Луиза закрыла глаза, откинулась на спинку деревянного садового дивана. За высоким забором деловито шумел Макрае-Плейс, не мешая ей думать о своем…

Ричард присылал ей письма. Иногда они добирались до нее неделями, и экзотические названия адресов отправителя на конвертах вполне могли бы сойти за выдумку, если бы не почтовые штемпели. Луиза не ответила ни на одно его письмо, но бережно хранила и перечитывала все. О самом Ричарде она узнавала из писем очень мало, зато он так образно, с таким юмором описывал свои путешествия, что ей казалось, будто она вдыхает ароматы и слышит звуки тех далеких мест. А ведь она могла бы сейчас быть там, рядом с ним…

Если за работой она хоть немного забывалась, то свободное время стало невыносимым. Она даже начала давать частные уроки фортепианной игры, чтобы совсем покончить со свободным временем. Когда она доводила себя почти до полного изнеможения, воспоминания немного ослабевали, но все еще сохраняли способность неожиданно подкрадываться и хватать за горло… Как сегодня, подумала Луиза и, услышав тихий писк, с огромным облегчением встала и склонилась над детской коляской.

– Ты проснулась, дорогая, – заворковала Луиза, вынимая из коляски трехмесячную девочку, удивительно похожую на нее. – Я думала, ты проспишь до обеда. Я…

Ворота скрипнули, открываясь. Луиза осеклась на полуслове, распрямилась и вытаращила глаза… Ричард Мур собственной персоной! Словно и не уезжал никуда. Защитного цвета рубашка, залатанные джинсы, пыльные ботинки, неумело стриженные волосы, трехдневная щетина на лице.

Я сплю, подумала Луиза, отчаянно заморгав, и, вероятно, слишком сильно сжала ребенка, поскольку раздался жалобный писк.

Ричард побледнел, глаза его сделались ледяными. Он подошел, посмотрел на ребенка, увидел пепельные волосики и невероятное сходство с Луизой.

– Идиотка, – процедил он сквозь зубы, и его глаза вспыхнули почти убийственной яростью. – Я знал, что ты упряма, Луиза Браун, но не до такой же степени! Неужели ты не в состоянии признать, что можешь иногда ошибаться? И сколько ты планировала скрывать это от меня? Всю жизнь?

Луизе показалось, что язык прилип к гортани.

Сначала она не смогла выдавить ни слова, а когда заговорила, то страшно заикалась:

– Я... я н-не... я... эт-то… – Собственный гнев пришел ей на помощь. – Что ты здесь делаешь?

– А ты как думаешь? – язвительно спросил Ричард, оглядывая ее с головы до ног. На ней было свободное бледно-серое платье в желтый горошек, волосы связаны в конский хвост желтой ленточкой. Никакого макияжа, и – что более важно – она не на работе в разгар рабочего дня!

– Понятия не имею…

Ричард саркастически рассмеялся.

– Неужели? Мы еще поговорим обо мне, а что случилось с твоими нравственными принципами? Помнится, ты глубоко сочувствовала маленьким девочкам… – он многозначительно взглянул на розовый комбинезончик ребенка, – растущим без отца.

Луиза теперь была такой же бледной, как и он.

– Я все еще оказываю им всяческую поддержку, – напряженно ответила она. – Это…

– Ты до сих пор уверена, что имеешь ответы на все вопросы? Решила, что можешь быть и матерью и отцом?

– Как ты смеешь? – сдавленно прошептала Луиза. – Если ты явился сюда только для того, чтобы оскорблять меня, можешь убираться вон.

– Не для того, – резко возразил он. – Я приехал сказать, что не могу жить без тебя и урегулировал свою жизнь соответственно…

– Неужели? Несмотря на то, что я упряма и высокомерна? Знаешь, Ричард, я очень надеюсь, что ты не внес в свою жизнь серьезных изменений, потому что – если они касаются меня – это пустая трата времени.

Он раскрыл рот для ответа, но именно в этот момент малышка решила напомнить о себе и укоризненно запищала. Ричард дважды моргнул и заговорил уже совсем другим тоном:

– Как ее зовут?

– Миллисент... но мы зовем ее Милли. – Луиза поудобнее взяла ребенка и поцеловала в головку.

– Мы? Значит, Нейл в городе и участвует в этом обмане. Как ты убедила его? Я велел ему связаться со мной в экстремаль... если я тебе понадоблюсь.

– Какая любезность! Так вот что вы обсуждали в его кабинете перед твоим отъездом! Ты же сказал мне, что ты не…

Ричард пожал плечами.

– Правильно. Я не вдавался в детали, но…

– Значит, ты решил, что я тут зачахну без тебя, – съязвила Луиза. – Ты ошибся, Ричард. Я не нуждалась в тебе тогда, и я не нуждаюсь в тебе сейчас, так что…

– А вот и я! Опоздала, как всегда! – Запыхавшаяся Ева подбежала к коляске. – Прости, Лу, меня задержали. Надеюсь, она не очень ревела… Черт возьми! Глазам своим не верю. Ричард Мур!

– Собственной персоной, – сухо подтвердила Луиза. – Нет, она не плакала. Ты успела. Правда, Милли, лапочка? Все в порядке, твоя мама здесь. – Она снова поцеловала девочку и передала Еве, с издевкой глядя в изумленные глаза Ричарда, затем развернулась и вышла из сада.

– Так и думал, что найду тебя здесь. Луиза мельком взглянула на него, но промолчала. Она сидела на вершине дюны, смотрела на море, изумительно синее, лишь с легкой рябью на почти зеркальной поверхности. Ричард сел рядом с ней.

– Могу я сказать в свое оправдание, что принял желаемое за действительное?

– Ты можешь сказать все, что хочешь. Он изучал ее профиль, строгий, несмотря на легкий румянец и выбившиеся пряди.

– Девочка очень на тебя похожа.

– Она моя племянница.

– Я мало понимаю в детях, – после паузы заметил Ричард, – но и возраст ее очень подходящий, не так ли?

– Послушай, Ричард, если ты стараешься убедить меня в том, что любой совершил бы такую ошибку…

– Не любой, – тихо поправил он. – Но... будний день, а ты не работаешь…

– Вот именно. В школе каникулы после экзаменов, поэтому я и предложила Еве посидеть с ребенком вместо няни.

– Прости. Я... я планировал по-другому встретиться с тобой в этот... особенный день.

– Ты меня удивляешь.

– Можно я начну сначала?

Луиза вздохнула.

– Ради чего? Ты…

– Послушай, я же извинился и попытался объяснить.

– Если ты явился сказать, что отказался от любимого образа жизни из чувства вины или... ну, я не знаю…

– Это не так.

– Не может быть! – Луиза наконец повернулась к нему, сердитая, недоверчивая. – Почему же еще, если в глубине души ты считаешь меня упрямой и высокомерной всезнайкой?

– Может, выслушаешь, что я сделал и почему? – (Она беспомощно развела руками.) – Я понял, что остаюсь верным делу, которое исчерпало себя.

– Не думаю, что слоны и носороги придерживаются того же мнения.

Ричард улыбнулся и продолжил серьезным тоном:

– Я говорил о своем личном крестовом походе. О влиянии отца и империи Муров. Я понял, что давно стряхнул оковы и династическая машина больше не в силах засосать меня и совсем не надо уезжать далеко, чтобы снимать фильмы.

– Ты сказал, что Африка в твоей крови, – прошептала Луиза. Ричард ухмыльнулся.

– Я так думал, но теперь я знаю точно: единственное, что в моей крови, – это ты. Если ты откажешься от меня, то никакая Африка не спасет.

– Если бы это было правдой... если…

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – прервал Ричард. – Что я слишком долго тянул? Между прочим, недовольство возникло еще до того, как я вернулся в Африку. Но было подписано два договора, требующих исполнения, и я не мог предложить тебе ничего конкретного.

– А если бы я за это время вышла замуж? Ричард заколебался, стоит ли говорить правду.

– Именно об этом Нейл поклялся мне сообщить.

– Поверить не могу!

– Дорогая, – довольно холодно сказал Ричард, – это ты заставила меня уехать.

– Я... я... все равно…

– Это ты распрощалась со мной без малейших признаков сожаления, – непреклонно продолжал Ричард. – И это ты отвела нашим отношениям место в сказочной стране, а не в реальной жизни.

– Я не… – Луиза осеклась, сглотнула комок в горле. – Что ты сказал тогда Нейлу?

– Что не знаю, тот ли я, кого ты ищешь, но хотел бы когда-нибудь еще раз попытать счастья.