Вирга дрожал, но ничего не мог с собой поделать. Стараясь унять эту дрожь, он запинаясь проговорил:
— Ваал человек… всего-навсего человек…
— Как угодно, — мягко ответил Майкл. — Вы спросили, я ответил.
— Отпустите меня, — детским голосочком попросил Ваал.
— Нам нельзя останавливаться. Вы готовы пойти дальше? — Майкл внимательно посмотрел на Виргу.
Зарк рядом с Виргой открыл глаза и принялся растирать затекшие шею и плечи.
— Не знаю. Не знаю. Я очень устал.
— Я спрашиваю о другом. Вы готовы пойти дальше по избранному нами пути?
— Нет, Майкл, — вмешался Ваал. — Брось свою затею. Отпусти меня. Присоединяйся ко мне.
Майкл посмотрел на охотника.
— Вы в силах идти?
Зарк растирал руки. Он взглянул на Майкла, потом на Виргу, потом снова на Майкла.
— Да, — ответил он.
— Хорошо. Доктор Вирга?
Вирга не знал, что ответить. Ему вдруг стало трудно дышать.
— Я так устал, — пробормотал он.
— Я ведь предупреждал вас. Разве нет? — спросил Майкл. — Мы должны как можно скорее добраться до моря. Выбор прост: или вы идете с нами, или мы бросаем вас здесь.
Вирга взглянул на него, удивленный поставленным ультиматумом. Он провел рукой по лицу:
— Хорош выбор! Я иду с вами.
Майкл кивнул:
— Отлично. Мы с Ваалом первыми выбираемся из палатки. Потом вы и Зарк.
Палатку из медвежьих шкур свернули и привязали к нартам, Зарк свистнул, поднимая собак, меховыми клубками лежавших на снегу, упряжка вновь натянула постромки, с которых осыпался иней, и нарты вновь покатили по бесплодной ледяной равнине, оставляя неровный извилистый след. Путники шли, как и прежде, Зарк и Вирга у самых саней, Майкл, живой щит между ними и Ваалом, поодаль справа. Мороз больно кусал Вирге щеки, но вместо того, чтобы бодрить, лишь усугублял неимоверную усталость, и вскоре подбородок профессора снова опустился на грудь. Пошатываясь, Вирга брел вперед, не зная, где он.
Через несколько минут — или часов — кто-то окликнул его шепотом: «Вирга!»
Профессор тряхнул головой. Это ему пригрезилось. Шаги сливались в непрерывный глухой ритм. Он парил между сном и явью, страшась и того, и другого.
«Вирга», — снова прошептал кто-то.
Он открыл глаза.
Впереди маячила широкая спина Зарка, из-за косматой дохи похожая на медвежью. Размеренно бежали собаки, из-под лап летела ледяная крошка. Вирга медленно повернул голову направо, где во мраке шагали двое, и не смог различить их лиц. Он прищурился.
За плечом Майкла горели красные глаза Ваала. Сам Майкл не замечал этого. Виргу вдруг закружил бездонный водоворот — ниже, ниже, ниже…
Красные глаза вспыхнули, как страшные маяки.
— Джеймс, — окликнула она. — Джеймс!
Вирга вскрикнул: «Кто это?» — однако этот голос был хорошо ему знаком, и он задохнулся от волнения, в горле встал ком. Сердце профессора учащенно забилось. Я хочу слышать твой голос, сказал он. Я хочу слышать твой голос.
— Джеймс, — снова проговорила она так умоляюще, что сердце Вирги едва не разорвалось. На его глаза навернулись слезы, и он поспешил вытереть их, пока они не замерзли. — Я здесь, рядом с тобой. Разве ты не видишь меня?
— Нет, — прошептал он. — Не вижу.
— Я здесь. Ты нужен мне, Джеймс. Я не хочу возвращаться.
— Возвращаться? Куда?
— Туда, где я была, — ответила она, сдерживая рыдания. — Туда, где страшно и холодно, где серые стены. Я не понимаю, Джеймс. Не понимаю. Я помню падение. Помню больницу и людей, которые склонились надо мной. И… ничего. Все исчезло… все стало серым, как эти стены. Я не могу туда вернуться. Пожалуйста, не заставляй меня возвращаться.
Напрягая глаза, Вирга всмотрелся в далекую тьму, но там ничего не было. Он не увидел Кэтрин. Обжигающее дыхание холода напомнило профессору, что он не спит, и все же Вирга едва переставлял ноги, словно лед вдруг превратился в вязкую пасту, оседавшую на торбасах. Да, это был ее голос — невероятно, но факт. Но где же она сама? Где? Ее голос. Да. Ее голос.
— Ответь мне, Джеймс, — молила она. — Пожалуйста, дай мне знать, что ты слышишь меня.
— Я слышу тебя, — отозвался он. — Где ты?
— Здесь, рядом с тобой. Я иду рядом с тобой, но между нами какая— то преграда, и я не могу коснуться тебя. О Боже, ты так близко. Почему ты не видишь меня? — В голосе слышалась близкая паника; он разъедал Виргу, как кислота.
Вирга резко повернулся и зашарил в воздухе. И ничего не нашел. Он подавил крик ярости и горького разочарования.
— Здесь ничего нет! — выдавил он.
Кэтрин заплакала. Вирга тоже не сумел сдержать слез, и они хлынули у него по щекам.
— Я не хочу возвращаться! Не хочу!
— Тогда оставайся! Помоги мне найти тебя! Вытяни руку и коснись моей руки! Ты можешь сделать это?
— Не вполне. Не совсем. Между нами что-то есть. Помоги мне!
— Как? Как я могу тебе помочь? — Вирга лихорадочно огляделся в поисках Кэтрин. Замерзшие слезы тонкой ледяной корочкой заполнили морщины вокруг его рта.
Стонущий голос Кэтрин затих. Вирга с новой решимостью зашарил во тьме, пытаясь ухватить говоривший с ним призрак — казалось, он где-то совсем рядом, вот здесь, чуть правее…
Потом она всхлипнула:
— Они хотят, чтобы я вернулась, Джеймс. Они говорят, что так надо, что нельзя остаться. Коснись меня. Я не хочу уходить!
Тяжело дыша, Вирга воскликнул:
— Я не могу найти тебя!
— Я так хочу остаться. Очень хочу. Помоги мне!
— Да. Но как?
— Нам мешает, — проговорила она прерывающимся голосом, — тот, кто идет впереди тебя. Пока он здесь, я не могу пробиться к тебе. Когда его не станет, мне позволят коснуться тебя…
Перед глазами у Вирги закружился калейдоскоп видений: улыбающаяся Кэтрин, Кэтрин хмурая, сердитая, плачущая… В голове у него страшно зашумело, на шею легла огромная тяжесть. «Если его не станет?» — слабым, чужим голосом спросил он.
Кэтрин всхлипнула.
— У тебя за плечом ружье…
— Где ты? — закричал Вирга. — Я не вижу тебя!
— Ружье… О Боже, меня зовут!
Растерянный и обессилевший Вирга вдруг испугался, что споткнется и упадет. Впереди, всего в нескольких футах, виднелась мишень, которую назвала ему Кэтрин, — спина Зарка. Грубый, жестокий человек, зверь, убийца. Почему он должен жить, а Кэтрин — страдать? Почему он должен жить?..
— Ружье, — напомнила она. — Джеймс… — Ее голос стал затихать.
— Нет! Не уходи… не сейчас! — Вирга поднял ружье поврежденной рукой и положил палец на курок. Из-за этого выродка Кэтрин страдает! Он ее мучитель!
— Джеймс, — сказала она, но так далеко, что по щекам Вирги вновь покатились слезы.
Не целясь — с такого расстояния невозможно было промахнуться — он спустил курок.
Но кто-то подскочил к нему и рванул ствол ружья вверх. Грохот выстрела оглушил Виргу, отдача больно толкнула в плечо, и профессор едва устоял на ногах. Пламя на миг высветило изумленное, неверящее лицо Зарка, метнувшегося в сторону. Пуля просвистела у его правого плеча и ушла в темноту.
— Господи! — сказал Зарк.
Майкл вырвал ружье у Вирги и впился в профессора немигающими золотыми глазами. Вирга почувствовал слабость в коленях, но не упал: Майкл подхватил его и бережно посадил на лед. За спиной у Майкла неподвижно стоял Ваал в наручниках.
— Он спятил? — спросил Зарк. — Чуть не снес мне башку!
— Она была там, — шепотом сказал Вирга Майклу. На его щеках стыли горячие слезы стыда и раскаяния. — Она все время была рядом со мной, а я не мог даже дотронуться до нее…
Майкл негромко проговорил:
— Ее там не было.
— Была! Я слышал ее голос! Она пыталась коснуться меня!
— Нет. Ее здесь не было.
— Была… — начал Вирга и умолк, испугавшись ужасного звука собственного умоляющего голоса.
Медленно, с великой неохотой, рождавшейся из глубокой, страшной опустошенности, Вирга отпустил ее. Ружейный выстрел прогнал ее голос, но образ Кэтрин еще стоял перед глазами профессора. Сейчас, сморгнув слезы, вспомнив, кто стоит над ним, Вирга увидел, как ее прекрасное лицо становится безжизненным, блекнет. Лучистый свет, искрившийся в глазах, которые он не забыл и за тысячу тусклых одиноких ночей в своей квартире, пропахшей пыльными книгами, бесполезной керамикой и едким табачным дымом, потускнел и превратился в бесплотную тень реальности. Кэтрин отступала за серую стену тумана, и у Вирги застучало в висках от страха вновь потерять ее.
