Он не закончил, но МакКеон мрачно кивнул.

– Помните, мэм, – тихо сказал Веницелос, припавший рядом с ней к палубе возле вентиляционной решетки. – Если у Харкнесса все прошло, как задумано, нам нужно только добраться до того лифта.

Хонор кивнула. Их поспешный марш-бросок сквозь недра корабля не позволил Веницелосу подробно ознакомить ее с планом Харкнесса, однако все самое главное он рассказал, и Харрингтон поразилась, как тщательно Горацио продумал все детали. Тот факт, что экипаж корабля оказался способен восстановить управляемость некоторыми элементами системы, никоим образом не умалял заслуг Харкнесса. Хевы до сих пор не контролировали собственный корабль. В противном случае все уже закончилось бы.

Но раз оно не закончилось, им требовалось добраться до шлюпочной палубы – причем как можно быстрее. Тут с Эндрю и Марсией спорить не приходилось. Хонор, тяжело дыша, привалилась к стенке трубы, надеясь скрыть от товарищей, насколько она вымоталась. Заточение не прошло бесследно: она исхудала и ослабла, однако из последних сил заставляла себя держаться бодро и даже – насколько это было возможно с одним глазом и парализованной половиной лица – пыталась улыбаться.

– Во всяком случае у меня не должно возникнуть проблем с кодом, – отозвалась она.

Веницелос отреагировал коротким, но искренним смешком: в качестве кода Харкнесс воспользовался ее днем рождения. Она понятия не имела, откуда ему вообще известна эта дата, но главстаршина, похоже, был истинным кладезем сюрпризов.

– Хорошо, – сказал Веницелос и повернулся к Лафолле. – Эндрю?

– Спускаться будем цепочкой, – сказал гвардеец. – Первым я, за мной леди Харрингтон, потом коммандер МакГинли и вы. Держите, миледи. – Он вручил ей планшет и перехватил свой дробовик обеими руками.

– А с пути не собьешься? – спросила Хонор.

– Весь маршрут у меня тут, – ответил Лафолле, оторвав одну руку от приклада и постучав по виску. – А вот вам карта нужна. Вдруг что-нибудь…

Он пожал плечами, и она понимающе кивнула. Сердце ее разрывалось на части от боли за Кэндлесса и Уитмена, ей хотелось как-то выразить товарищам свою благодарность, однако нужных слов не нашлось, и она ограничилась тем, что быстро обняла каждого. После чего взяла наизготовку оружие и сказала:

– Ну что ж, тогда за дело.

– Треско благодарит вас за предупреждение, гражданин адмирал, – доложил Гаррисон Фрейзер. – Однако он считает, что тревога чрезмерна, и командование «Цепеша» сможет восстановить контроль над ситуацией самостоятельно. Он же, со своей стороны, готов позаботиться о любом малом судне, которое вздумает отчалить от корабля.

– Срань господня!

На сей раз высказывание принадлежало не Богдановичу, а Шэннон Форейкер. Турвиль снова бросил взгляд на Хонекера, причем, к изумлению остальных, флагман и комиссар обменялись очень похожими усмешками, которые можно было бы охарактеризовать словами: «Ну и что прикажете теперь делать?»

– В каком смысле, Шэннон? – спросил Хонекер.

Турвиль мельком подумал: заметила ли Форейкер, что народный комиссар обратился к ней по имени?

– Сэр, когда он сказал, что позаботится о любом малом судне, которое попытается отчалить, мне подумалось, что эта мера запоздала. Сдается мне, что по меньшей мере одно малое судно уже отстыковалось от «Цепеша», причем судно вооруженное.

Хонекер вопросительно поднял бровь, и Форейкер вздохнула.

– Сэр, – мягко сказала она, – откуда, по-вашему, взялись те ракеты, которыми были сбиты грузовики с «Харона»?

– Вперед!

Выбив вентиляционную решетку, Лафолле выскочил наружу и, прежде чем Хонор последовала за ним, дважды выстрелил из дробовика. Лишь один из оказавшихся на его пути хевенитов успел издать слабый крик. Гвардеец помчался по коридору, и Харрингтон побежала за ним. Поспевать, несмотря на длинные ноги, было очень трудно: сердце так и норовило выскочить из груди, а здоровый глаз затуманило от напряжения. Скудное питание и невозможность поддерживать себя в форме сказались на ней самым плачевным образом. За спиной слышались шаги МакГинли и Веницелоса. Неожиданно сзади раздался громкий крик. Сердце ее упало: обернувшись на бегу, он увидела, что Веницелос остановился и развернулся, явно собираясь прикрыть остальных от нападения сзади. Хонор тоже приостановилась было, но МакГинли, налетев на нее и едва не сбив с ног, громко крикнула:

– Вперед!

Все ее существо протестовало, но, понимая, что Марсия права, Хонор помчалась дальше. Она только позволила себе оглянуться – и увидела, что Веницелос припал на одно колено и, тщательно выбирая цели, ведет огонь вдоль туннеля. Спасая ее и обрекая себя на гибель.

Выстрелы зазвучали громче, теперь уже и спереди. Едва не споткнувшись о тело, Хонор пришла в ужас, но спустя мгновение поняла, что это не Лафолле. Человека в мундире госбезопасности гвардеец уложил на бегу, и не его одного.

На Грейсоне Лафолле, Джейми Кэндлесс и Эдди Говард спасли жизнь Хонор от наемных убийц, но тогда все произошло так быстро и неожиданно, что она едва ли по-настоящему поняла, что происходит. Сегодня дело обстояло иначе: Джейми и Роберт были уже мертвы, да и Лафолле, она понимала это, мог погибнуть в любое мгновение. Однако проморгавшись и избавив единственный глаз от пелены, Хонор увидела своего телохранителя – подлинную машину смерти.

Он бежал легко и ровно, без малейшего напряжения. Взгляд сканировал коридор, ствол висевшего на переброшенном через плечо ремне дробовика следовал за взглядом, палец покоился на пусковом крючке. Стоило хеву оказаться в поле его зрения, как следовал смертоносный выстрел. Лафолле убивал с волшебной, отточенной элегантностью, и всякий, пытавшийся преградить его землевладельцу путь к спасению, был обречен.

За последним поворотом телохранитель издал торжествующее восклицание: перед ним находились двери лифта.

Обернувшись, он жестом подозвал Хонор и, пропустив ее мимо себя, занял позади нее оборонительную позицию. Рядом с ним припала к палубе Марсия.

Они поливали туннель огнем, в то время как Хонор барабанила по кнопкам, набирая код.

Хевы пустили в ход более тяжелое оружие: от визга и скрежета пробивающих переборки снарядов, выпускаемых из трехствольных тяжелых пульсеров, у Хонор заложило уши. Но в следующее мгновение дверь открылась, и она ввалилась внутрь. Огоньки на панели управления светились, подтверждая, что лифт по-прежнему находится под контролем Харкнесса.

– Сюда! – закричала она спутникам. – Сюда!

МакГинли обернулась и с торжествующей улыбкой метнулась к дверям, но внезапный удар остановил ее, а в следующий миг тело ее взорвалось от прямого попадания прошившего переборку снаряда. Хонор в ужасе закричала.

– Бегите, миледи! – заорал в ответ Лафолле, загоняя в дробовик последний магазин. – Немедленно бегите!

Он снова упал на колено и открыл огонь, заслоняя ее собой, как заслоняли Роберт, Веницелос и Марсия.

– Бежим вместе, Эндрю! – крикнула Хонор.

Лафолле оставил призыв без внимания.

И тут из-за поворота выкатилась граната. Лафолле, отбросив оружие, метнулся к смертоносному куску металла. Каким-то чудом ему удалось схватить гранату за миг до взрыва и отшвырнуть ее обратно, однако она взорвалась в воздухе. Взрывная волна подбросила Эндрю в воздух. Ударившись о переборку, как тряпичная кукла, он замертво упал на палубу, и сердце Хонор оборвалось.

Она знала, что должна уходить. Ее телохранители, ее друзья погибли ради ее спасения. Только это придавало их самопожертвованию смысл, и у нее не было права подвести павших.

Однако, даже сознавая свой долг, Харрингтон не могла заставить себя выполнить его. Бросив оружие, Хонор выскочила из лифта и опустилась на палубу рядом с Эндрю. Со стороны врага никто не появлялся: похоже, граната сразила не только Эндрю, но и ближайших преследователей. Отчаяние и ужас придали Хонор сил: подхватив Лафолле, словно ребенка, она перекинула его тело через плечо и метнулась назад, к лифту.