Час проходил за часом; фантом Керина делался все убедительнее. Клунг настойчиво добивался полного сходства в малейших деталях одежды, в произношении и жестикуляции.

– Пвана хоть и величайший из негодяев, по которым плачет виселица, – объяснял он, – но в глупости замечен не был. Он заметит любую несуразность, любую подделку. Ты собираешься приступить к делу сегодня?

– Не знаю. Я должен предупредить команду «Тукары Моры» чтобы мы могли сразу же попасть на борт, едва доберемся до них.

– А о чем тут предупреждать?

– Большинство капитанов поднимают трап ночью, чтобы не опасаться портовых воров. На палубе прогуливаются вооруженные часовые, и, если кто-то попытается проникнуть на корабль без предупреждения, они скорее всего начнут рубить саблями, не задавая никаких вопросов. – Керин задумался. – Сообразил! Я попрошу мою эльфицу обследовать Храм Баутонга: заметны ли там какие-нибудь приготовления к великому и ужасному жертвоприношению? А пока она там летает, я подготовлю пристанище для Ноджири. – Юноша вышел во двор и позвал: – Белинка!

– Я здесь, мастер Керин. Ты закончил свои дела в доме?

– Еще не совсем. – И Керин объяснил Белинке ее за дачу.

– Ух, – ответила эльфица, – ненавижу летать по этому храму. Его аура заполнена злом, а из-за защитного заклятия летать по нему все равно что в густом сиропе. И тебе ведь известно мое мнение об этой коричневой варварке!

– Пожалуйста, лети и не рассуждай!

На «Тукаре Море» Керин отыскал казначея Зуммо и сообщил ему:

– Я все-таки поплыву в обществе одной женщины. Где ты сможешь ее поместить?

Казначей с сомнением покачал головой:

– Сегодня продали последнюю двухместную каюту. У некоторых пассажиров есть свободные койки в каютах, но не знаю, согласится ли твоя женщина спать в одной каюте с посторонним мужчиной.

– Я уверен, что не согласится.

Офицер подергал конец тонкого уса:

– Если только кто-нибудь из пассажиров, единолично занимающих двухместную каюту, не будет возражать против того, чтобы обменяться с тобой местами...

– Мастер Зуммо, – произнес Керин решительно, – эта женщина – принцесса. Неужели на корабле нет отдельной каюты?

– О, это меняет дело. Да, есть две каюты для знатных пассажиров. И каюта номер два пока свободна.

– Сколько она стоит?

Зуммо назвал цифру, значительно превышавшую цену двухместной каюты. Керин нахмурился: это нанесет заметный ущерб его денежному запасу. После некоторого колебания он все-таки спросил:

– А можно я зарезервирую эту одноместную каюту и на всякий случай заплачу задаток, но перед окончательным решением посоветуюсь со своей дамой?

– Да, это возможно.

– Я хотел бы осмотреть эту роскошную каюту.

Одноместная каюта для знатного лица оказалась больше, чем двухместные для пассажиров попроще; кроме того, в ней стояла настоящая кровать, а не жалкая койка на полу.

К полу кровать была надежно прибита деревянными гвоздями. Да и в остальном эта каюта производила приятное впечатление: стены, например, были расписаны извивающимися черными и красными драконами. Керин вздохнул и заплатил задаток, а потом предупредил:

– Может случиться, что нам нужно будет быстро взойти на борт, а за нами будут гнаться люди, не желающие нам добра. Могу я рассчитывать, что вы по ночам не будете убирать трап, чтобы нам не пришлось ждать?

– И когда это должно произойти?

– Думаю, завтрашней ночью.

– Тебе придется еще доплатить, ведь одному из матросов нужно будет вне очереди стоять на вахте, чтобы караулить трап.

Когда Керин вернулся с «Тукары Моры» он застал Балинпаванга за столом, уставленным съестным.

– А, вот и мастер Керин! Садись, Веджо сейчас принесет твою порцию.

Во время трапезы Клунг сказал:

– Среди лоцманш ходит слух, который их очень волнует: будто бы между императором Куромона и Королем Королей, правителем Мальваны, заключен секретный договор. И связь между ними осуществляется через курьера, который сейчас направляется в Куромон с каким-то тайным знаком – то ли посланием, то ли драгоценным камнем, то ли амулетом, то ли талисманом... в общем, неким ценным и важным предметом. В обмен на него куромонцы тоже поручат посланнику некий предмет, который он должен будет привезти в Тримандилан. Ты об этом что-нибудь знаешь?

– Как же, один молодой мальванец... – начал было Керин, но прикусил язык, вспомнив, к чему привела излишняя откровенность за первым ужином на «Яркой Рыбке».

– Продолжай, продолжай – ты что-то начал говорить? – попросил Клунг, пронзая юношу взглядом.

– Нет, ничего особенного. На первом корабле, на котором я плыл, был один молодой мальванец, который сел в Янарете, но в Эккандере он сошел на берег. Так что вряд ли он имеет какое-то отношение к секретному договору.

– Гм... ладно. Может, это просто пустая болтовня... но лоцманши от страха писают в свои саронги: а вдруг император продал секрет навигационного устройства мальванцам?

Затем Клунг заговорил о другом. Керин был рад, что в это время служащие у волшебника ханту не следят за тем, правду он говорит или лжет.

Керин уже доедал свою порцию, когда услышал писк Белинки:

– Мастер Керин, пожалуйста, выйди ко мне!

Во дворе Керин спросил эльфицу:

– Что происходит в храме?

– Н-ничего, все тихо и спокойно. Твоя потаскуха сидит в своей комнате.

Вернувшись, юноша передал Клунгу слова Белинки:

– Значит, можно считать, что этой ночью ей ничего не угрожает?

– А как ты думаешь: не обманывает тебя эльфица? – спросил Клунг.

Керин нахмурился и погладил свою недавно выросшую бородку:

– Теперь, когда ты задал этот вопрос, мне и впрямь кажется, что она как-то странно говорила... Уж слишком она волновалась – будто человек, который запыхался... Но если она ничего подозрительного не заметила, что могло ее взволновать? А ты не мог бы сам посетить храм в астральном виде, как в прошлый раз?

– Это ни к чему, я пошлю моего ханту. Уж с этим-то он вполне справится. Эй, Сенду!

– Здесь, повелитель! – раздался голосок существа, невидимкой висевшего над столом.

Клунг объяснил, что требовалось сделать. Дух ответил:

– Слушаю и повинуюсь!

Через четверть часа дух вернулся и сообщил:

– Господа, в храме кутерьма. Пвана и его приспешники облачаются в блестящие одежды, а служки расставляют магические аксессуары в склепе под алтарем.

– Как я и подозревал, – произнес Клунг, – твоя эльфица солгала – из ревности. Если ты отправишься в храм завтра, то найдешь принцессу уже мертвой.

– Значит, нужно попытать счастья сегодня!

– Посмотрим, – сказал чародей. – Сенду, а принцесса Ноджири по-прежнему находилась в своей комнате?

– Да, повелитель.

– Что за мебель там стоит?

– Насколько я помню, кровать, шкафчик, два стула и умывальник.

– А дверь открывается внутрь или наружу?

Дух засомневался:

– Я не осмотрел петли, повелитель... но думаю, что дверь открывается внутрь.

– Тогда возвращайся туда и скажи принцессе, чтобы она подперла дверь всей мебелью, какая есть, если только ей жизнь дорога. – Клунг повернулся к Керину. Возьми канат. Ты помнишь, как с ним управляться?

Керин шепотом повторил заклинание, шевеля губами и де лая соответствующие жесты:

– Правильно?

– Сойдет. Пошли!