Однако Саймону вовсе не хотелось посвящать Гейтвуда во все тайны этого дела. Прикинув, что можно сказать кузену, а что нет, он произнес:
— Понимаешь, горожане проявляют нездоровый интерес к казни женщины-пиратки. Есть опасность, что они сами расправятся с ней раньше, чем она сможет предстать перед судом, и поэтому Спотсвуд попросил меня спрятать ее на время в укромном месте.
— И ты согласился?.. — усмехнулся Кристофер.
Саймон нервно сделал еще глоток.
— А как я, по-твоему, должен был поступить?! Позволить толпе разорвать ее на части?
— Нет… конечно, нет, — пробормотал Кристофер.
Саймон знал, что Гейтвуд далеко не дурак и наверняка не поверил до конца его оправданиям. Но кузен вряд ли будет слишком настойчив в выяснении истины.
— А тебе не приходило в голову, что после того, как все это выплывет наружу, ты вряд ли будешь пользоваться большой популярностью в Виргинии? Подумай, ты ведь совершаешь самое настоящее преступление!
Саймон поежился.
— Для жителей Виргинии — да, — произнес он, — но не Северной Каролины. Вряд ли жители Уильямсберга пойдут войной на Сайпресс-Бей!
Однако в глубине души он не был до конца в этом уверен.
Кристофер поднял бровь:
— Извини, кузен, мое любопытство, но что-то это на тебя не похоже. Рисковать своим добрым именем ради какой-то пиратки…
— Да я в общем-то не так уж и сильно рискую, — без особого энтузиазма проговорил Саймон. — В Северной Каролине вот уже не один десяток лет прикрывают пиратов. Что там продается в лавках? В основном контрабандные товары, и многих это вполне устраивает! Если бы не пиратство, вся экономика штата давно бы уже развалилась к чертям. Как только местный люд узнает, что к ним едет сама Сторм О’Малли, он не то что не будет возражать, но, помяни мое слово, устроит в ее честь триумфальное шествие!
— Все это, может быть, и так, — усмехнулся Кристофер, — но у тебя лично никогда не было репутации друга пиратов. И не нужно тебе быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — такая репутация вряд ли сделает тебе честь.
Саймон почувствовал себя неловко и отвернулся.
— Может быть, ты и прав, — произнес он. — Но я уже имел глупость согласиться. Не могу же я теперь пойти на попятную!
Кристофер задумчиво посмотрел на кузена, но на этот раз не нашел, что возразить. Он лишь произнес:
— Я надеюсь, ты понимаешь: вся эта история может оказаться той искрой, что зажжет бочку с порохом. Спотсвуд и Иден уже давно ведут скрытую войну между собой, и в любой момент военные действия могут начаться в открытую. Кузен, ты ставишь себя между молотом и наковальней!
Но Саймон чувствовал, себя слишком уставшим, чтобы еще о чем-то думать. За последние двое суток на него свалилось столько событий, что он просто не мог все это переварить.
— Поверь, я обезопасил себя, — устало произнес он, — и могу гарантировать, что через пару педель эта ведьма вернется в уильямсбергскую тюрьму.
В глазах Кристофера мелькнул заинтересованный огонек, и он задумчиво постучал пальцем по топкому стеклу бокала.
— Суд распущен на каникулы, — сказал он. — Следующее заседание только осенью. Я думаю, тем временем ей нужно подыскать хорошего адвоката…
Саймон невольно рассмеялся:
— Кристофер, ты, как всегда, в своем репертуаре! — Он поднял бокал. — Я передам ей твое предложение… Ведь ты имеешь в виду себя, не так ли?
Кристофер весело блеснул глазами:
— Конечно, мой друг, конечно! Это будет самый громкий процесс за всю историю Америки, и потомки будут вспоминать о нем долгие годы! — Он вдруг посерьезнел. — Послушай, ты и правда уверен, что взять ее к себе в дом — хорошая идея? Подумай об Августе, о слугах, о своих соседях, наконец…
«В первую очередь об одном соседе», — усмехнулся про себя Саймон и пожал плечами:
— Ничего, придумаю какую-нибудь историю. Слава Богу, это всего лишь на две недели!
Кристофер хотел было ответить, что и двух часов такого ада мало не покажется, не то что двух недель, но тут вдруг открылась дверь, и на пороге появилась огромная фигура Мод. Платье ее было мокрым, с передника капала вода, седеющие волосы взлохмачены. Со свирепым видом Мод скрестила могучие руки на своей огромной груди.
— Господин Кристофер, — объявила она, — я нянчила вас с девяти до двадцати лет, и, доложу вам, это была нелегкая работа. Я делала все, что в моих силах, чтобы вы выросли настоящим джентльменом. Но если вы и дальше будете подбирать на улице всяких нищенок и заставлять меня их мыть…
Кристофер не без труда улыбнулся:
— В чем дело? Леди не пожелала принимать ванну?
— Не пожелала — не то слово. Она угрожала мне. «Я, — говорит, — не полезу в вашу грязнув лохань, сами мойтесь в этом дерьме!» Такая рвань — и еще смеет возражать!
— Да, — произнес Саймон как можно спокойнее, — леди, похоже, не большая любительница гигиены.
Мод фыркнула:
— Ничего, я ее все-таки заставила вымыться! Плюхнула в ванну прямо в одежде…
Кристофер рассмеялся:
— Мод, тебе просто цены нет! Ты ангел, а не женщина! И как тебе только удастся! Кстати, где ключ?
Мод, фыркнув, отдала ключ.
— Еще что-нибудь прикажете, сэр?
Кристофер протер слипающиеся глаза:
— Спасибо, Мод, думаю, на сегодня довольно.
— Мы должны покинуть город еще до рассвета, — озабоченно произнес Саймон. — Пойду попытаюсь поспать хотя бы несколько часов. — Он направился в комнату, которая традиционно всегда ждала его в доме кузена, но в дверях остановился. — Приезжай этим летом в Сайпресс-Бей, — неожиданно вырвалось у него.
— Приеду, — ответил Кристофер, — можешь быть уверен! Горю желанием узнать, чем кончится все это дело!
Саймон хотел уже было сказать «спокойной ночи» и выйти, но теперь уже Кристофер остановил его:
— Кузен, поосторожнее со Спотсвудом! У него в руках огромная власть, и он, если что, не будет с тобой церемониться. Ты сам не подозреваешь, во что можешь вляпаться!
Саймон сухо кивнул:
— Спасибо за заботу, но, по-моему, я и так уже вляпался дальше некуда!
Комната во флигеле была маленькой, душной и принадлежала, должно быть, самому последнему из слуг. Из мебели в ней были лишь продавленная кровать, умывальник в углу и грубая сосновая тумбочка. Все, что могло быть сломано, здесь уже давно сломали. Та огромная женщина, что пихнула ее в лохань с водой, уходя, забрала свечу, и теперь в комнате было темно.
Сторм заранее настроилась на худшее, но такого предательства от Саймона она не ожидала, и настроение у нее было самое мерзостное. Она лежала на узкой кровати, невидящими глазами уставясь в темноту. Ей хотелось убить эту чертову Мод, а заодно и Саймона, однако сознание того, что ей больше не суждено увидеть «Грозу», особенно угнетало ее.
Неплохие все-таки у нее были матросы! Немного, правда, жадные, немного грубоватые, но чего еще, в конце концов, можно ожидать от пиратов? Все-таки более отчаянной команды не существовало, наверное, за всю историю пиратства! Как они сражались, как были преданы ей! А она стала причиной их смерти…
Сторм вспомнила Помпи, лежавшего без признаков жизни в луже крови, и от ярости ее кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Этот молчаливый гигант, весь смысл жизни которого состоял и том, чтобы охранять свою госпожу, умер, защищая ее! Его убили у нее на глазах так безжалостно, словно муху или крысу…
У Сторм комок подступил к горлу. Она хотела уткнуться лицом в подушку и дать волю слезам. Все потеряно, все, все…
За стенкой раздались голоса — двое мужчин пожелали друг другу спокойной ночи. Сторм замерла, напряженно вслушиваясь. Один из этих голосов — певучий, мелодичный — принадлежал, без сомнения, Саймону. Сторм охватила новая волна ярости, и она забыла недавнее отчаяние.
Шаги стали удаляться. Закрылась одна дверь… другая… Все стихло. Нет, он пока еще не шел за ней.
Сторм не знала, зачем Саймой привез ее сюда, как не знала и того, зачем вообще он освободил ее из тюрьмы, сделав своей личной пленницей, и как собирается поступить с ней дальше. Но ее это и не волновало. Она уже давно знала, что понять мужчин невозможно — с ними надо только бороться. Всего пару ночей назад Саймон заставил ее испытать то, о чем она даже не подозревала… Тогда он ей понравился… Теперь он предал ее, и она ненавидела его, как никого и никогда прежде.
