– Ну, что за люди… Оставила машину всего то на пару часов, а в нее уже кто то залез. Слышишь, как сигналка попискивает? Кто за чем в больницу, видать, ходит…
Распахнув дверку, я вначале застыла от удивления, а потом разрыдалась. На заднем сиденье, свернувшись калачиком и прижав кулачки к зареванной физиономии, спал Павлик. Я схватила его на руки и прижала худенькое тельце к груди. Он проснулся и обхватил руками мою шею.
– Я плакал-плакал. – Шмыгнув носом, сказал он. – А, ты все не шла. И машинка тоже со мной плакала. Знаешь, как громко, мне даже страшно стало немножко… Мам, а ты ругаться не будешь, что я куртку снял? – Озабоченно посмотрел на меня сын. – Ты же сама говорила, потеть вредно… – Я только и смогла покачать головой, слова шершавым колючим комом застряли у меня где то в области горла. – Ну, ты не плачь мам. – Испугался Павлик. – Если хочешь, я могу ее обратно надеть. – Он потянулся за зеленой курточкой, которая валялась на полу у сиденья.
Ситуацию спасла Юля. Она аккуратно забрала у меня из рук ребенка и посадила его на переднее сиденье.
– Конечно, мама не сердится, малыш. А плачет она потому, что у нее зубик болит… Понимаешь?
– Нет. – Серьезно ответил Павлик. – У меня зубик никогда не болел. Только коленка, и один раз горло … Но я не плакал. – Гордо закончил он.
– Ты же мужчина. – Улыбнулась Юля. – А женщинам иногда разрешается чуточку всплакнуть.
Пока подруга отвлекала сына, я смогла оправиться от неожиданности и прийти в себя. Снова взяв на руки Павлика, я расцеловала его чумазое личико и спросила.
– Сынок, ты хорошо спал? Тебя чем вечером покормили? – Осторожно спросила я.
– Тетя давала мне манную кашу. – Обиженно надул губы Павлик. – Я ей говорил, что никогда ее не ем, а она заставила… Мам, я пить хочу. Я просил утром у тети, а она не дала, сказала, что я писать захочу… А Даша не потеряла моего мишку? Он у нее остался, когда тетя меня повезла кататься на машине.
– А где вы оставили Дашу? – Спросила Юля, с тревогой посмотрев на меня.
–
– Мне тетя сказала, что Даше нужно поговорить с кем то в подъезде, а я пока в машине посидел… А потом мы кататься поехали… Она сказала, что Даша разрешила… Мам, – захныкал Павлик, – я пить хочу.
– Потерпи еще немножко, сынок, сейчас мы приедем домой, и я дам тебе кефир…
– Я пепси хочу. А кефир я не люблю.
– Будет тебе пепси. – Пообещала я. Юля торопливо завела машину, и мы помчались в сторону ее дома…
– … – Значит, все таки женщина. – Задумчиво сказал Петя, выслушав наш сбивчивый рассказ. – Значит, возможно, Патрисия …Я честно говоря уже практически исключил ее из числа подозреваемых. Уж слишком явно все указывает на нее… Ты уже сообщила милиции, что ребенок нашелся?
– Юля позвонила следователю, который ведет дело о самоубийстве Даши. – Кивнула я.
Увидев усмешку, помимо воли появившуюся на моих губах при этих словах, Ивакин по привычке бросился на защиту своих бывших коллег.
– Еще не установлено точно, что это было, убийство или самоубийство. Милиция обязана рассмотреть все возможные версии. Строго говоря, нет никаких явных признаков того, что Дарья выбросилась из окна не сама…
– Но это же очевидно. – Пожала плечами я.
– Тебе очевидно. – Ответил Ивакин. – Потому что ты знаешь сопутствующие обстоятельства. Но ты же запретила нам посвящать в них милицию.
– Я не хотела, чтобы кто-то вмешивался в поиски моего сына. – Хмуро отозвалась я. – Помочь все равно милиция вряд ли смогла бы, а вот помешать, запросто. Но они же сами должны понимать, что для такого поступка у вашей домработницы не было никаких оснований…
– Почему? – Удивился Петя. – Например, ее могло потрясти то, что она потеряла доверенного ей ребенка…
– Ерунда какая… Хотя бог с ними, пусть думают, что хотят. Убийцу мы и без их помощи найдем… Ты как считаешь, справимся?
– Теперь я уж и сам не знаю, что думать… Я уже почти составил для себя представление об этом деле, но слова Павлика ставят меня в тупик… Он мне рассказал, что тетя была не молодая, высокая, даже выше меня. У нее длинные белые волосы, собранные в хвост. В общем точно не Патриссия…
– Естественно. Ее он бы узнал сразу.
– Ребенка обмануть не трудно. Она могла загримироваться. Длинный белый парик сейчас можно купить где угодно. Помнишь, в больнице Александра тоже сомневалась, не ряженый ли с ней говорит…
– А рост? А возраст? – Продолжала настаивать я.
– Не забывай, сколько лет Павлику. – Устало вздохнул Ивакин. – Нельзя воспринимать его слова настолько буквально, а тем более строить на них расследование. Он был возбужден, напуган… Да и потом рост, возраст, это такие приметы, которые сложно определить на взгляд даже взрослому. Так что не стоит на этом пока зацикливаться… Может, теперь, когда твой сынишка вернулся к тебе, стоит посвятить милицию в подоплеку этого дела?
– А они, Петь, в принципе и так все знают. Ведь Диана к ним обращалась до того, как прийти к тебе, только они слушать не захотели, и насчет убийства Миши им все известно, только и тут я особого энтузиазма в расследовании не заметила… Нет, не стоит их вмешивать в наш спектакль. Своими силами обойдемся. Я, наконец то, смогла дозвониться до свекрови, когда Павлик проснется, я отвезу его к Елене Игнатьевне, она уже вещи собирать начала.
– Ты все-таки хочешь отправить их во Францию?
– Я не смогу быть спокойна, пока мой сын будет здесь. Я уже связалась с Александрой Ивановной и велела нанять людей из охранного агентства, чтобы они присматривали за домом, пока вся эта свистопляска не закончится. Я успокоюсь и смогу думать о чем-то другом только, когда они приземлятся в аэропорту Парижа.
– Когда они вылетают? – Спросил Петя.
– Сегодня вечером… Завтра я займусь кладбищем и поминками…
– От одних слов мурашки по коже бегут… – поежился Ивакин. – А ты так спокойно об этом говоришь…
– Я уже столько раз занималась подобными проблемами на полном серьезе, если ты помнишь, я похоронила двух мужей, обоих родителей, бабушку… Мне не привыкать. И потом, меня поддерживает то, что все это не просто так, я надеюсь, что этот наш совсем не радостный спектакль в результате выведет нас прямо на преступников. А ради этого я не только на кладбище съездить готова.
Проводив глазами самолет, который уносил моего сына в сопровождении свекрови далеко от меня, я утерла слезы, слегка утешив себя тем, что в поместье Павлик будет в гораздо большей безопасности, чем рядом со мной, я поехала в Дианину квартиру. Там я застала Сашу на пороге нервного кризиса.
– Вы что, совсем что ли охренели, на фиг? – Набросилась на меня она, как только я появилась на пороге. – Бросили меня тут один на один с гробом, да еще и на ключ заперли, садисты! Ты в курсе, что холодильник абсолютно пустой, а я ничего с прошлого вечера во рту не держала. На улице уже ночь, а ты опять с пустыми руками приперлась. Неужели даже батон какой-нибудь прихватить не могла?
– Извини. – Расстроилась я. – Я так забегалась сегодня, что совершенно про тебя забыла. А насчет еды, ты права. Я вспомнила о пустом холодильнике только в подъезде…
– Значит, ложимся спать на голодный желудок?
– Да нет, я Юле позвонила, она все равно к нам ехать собиралась, так что прихватит что-нибудь из дома. А пока знаешь что, давай ка уберем с середины гостиной эту роскошную штуковину. – Я кивнула в сторону раскрытого гроба. – У меня хоть нервы и не больно слабенькие, но все равно как-то не приятно постоянно перед глазами видеть это великолепие.
– А я уж привыкать начала, честно сказать. – Равнодушно пожала плечами Александра.
Юля принеслась к нам минут через сорок, вся обвешенная пакетами из круглосуточного супермаркета на углу. Она даже бутылочку «Мартини» прихватить не забыла, так что припозднившийся ужин получился у нас очень даже ничего. Потом стали укладываться на ночлег. В спальню, куда мы с Сашей волоком оттащили гроб, спать, само собой, идти никто не захотел, поэтому мы с Юлей устроились на диване в гостиной, а Александре постелили на кожаном диване в кабинете. В ту ночь, впервые за последнее время, я уснула почти мгновенно, сказалась накопившаяся за последние дни чудовищная усталость, выпитое спиртное и еще, наверное, то, что особо сильно волноваться сегодня мне было, в принципе, не за кого, Денис заверил, что Диана действительно, наконец то, пошла на поправку, даже глаза пару раз за день открыла, Павлик тоже теперь в безопасности, так что я вполне могла позволить своему организму полноценный отдых.
