К созданию этой книги прямо или косвенно причастно множество людей. Во-первых, те, кто познакомил меня с парусом и обучил всему тому, что позволило мне в конце концов выйти живым из этой передряги; особую признательность я испытываю к своим родителям и воспитателям из бойскаутской организации, в частности — к Артуру Адамсу. В осуществлении своих замыслов, включая постройку яхты «Наполеон Соло», мне оказывала поддержку моя бывшая жена Фриша Хьюджессен, проявившая немалое терпение. Крис Лэтчем помог мне добиться поставленной цели, решая вместе со мной различные практические проблемы технического характера.

Я благодарен Дугалу Робертсону, автору великолепного пособия для терпящих бедствие «Выживание в море», весь тираж которого, к сожалению, ныне уже распродан. Семьи Робертсонов и Бэйли, а также все прочие путешественники, прежде меня испытавшие то же самое, были моими неразлучными спутниками, так как в плавании меня сопровождали их книги, из которых я почерпнул множество практических советов и которые в трудную минуту не раз оказывали мне моральную поддержку.

Возможно, я никогда бы не ступил больше на берег, если бы не удачная встреча в море с братьями Паке и Паулинусом Уильямсом. Эти добрые люди весьма своевременно выручили меня на финальной стадии моей одиссеи, а затем вместе с другими жителями острова Мари-Галант добросердечно заботились о том, чтобы я поправился.

Неоценимую моральную поддержку мне оказала Кэти Массимини, чьи редакторские советы имели колоссальное значение при написании этой книги. Наверное, у всякого автора есть своя Кэти, которая помогает ему преодолеть нее трудности и не бросить дело на полпути, но вряд ли на свете найдется много людей, наделенных такой верой, таким терпением и такой чуткостью.

Очень многим я обязан Гарри Фостеру, редактору издательства «Хотон Миффлин», за то, что он поверил в меня, сумел все терпеливо выслушать и направить твердой рукой в нужную сторону.

Я хотел бы также высказать свою признательность всем людям, содействовавшим проведению поисково-спасательных операций, и всем, кто, не теряя надежды, продолжал передавать информацию обо мне и «Соло», даже когда для нее закрылись официальные каналы. Кроме всего прочего, эти люди оказали моей семье огромную моральную поддержку. К числу тех, кого я хотел бы здесь поблагодарить, принадлежат радиолюбители-коротковолновики Уильям Уэнклин, Фрэнсис Картер, редакция журнала «Сэйл», компания «Худ сэйлмейкерс», Оскар Фабиан Гонзалес, семья Стеггаллов, Бэт Поллок, Хэй-ден Браун, редакция «Крузинг уорлд», покойный ныне Фил Уэлд, Маттиас Экаун, его друг Фредди, Морис Бриан; кроме этих людей было еще много других. Я должен поблагодарить также и. своих родных за те усилия, которые они приложили, чтобы меня разыскать, за их верность.

И, наконец, я хочу выразить свою благодарность морю. Оно многому научило меня в жизни, хотя и было моим самым главным врагом и главным союзником. Разумом своим я понимаю, что море безразлично к человеку, но его щедрость позволила мне выжить. Отдавая мне золотистых дорад, оно, можно сказать, жертвовало своими детьми ради моего спасения.

Всем сердцем я надеюсь, что остаток моих дней окажется достойным тех жертв, которые были принесены во имя моей жизни.

Все что здесь рассказано, происходило в действительности. С тех пор прошло уже три года. Тогда какие-то вещи казались мне важнее и сейчас уже не производят такого яркого впечатления, как прежде. Например, одной из наиболее могущественных сил, с которыми сталкивается мореплаватель, равно как и другие люди, чья деятельность непосредственно связана с окружающей средой — фермеры, водолазы, альпинисты, — является погода. На суше мы и не замечаем циклонов, хотя они приносят проливные дожди и ветер, скорость которого достигает 35 миль в час. Для нас ничего не стоит, накинув плащ, добежать до автомобиля, а из него — до дверей конторы Но в открытом море капризы погоды чреваты Серьезными последствиями. В Атлантике ветер со скоростью 35 узлов вызывает опасное волнение на мелководье или в местах, где— проходят сильные течения. Мне приходилось видеть вздымающиеся за кормой громады высотой 25 футов. Такие волны небезопасны даже для таких сравнительно крупных судов, как траулеры. Встреча с блуждающей волной-убийцей во время такого шторма означает неизбежную гибель. Малейшее усиление ветра немедленно сказывается на судне: палуба уходит из-под ног температура падает, из чашки выплескивается кофе. Не менее ощутимо наступление штиля: обвисшие паруса начинают хлопать, дергается такелаж, температура подскакивает с 10 до 35 °С. Чем меньше судно, тем острее ощущаются на нем перемены погоды. К сожалению, сейчас я уже не могу во всех подробностях припомнить капризы погоды, которые мне пришлось испытать на плоту.

Карта Атлантики

То же самое относится и к некоторым другим подробностям этого плавания. В моей памяти живо встают отдельные картины — например, запечатлевшийся однажды образ океана, — но я не всегда могу сказать, к какому именно дню относится это воспоминание. Описанные здесь события воссозданы с помощью подробных записей, которые я тщательно заносил в судовой журнал. Однако, записывая обыденные вещи, я не вдавался в частности. Я старался передать здесь общее впечатление или же суть отдельных событий, но знаю наверняка, что мои описания зачастую слишком слабы и приблизительны, чтобы вызвать у читателя живое ощущение происходящего. Приводимые в тексте сведения о ходе поисково-спасательных операций, предпринятых моей семьей и береговой охраной, заимствованы из нескольких источников. В большинстве случаев я сверялся с записями в оперативных журналах береговой охраны и официальными извещениями, а также с журналом, в котором моя семья регистрировала свои действия и все добытые ею факты. Несколько фактов опираются исключительно на семейные источники, хотя они, как правило, подтверждаются свидетельством незаинтересованных лиц.

Кое-что по-настоящему прояснилось по прошествии времени, и мое собственное восприятие событий трехлетней давности претерпело определенные изменения после возвращения к сухопутной жизни. Тем не менее в этой книге я стремился изобразить все пережитое мною не в сегодняшнем свете, а сохраняя по возможности непосредственную свежесть впечатления. В те дни события, казалось, следовали одно за другим, как звенья неразрывной цепи. А задумав писать книгу, я разделил все дневниковые записи на две категории: факты и мысли. К первой категории я отнес детали виденных мною в океане судов, описание пойманных рыб, встреченных акул и т. д., а ко второй — причислил свои ощущения в тот момент и размышления над фактами. Из этого материала я строил отдельные главы, посвященные различным этапам плавания, основываясь на своих непосредственных впечатлениях. Конечно же, я никак не могу поручиться, что мне действительно удалось отобразить те прежние ощущения, не переосмысляя их по-новому.

Одно для меня совершенно очевидно, и с этим я решил смириться, — пережитое мною не поддается точному изображению. Истинная правда, заключенная в этой истории подобна платоновской форме. Это некая совершенная модель, которая в реальной действительности представлена лишь в виде бледной копии. После моего возвращения многие люди описывали мою историю. Некоторые привязывали к ней христианские догмы, некоторые расписывали ее как романтическое приключение, а иные видели в ней откровенно голливудское трюкачество. Пускай их себе! Я не в обиде: ведь и мое собственное изложение только несовершенное отображение того, что мне довелось пережить.