— Нисколько.

— Дух — вот сфера нового оружия, дорогой мой. Дух! Спирит! — с пафосом провозглашает Франк.

— Спирит! — подтверждаю я, беря бутылку. И, пронзенный внезапной догадкой, добавляю: — Операция «Спирит»!

— Вам и об этом известно! — с ноткой разочарования в голосе говорит краснощекий. И чтоб показать мне, что он тоже в курсе, уточняет: — К вашему сведению, это не операция, а целая программа.

— Я слышал, — подхватываю я.

— Программа уже выполняется.

— Вы меня пугаете, Франк.

— Почему? Что же страшного в моих словах?

— А то, что это означает конец общеизвестного оружия. А конец общеизвестного оружия…

— …означает конец бизнеса, — завершает гость. — Ничего подобного, дорогой мой. Вы напрасно боитесь за свой бизнес. Речь идет не о легком оружии, а о широких операциях. Легкое оружие и дальше будут изготовлять, поэтому вам нечего бояться.

— Это хорошо, Франк.

— Не знаю.

Он делает знак кельнеру, красноречиво поднимая вверх два пальца. Этот пузан, кажется, хочет подпоить меня. Черта лысого! Я замечаю, что он сам уже не очень уверенно чувствует себя во времени и пространстве.

— Я считал, что все эти нервно-паралитические газы уже давно уничтожены, — пускаю пробный шар.

— Уничтожены! — сводит реденькие брови краснощекий. — Фирма «Шольцбергер» в Гамбурге и до сего времени производит их. Сколько тонн табУна или фосгена вам надо?

— Это товар не для меня.

— Только, дорогой мой, вы ошибаетесь, если думаете, что в программу «Спирит» включены столь примитивные вещи. Да, примитивные, ибо они созданы, исходя из старых принципов.

Он делает большой глоток разведенного лимонадом скотча, причмокивает и повторяет:

— Именно по старым критериям. Когда несколько лет тому назад был изготовлен ЛСД—25, некоторые мудрецы из Пентагона решили, что открыли новое оружие. Но потом оказалось, что препарат этот невероятно дорогой для того, чтоб начать его массовое производство. Тогда вдруг появляется пресловутый «Би-Зет», и генералы ухватились за него. Испытывали даже во Вьетнаме. Фантастический эффект! Но и это все старые критерии.

Он снова отпивает из рюмки и повторяет:

— Да, старые критерии. Потому что это оружие опять-таки надо доставлять и сбрасывать с самолетов. Это означает начало войны. А если начнется война, то никто не будет ждать, пока вы будете окуривать его своим «Би-Зетом». Взлетят ракеты — и готово!

— Но операция «Спирит»…

— Я уже говорил, что это не операция, а целая программа, дорогой мой. И чтоб понять ее, надо мыслить немного иначе. Представьте себе лучи, волны или что-то в таком духе, которые, коснувшись человека, лишают его возможности мыслить, соображать, реагировать. И представьте себе, что это невидимое бесшумное оружие будет незаметно нацелено на кого надо и когда надо. Никто ничего не подозревает, никто ничего не чувствует, не ударила ни одна пушка, а война уже выиграна, ибо у противника парализовано то, без чего человек не является человеком, — мысль.

— Вы меня огорчаете, Франк. Я не допускаю, что вы всерьез верите в эту фантастику.

— Все, чего мы достигли, было когда-то фантастикой, — спокойно отвечает гость. — Именно поэтому я и стараюсь втолковать вам, что все создается человеческим мозгом, что мысль…

— Человеческий мозг… мысль… Вы совсем увязли в проблемах философии, — звучит приятный голос Мод.

— Мы с удовольствием увязли бы и в других проблемах, если бы вы пришли позднее, милая, — бормочет Франк, явно недовольный тем, что ему не дали договорить.

Я тоже не очень доволен неожиданным появлением дамы. Хотя, честно говоря, не думаю, что краснощекий мог бы изложить мне конкретные детали программы «Спирит» — вряд ли его подробно ввели в курс дела.

— Вы не голодны? — спрашивает Мод. — Я могла бы предложить «Дионисус». Это как раз напротив.

— Вчера я наконец встретился в нашим возможным клиентом, — сообщает Франк за кофе в «Дионисусе». — Мне показалось, на этот раз он проявил определенный интерес к предложению и готов к переговорам. Только не сразу. Говорит, придется подождать месяц-два.

— Почему?

— Я считал, что неучтиво требовать от него объяснения.

Мод не возражает, невнимательно смотрит в окно.

— Вы знаете: я не принадлежу к оптимистам, — подхватывает снова краснощекий, — но у меня такое предчувствие, что дело выгорит. Когда я ему сказал, что речь идет о больших партиях, это его в самом деле заинтересовало.

— Благодарю вас, Франк.

— Вижу, вам не хочется ждать, но этот товар за месяц-два не заплесневеет.

— Благодарю вас, Франк, — повторяет дама.

Она выговаривает это таким ледяным тоном, что пузан смотрит на меня сокрушенно и разводит руками: мол, попробуй угодить этой женщине!

Прощаемся с ним около ресторана и направляемся в гостиницу.

— Я бы хотел поспать, если не возражаете, — докладываю служебному лицу.

— Немного здорового сна вам в самом деле не повредит, — соглашается Мод.

Захожу в комнату, ложусь на кровать и начинаю размышлять. Реплики в «Дионисусе» вполне ясные. Задание краснощекого, очевидно, связано с первым вариантом замысла Сеймура: установить прямую связь с Райеном. В свое время Франк не смог выполнить этого задания, и поэтому первый вариант отпал. Однако теперь оказывается, что Франк все-таки может выполнить его, но со временем — через месяц-два. Это на тот случай, если Уильям настроен ждать и если вариант с Томасом не пройдет. Но пусть этим занимается Сеймур — у меня другие планы.

Итак, «Спирит» начинает немного проясняться. В развязной болтовне краснощекого точная информация занимала довольно скромное место, но и то, что он выболтал, важно: «Спирит» — не изолированная операция, а целая программа, к тому же, видимо, долгосрочная. Программа военного характера, нацеленная на решение качественно новыми средствами вопроса о победе во время глобальной войны. Мое задание выполнено. Значение слова «Спирит» расшифровано.

Конечно, для большей достоверности полученную информацию следует подтвердить данными из других источников. Но других источников нет. И времени тоже нет. Вся надежда на то, что мой единственный источник достаточно серьезен. Видимо, фирму Франка используют как фасад другие люди. И вполне естественно, что он кое-что слышит от этих «других людей». Не исключено, что он резонер, но не фантазер, поэтому вряд ли стал бы мне подносить какие-то выдумки.

Последняя мысль меня настолько успокаивает, что я засыпаю. Но, к сожалению, едва заснув, просыпаюсь. Привычный стук в дверь — не очень сильный, но весьма настойчивый.

— Не собираетесь ли вы спать до вечера? — спрашивает Мод, когда я открываю.

— Как я могу рассчитывать на такое, если вы находитесь в этой же гостинице.

— Очень сожалею, Альбер, но нас ждет новая встреча.

— Разве дискотеки работают и днем?

— Встретимся внизу через пятнадцать минут. — И дама скрывается, оставив мой вопрос без ответа.

Около шести, а на улице такая же жара и такая же толчея прохожих.

— Неужели снова поднялись цены на бензин? — спрашиваю я, прокладывая дорогу сквозь толпу.

— Откуда вы это взяли?

— Последне время вы все меньше пользуетесь автомобилем.

Мод показывает мне на огромный жилой дом.

— Вон там, квартира номер тридцать пять. Подниметесь на шестой этаж. Лифт работает.

— А вы?

— Обо мне не беспокойтесь. Увидимся позднее.

— Не бросаете ли вы меня в объятия Дейзи или Сандры? — спрашиваю я.

— Пока что нет. Но и такое может случиться. Не очень торопитесь, Альбер.

Ничего больше не объясняя, она сворачивает в первую же улочку, а я направляюсь к дому. На шестом этаже только одна дверь. В маленькой рамочке карточки — женское имя. Знакомое имя. Но это имя не Дейзи и не Сандры: «Модести Милтон».

Бедняжка Мод. Не решается зайти даже в собственную квартиру. Звоню, и дверь сразу же открывается.