уничтожить южный фланг немецкой армии. Если мы хотим достичь этой цели, то мы должны немедленно отдать Донбасс, чтобы высвободить силы для северного фланга группы и на юге удержать, по крайней мере, Днепр. В противном случае необходимо, чтобы ОКХ подтянуло как можно быстрее к Днепру с других фронтов не менее 10 дивизий на участок 4 танковой армии и севернее на участок соседней 2 армии группы «Центр» и еще 10 дивизий по направлению к Днепру. Но и на этот раз, однако, не было принято кардинальных мер, хотя командование группы настойчиво и неоднократно просило принять решение по этому вопросу.
Обстановка, однако, все больше обострялась. Противник еще больше теснил на запад 4 танковую армию и намеревался одновременно обойти с запада группу Кемпфа в проделанной им бреши, чтобы окружить ее в Харькове. 12 августа он предпринял атаки на нашем фронте восточнее и юго-восточнее Харькова. Дивизии, расположенные там на очень широком фронте, не выдержали натиска противника. Угрожающе надвигалась опасность окружения группы Кемпфа в районе Харькова.
Как и всегда, Гитлер потребовал (на этот раз, прежде всего из политических соображений) при всех обстоятельствах удержать город. Падение этого города, заявлял он, могло неблагоприятно сказаться на позиции Турции и Болгарии. Пусть случилось бы и так, но командование группы не собиралось в бою за Харьков жертвовать армией.
22 августа Харьков был сдан для того, чтобы высвободить силы для обоих угрожаемых флангов группы Кемпфа и предотвратить ее окружение. Командование этой группой, переименованной в 8 армию, принял в это время мой бывший начальник штаба генерал Велер. Я хорошо сработался с генералом Кемпфом. Но против этой перемены, сделанной по указанию Гитлера, я не возражал. В данной ситуации особенно ценны были спокойствие и осмотрительность Велера, проявленные им не раз в Крыму в периоды тяжелых кризисов.
В остальном 22 августа был явно днем кризиса.
В Донбассе противник вновь атаковал нас. Хотя 6 армия и смогла сдержать опасный прорыв противника, но ей не хватало сил вновь восстановить положение. На участке 1 танковой армии новое крупное наступление противника было остановлено, но и ее силы иссякли. В то время как 8 армия эвакуировала Харьков без потерь, 4 танковая армия, которая вела тяжелые бои на своем южном фланге, достигла успеха в обороне.
В результате активного использования упоминавшихся ранее танковых соединений, взятых с Донбасса и с фронта группы «Центр», нам все же удалось к 23 августа, по крайней мере, временно, остановить прорыв противника к Полтаве. Был вновь восстановлен, хотя еще и слабый и со многими разрывами, фронт в полосе 8 и 4 танковых армий от пункта непосредственно южнее Харькова до района юго-западнее Ахтырки. Несмотря на то, что поддерживали связь между 4 танковой дивизией и левым флангом группы «Центр» (2 армия), все же на фронте 4 танковой армии юго-западнее Ахтырки была широкая брешь. Она была ликвидирована в конце месяца в результате нашего наступления и одновременного выравнивания линии фронта.
Против каких превосходящих сил противника должны были сражаться обе армии нашей группы, – показала обстановка на 23 августа. Против фронта 4 танковой армии противник имел на Воронежском фронте три армии, в том числе одну танковую армию, а 4 армия находилась, по-видимому, во втором эшелоне. Против 8 армии действовал Степной фронт не менее чем с шестью армиями, в том числе одной танковой!
Для оценки общей обстановки на фронте группы армий очень поучительным является сравнение сил обеих сторон на отдельных участках фронта с указанием ширины фронта. Эту сводку командование группы 20/21 августа представило в ОКХ. Объединения Ширина фронта Количество дивизий Боеспособность Количество соединений противника перед фронтом армии (без снятых за это время с фронта дивизий) 6 армия 250км 10 пехотных дивизий, 1 танковая дивизия – 31/3 дивизий, – 1/2 дивизии 31 стрелковая дивизия, 2 мех. корпуса, 7 танковых бригад, 7 танковых полков. Всего около 400 танков 1 танковая армия 250км 8 пехотных дивизий, 3 танковые дивизии и мотодивизии – 51/2 дивизий, – 1 1/4 дивизии 32 стрелковые дивизии, 1 танковый корпус, 1 мех. корпус, 1 танковая бригада, 6 танковых полков, 1 кав. корпус. Всего около 220 танков 8 армия 210км 12 пехотных дивизий, 5 танковых дивизий – 53/4 дивизий, – 21/3 дивизии 44-55 стрелковых дивизий, 3 мех. корпуса, 3 танковых корпуса, 11 танковых бригад, 16 танковых полков. Всего около 360 танков 4 танковая армия 270км 8 пехотных дивизий, 5 танковых дивизий – 31/3 дивизии, – 21/3 дивизии 20-22 стрелковые дивизии, 1 мех. корпус, 5 танковых корпусов, 1 танковая бригада, 2 танковых полка. Всего около 490 танков Группа в целом 980км 38 пехотных дивизий, 14 танковых дивизий При оценке боеспособности частей противника мы исходили из того, что основная масса стрелковых и танковых соединений имеет еще 30-50 % от штатного состава. Небольшое число новых дивизий и некоторых танковых и механизированных корпусов могло иметь 70-80 % от штатного состава. Нет сомнения, противник понес очень большие потери, и поэтому уменьшение боеспособности его соединений приблизительно было таким же, как у нас.
Что мы не могли компенсировать, – это превосходство противника в количестве соединений. К тому же противник должен был в ближайшие дни подтянуть новые силы с Орловского фронта.
Таблица показывает далее, что противник (особенно это касается его танковых соединений) упорно бросал все свои силы на северный фланг группы. Его намерение при всех обстоятельствах осуществить прорыв к Днепру отчетливо видно из сосредоточения сил перед фронтом 8 армии и правым флангом 4 танковой армии. Впоследствии противник увеличил свои силы путем подтягивания новых частей с целью осуществления охвата 4 танковой армии с севера и оттеснения ее от Киева.
Но из этой таблицы также видно, что количество соединений группы «Юг» с момента начала операции «Цитадель» увеличилось весьма незначительно в сравнении с упомянутыми выше подкреплениями противника (55 стрелковых дивизий, 2 танковых и механизированных корпуса и много танковых бригад). До конца августа мы получили 9 пехотных и одну танковую дивизию. Из них, однако, 4 пехотные дивизии мы отдали 7 ак, перешедшему на северный фланг группы «Центр» в состав 4 танковой армии. Так как в результате этого фронт этой армии увеличился на 120 км, эти 4 дивизии по существу не означали увеличения сил.
Все же мы получили дополнительно 5 пехотных и одну танковую дивизию. Если бы мы их имели перед началом операции «Цитадель», то это обстоятельство могло бы, по меньшей мере, ускорить первый успех и значительно повлиять на ход сражения в нашу пользу. Не подлежит никакому сомнению, что легче было высвободить эти дивизии тогда, чем после операции «Цитадель», когда обстановка на всех участках стала более напряженной.
