— Хм, — девушка постучала пальчиком по подбородку, — как я могла предположить, что тебя волнует что-то ещё, кроме большого оранжевого шара, который вот-вот взойдёт над горизонтом?
— Если ты не вернёшься в дом, мне не останется ничего другого, как дожидаться рассвета с тобой, — возразил вампир.
— А как же солнце? Ты сошёл с ума? А, ну, да… Но ты же не совсем идиот?
— Расскажи мне, что произошло с тобой сегодня ночью, или пойдём со мной. Выбирай, одно из двух.
— Allez au diable
!
— Тогда я остаюсь здесь, — сообщил Конрад и с нарочито упрямой миной опустился на землю рядом с Наоми.
— В таком случае уйду я.
— И куда же? — поинтересовался вампир. — Разве не сюда ты обычно отправляешься, когда не хочешь меня видеть?
— Нет. Я пришла сюда, чтобы не слышать, как ты орёшь на весь Эланкур! — огрызнулась Наоми, окончательно потеряв терпение. — Ладно. Я не знаю, почему это происходит. Каждый месяц всегда в одно и то же время я танцую. И я не владею собой, не могу остановиться. А когда кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и я дохожу до полного изнеможения, в моё сердце вонзается кинжал. И так повторяется из месяца в месяц.
— Но ты говорила, что ты здесь одна.
— Так и есть. Я не вижу Луиса. Не вижу нож. Я только… чувствую всё это.
— Мне доводилось слышать, что призраки порой заново переживают мгновения своей гибели.
— Ну что же, теперь, когда я знаю, что это происходит не только со мной, мне стало гораздо легче. Так что ты можешь идти. Adieu [51] .
Если раньше Наоми казалась беззаботной и чрезвычайно уверенной в себе, то теперь девушка выглядела глубоко потрясённой и взволнованной, как раненый зверёк, забившийся в угол, чтобы зализать раны.
Впрочем, Конрад действительно верил в то, что Наоми хотела, чтобы он был рядом — даже если и была на него рассержена. Конечно же, она по-прежнему злилась на него за всё, что он ей наговорил. Кроме того, она расстроилась, что Конрад видел её леденящий душу танец. Наверное, это свойственно всем женщинам — стоит им выдать какую-то из своих слабостей, они тут же выпускают коготки, защищаясь.
— Пойдём со мной, Наоми, — попросил он ещё раз.
Изящная рука девушки накрыла её лоб. Наоми выглядела измождённой, её образ мерцал, а утомлённый взгляд утратил сияние и потускнел. Вероятно, все те изменения в бальном зале, мистическая музыка и полтергейст, который творился там совсем недавно — всё это питалось за счёт энергии Наоми, вытягивая силы из её естества.
— Зачем? — уронила девушка.
Потому что она должна быть рядом с ним. Потому что то зрелище, которому он стал свидетелем, что-то сотворило с ним. Он изменился. Конрад не просто был убеждён, что Наоми его женщина. То, что он испытывал к этой девушке, оказалось чем-то большим, чем простая решимость что-то предпринять, чтобы защитить её.
Это было нечто большее. Какое-то незнакомое чувство поселилось у вампира в груди и теперь беспокойно ворочалось, словно пытаясь отвоевать для себя побольше места.
— Почему нет? — ответил мужчина, скрывая истинную бурю эмоций, бурлившую в нём.
Несмотря на очевидную усталость, Наоми туг же вскинулась.
— Ты меня жалеешь. Но тебе не нужно со мной нянчиться. Будь покоен, я и без тебя справлялась раньше.
Я знаю, — на протяжении восьмидесяти лет этой хрупкой девушке приходилось из месяца в месяц переживать свою смерть в полном одиночестве.
«Никогда больше»,
— решил вампир. — Однако ты пойдёшь в дом, потому что в противном случае я обращусь в пепел прямо у тебя на глазах. Видишь ли, tantsija, я могу быть таким же упрямым, как и ты.— Что означает это слово?
— Это значит «танцовщица».
Первые лучи солнца уже начали подбираться к ним. Наоми поджала губы и согласилась.
— Ну, хорошо.
Она вспорхнула и направилась в сторону дома в сопровождении Конрада. И хотя всю дорогу Наоми недовольно ворчала, Конрад всё же уговорил девушку пойти с ним в его комнату. Вероятно, она просто слишком устала, чтобы возражать. Войдя в спальню, она тут же устремилась к кровати и свернулась клубочком, зависнув в воздухе в нескольких сантиметрах над матрацем.
Кон уже и раньше замечал, что Наоми парила над стульями так, будто сидит на них. Теперь Конрад узнал, что таким же способом она спала в кровати.
Едва свернувшись над постелью, девушка в какие-то считанные мгновения провалилась в сон…
Рос наблюдал за ней на протяжении всего дня. Чем дольше она спала, тем чётче становился её облик, и это приводило Конрада в такое благостное расположение духа, какого он у себя уже и не помнил.
Вампира охватывали желания, каких он раньше не ведал. Конрад испытывал необъяснимые порывы… Ему хотелось прилечь рядом с Наоми и прижать её миниатюрное тело к своему. Руки мужчины то и дело гладили контур её призрачных волос, и он пытался представить себе, какими должны были быть на ощупь эти блестящие локоны.
Конрада внезапно обуяло непреодолимое желание купить это поместье, отремонтировать его и сделать так, чтобы Наоми была здесь в безопасности — лишь бы ей не пришлось больше танцевать, как прошлой ночью. Руки вампира сжались в кулаки при мысли о проклятии, обрекавшем её испытывать снова и снова смертельную боль.
Память Роса хранила в себе знания, благодаря которым он мог бы даже прибегнуть к колдовству — правда, в основном это были довольно примитивные защитные и маскировочные заклинания — однако Конраду почти никогда не удавалось их вспомнить. Когда вампиру требовалось обратиться к определённому воспоминанию, именно это воспоминание самым вероломным образом ускользало от него, приводя Конрада в бешенство. Если бы он умел пользоваться теми знаниями, что скопились в его разуме, смог бы он узнать, как защитить Наоми?
Что если готовый ответ уже есть в его голове и лишь ждёт часа, когда Конрад сможет его отыскать? Николай сказал, что Конрад может этому научиться.
К тому же, брат также говорил, что единственный инстинкт, способный преодолеть жажду крови — это сексуальное влечение. И что лишь одна потребность способна притупить всеподавляющее желание убивать.
Теперь Конрад знал, какая — потребность защищать.
Изрядно попотев, с помощью силы воли и грабель, раздобытых в обветшалой кладовой, вампиру удалось достать несколько газет, валявшихся на подъездной дорожке, до которых Наоми так и не смогла дотянуться. Он намеревался преподнести эти газеты своей женщине в подарок.
У Конрада не было никакого опыта в подобном, да и ничего другого предложить Наоми в подарок он всё равно не смог бы, поэтому лучшее, что вампир смог придумать, это добыть для неё вожделенные газеты.
Однако едва он закончил складывать свою добычу аккуратной стопкой и устроился поудобнее дожидаться, когда Наоми проснётся, как его братья материализовались в спальне.
Николай, обнаружив, что его брат свободно перемещается по дому, обречённо выдохнул.
— Как ты освободился?
— Вывихнул себе плечо.
Почти в ту же секунду все трое удивленно воззрились на коллекцию газет.
— Ты вывихнул себе плечо, чтобы добраться до газет на улице? Ты же мог попросить любого из нас, если тебе хотелось почитать…
— Нет. Это не то, что ты думаешь, — Конрад задумался, не рассказать ли братьям всё, как есть? Они и так считали его сумасшедшим. Однако, может быть, кто-нибудь из них встречался раньше с призраками? Что если они ему поверят? — Я достал их для женщины, которая здесь живёт, — по крайней мере, он был достаточно в здравом уме, чтобы понимать, насколько безумно звучало это заявление. — Ей нравится читать газеты.
— Этот дом заброшен, Конрад. Здесь никого нет. Ты же знаешь, — попытался вразумить его Николай и устало сжал переносицу.
— Я единственный, кто может её видеть, — возразил Конрад и провёл руками по штанам. — Она лежит на этой самой кровати прямо сейчас.
