Они были не единственными офицерами Королевского Флота, работавшими над этой задачей, и Хонор знала, что многие воспримут новую концепцию с предубеждением. Она, однако, такого рода молчаливое неприятие отвергала, и не только потому, что стала ощущать свою принадлежность к Грейсону в той же мере, что и к Мантикоре. Мысль о создании при штабе должности офицера, отвечающего за координацию всех систем РЭБ эскадры, при всей ее логичности, в Королевском Флоте никому не приходила в голову: этим всегда занималась оперативная часть.
Точно так же дело обстояло и в большинстве других флотов, однако грейсонцы и тут пошли непроторенным путем. Менее года назад при их штабах была создана новая штатная единица. Для Хонор это изменение оказалось такой же неожиданностью, как и для любого офицера Королевского Флота, однако комитет по кадрам и подразделение коммодора Рестона («Военная доктрина и подготовка специалистов») внесли изменения в штатное расписание лишь после долгих размышлений и тщательного анализа. Хонор знала, что они работали над проблемой оптимального комплектования штабов еще в то время, когда она покинула звезду Ельцина и вернулась на мантикорскую службу. Где обнаружила, что стала более восприимчивой к прогрессу, чем многие ее сослуживцы из Королевского Флота. Те частенько ворчали по поводу вздорных новомодных идей, выдвигаемых дилетантами, у которых недостает здравого смысла не трогать то, что давно устоялось и не раз себя оправдало. Понимая, что такова обычная реакция людей, цепляющихся за традицию только потому, что это традиция, Хонор добросовестно проанализировала и эту, и некоторые другие «еретические» концепции грейсонского флота. Идея казалась многообещающей: к такому выводу, входя в курс дела, кажется, был готов прийти и Скотти.
Провожаемый ее взглядом, Тремэйн направился к другому молодому офицеру. Отвечавшему в штабе за разведку старшему лейтенанту Джасперу Мэйхью едва минуло двадцать восемь стандартных лет. Он состоял в отдаленном родстве с Протектором Бенджамином и отличался густыми, как у Лафолле, каштановыми волосами и небесно-голубыми глазами. Несмотря на молодость, у Хонор не было оснований сомневаться в его способностях, тем более что обучал Джаспера капитан Грегори Пакстон, глава разведки в штабе ее прошлой эскадры. Кроме того, этот молодой человек прекрасно сработался со Скотти, а к его оценке Хонор (хотя и не призналась бы в этом вслух при Тремэйне) относилась с большим доверием.
Из всех офицеров штаба на утреннем совещании отсутствовал лишь лейтенант-коммандер Михаэль Ворланд, капеллан эскадры. Низкорослый аккуратист, с окаймленной редкими, песочного цвета волосенками плешью и добрыми карими глазами, Борланд носил старомодные очки и даже после присоединения к Альянсу отказался от операции по коррекции зрения. Правда, видел он не так уж плохо, а приверженность к архаичным стекляшкам, по мнению Хонор, объяснялась не столько предрассудками, сколько нежеланием менять облик, сложившийся за долгие годы. Трудно было сыскать человека с более безобидной и добродушной внешностью, однако его хрупкое телосложение скрывало поразительную физическую силу, а в случае нужды он мог проявить столь же могучую волю.
Священник, разумеется, понимал, что у мантикорцев сам факт его присутствия на корабле вызывает некоторое смущение. Во Флоте Мантикоры не было капелланов, и королевским офицерам требовалось время, чтобы свыкнуться с обществом духовного лица. С другой стороны, флот Грейсона не мыслил себя без капелланов, и даже самые отъявленные скептики не могли не признать, что в эскадре со смешанным составом присутствие священнослужителя необходимо. Хонор, конечно, предпочла бы снова обратиться к Абрахаму Джексону, служившему у нее капелланом в Первой эскадре, но Джексона перевели в личный штат преподобного Салливана. Ворланд был совсем другим человеком, однако Хонор ощутила в нем ту же открытость, гибкость и силу, какие ценила в Джексоне. В настоящий момент он находился в поместье Маккензи, и Хонор Харрингтон могла за него только порадоваться, ибо священник сочетал своего единственного сына узами брака с третьей женой.
Медленно потирая кончик носа, Хонор задумалась о достоинствах и недостатках, которые наверняка обнаружатся у ее новых сотрудников. Даже старые боевые товарищи в новых обстоятельствах могут проявить себя по-ново. Правда, пока они преподносили ей лишь приятные сюрпризы, но…
От размышлений ее оторвал послышавшийся сзади шлепок. Обернувшись, она увидела рослого молодого человека, тщетно пытавшегося поймать папки с документами выскользнувшие из стопки, которую он нес. Изловить удалось лишь одну: остальные разлетелись, словно ракеты, запрограммированные на полет по траектории уклонения, и с шумом попадали на палубу. Хонор поджала губы, чтобы не рассмеяться, а молодой офицер покраснел, как свекла.
Щеки его пылали ярче зари, ибо энсин Карсон Клинкскейлс, ее адъютант, был одарен светлой, вдобавок еще и веснушчатой кожей, составлявшей удивительное сочетание с рыжими волосами и зелеными глазами. Невероятно высокий для грейсонца – вымахав на сто девяносто сантиметров, он превосходил ростом даже Хонор, – этот юноша, которому едва минул двадцать один год, отличался неуклюжестью. Похоже, ему никак не удавалось совладать со своими руками и ногами, а глубочайшее почтение к леди Харрингтон лишь усугубляло его щенячью неловкость.
Во многих отношениях он напоминал ей юного Обри Вундермана, гравитационного техника с ее последнего корабля, отличавшегося юношеской наивностью и восторженностью по отношению к героям. Правда, работу свою Обри выполнял блестяще, что же до юного Клинкскейлса…
Хонор никогда не доводилось встречать более усердного юношу, однако если имелась вероятность – хотя бы малейшая! – возникновения неприятностей, с Карсоном они случались неотвратимо. Ей хотелось надеяться, что рано или поздно молодой человек изживет неловкость и перестанет, как магнит, притягивать всяческие невзгоды: он ей нравился, причем гораздо больше, чем она позволила бы ему догадаться. Взяв его к себе адъютантом, Хонор нарушила некоторые из ею же установленных правил, но всем своим поведением подчеркивала, что родство с доводившимся парню дядюшкой Говардом Клинкскейлсом отнюдь не гарантирует ему положение любимчика. Правда, сам юноша ни на что подобное не претендовал и, похоже, мог бы стать толковым офицером: для этого ему требовалось лишь избавиться от рокового невезения. Внешне он являл собой полную противоположность ее последнему адъютанту, Джареду Саттону, однако напоминал его робостью по отношению к ней и неизбывной старательностью. Напоминал даже слишком сильно: Хонор не могла забыть, как погиб Джаред, и стоило ей потерять контроль над собой, как на месте лица Клинкскейлса ей начинало мерещиться лицо Саттона.
