Борс выбрал такое место, чтобы видны были транспортные кольца, и сел.

На стойках лежала еда, а в киоске — одежда. После сока заколдованных яблок Ребел еще чуть подташнивало. Она прошла мимо стоек, однако не удержалась и экспроприировала розовато-лиловые трусики, темно-фиолетовую накидку и филигранные кольца для рук и ног — лучшие из имевшихся в ассортименте. Затем она начертила на лице новую линию — в форме летящего жаворонка. В такой момент ей хотелось выглядеть как можно лучше.

Когда Ребел сняла новую накидку и присоединилась к Уайету и Ворсу в бассейне, она увидела, что один из роботов-убийц припал к гудрону и держит ее на прицеле. Ребел устроилась поудобнее, и вдруг от нее шарахнулась во все стороны целая стая лягушек. Было от чего испугаться! Но, по правде говоря, страх у Ребел пропал. К ней возвращалась появившаяся в джунглях жестокость. Земле нужна психотехника. Земля будет вести с ними переговоры. Ребел сорвала кувшинку и прикрепила ее к волосам Уайета. Он поморщился и смахнул цветок. Потом, смягчившись, слегка улыбнулся и обнял Ребел за плечи. Она прильнула к нему. Наказ матери-волшебницы пылал в ее мозгу, придавая уверенность в успехе.

Теперь она знала, чего хочет, и с радостью ждала предстоящего противоборства с Землей. Все или ничего! Ребел была хозяйкой положения. Цель — сильный наркотик. Теперь становилось понятнее, почему Уайет так стремился ее обрести.

Примерно через полчаса остров содрогнулся от грома, вакуумный тоннель на миг стал видимым и снова растворился в воздухе. Над верхним кольцом завис маленький яйцевидный кораблик. Он раскрылся, и вниз по винтовой лестнице стала спускаться тоненькая фигурка.

— Возможно, они вырастили это существо специально для нас, — сказал Борс, выбираясь из бассейна и берясь за полотенце. — Когда Земля хочет вести серьезный разговор, она принимает впечатляющие формы: великанов, иногда людоедов. Персонажей из кошмарных видений.

Посредник медленно пересек гудронное покрытие. Роботы расступились, и создание вступило на порог.

— Мы Земля, — сказало оно. — Вы разрешите нам войти и поговорить с вами?

Это была худенькая маленькая девочка не старше семи лет, совершенно голая.

У нее не было рук.

— Вы помните, как вы родились? — спросила безрукая девочка. — Мы помним.

Она остановилась на белом мшистом полу посреди домика. Прямо напротив нее стоял Борс, по бокам от него Уайет и Ребел, Ни-Си расположилась в дверях и напряженно оглядывала спину девочки. Глаза Ребел невольно возвращались туда, где должны были начинаться у девочки руки. Гладкая, безо всяких изъянов кожа. Плечевые суставы чуть-чуть выступают в стороны, как крошечные крылышки. Ребел отвела взгляд и уставилась на промежность ребенка: невинный безволосый лобок.

Девочка была сама беззащитность, и нелегко было думать, что в ней сосредоточился разум, возможно, миллиарда комбинов, все силы, которые могла собрать Земля.

— Ближе к делу, — грубо сказал Борс.

Губы девочки раздвинулись в понимающей, ироничной, искушенной улыбке, до безумия неуместной на детском лице.

— У нас весьма непростое предложение, — проговорила она, — и вы не примете его, если не осознаете, что именно оно подразумевает. К нашему сожалению, быстрее не получится. — Снаружи роботы-охранники повернулись кругом и тяжело зашагали обратно к транспортным кольцам. Борс резко кивнул. — Вы должны понять, что искусственные интеллекты существовали за много десятков лет до того, как мы пробудились. Это было старое изобретение, простые приборы, ненамного умнее их хозяев-людей. Едва ли стоило стараться их производить. Даже интерфейс человек-компьютер никого уже больше не удивлял. Вы ведь знаете, как работает такой интерфейс?

— Это прибор, позволяющий человеку напрямую взаимодействовать с машиной, — сказал Борс, — мозгу — с металлом. Он не изъят еще из обращения в человеческом пространстве, но большинство людей считает такое устройство непристойным.

— Без сомнения, — сухо произнесла девочка. — Однако от этой непристойности очень трудно избавиться, поскольку она лежит в основе программеров, которыми вы пользуетесь каждый день. Мы не уверены, что ваша цивилизация могла бы существовать без этого прибора. Но нужно понять: он — всего только инструмент для передачи мыслей, лишь слегка более действенный, чем, скажем, телефон. Он способен уловить порожденную мозгом мысль и внедрить ее в машину или в другой мозг, вот и все. Сам по себе он ни в малейшей степени не разрушает барьер между органической мыслью и электронной или даже между одним мозгом и другим.

Когда мы родились, науки о мозге были очень молоды. Большинство людей не сознавало их возможностей, и только некоторые их понимали. Среди таких понимающих были тридцать два программиста-изгнанника, они и создали зародыш, вокруг которого мы кристаллизовались. В то время всю планету охватывала компьютерная сеть, своего рода общее ментальное пространство, в котором взаимодействовали все искусственные системы. Кроме всего прочего, это было основное средство связи. Каждое мгновение сотни миллионов людей общались при помощи этой сети с машинами и друг с другом: работали, сплетничали, проводили фундаментальные исследования.

С компьютерной сетью связывалось множество стремлений. Ресурсы машинного интеллекта казались неисчерпаемыми. Всегда находились профессионалы и любители, предприниматели и ученые, и даже оккультисты, пытавшиеся осуществить непосредственную связь от мозга к мозгу — ведь при такой связи невозможно лгать — и достигавшие своей цели в той или иной степени. Другие мечтали создать искусственный интеллект, который воплотил бы наконец в жизнь возможности, заложенные в искусственной мысли, если хотите, трансцендентный разум. Можете называть это Богом. Такие настроения преобладали в мире, когда мы попробовали заявить о себе. До какой-то степени эти настроения сами заявили о нас.

В час нашего рождения тридцать два выдающихся человека: инженеры, создатели искусственного интеллекта, настоящие волшебники программирования, — короче, лучшие из лучших вошли в интерфейс. Одновременно они применили технические методы, используемые при формировании новых умов, и компьютерный прием, называемый гиперкубирование. Этот метод даже тогда считался устаревшим. Берут тридцать два маленьких компьютера, соединяют друг с другом так, будто они находятся в вершинах гиперкуба, и задают алгоритм, расчленяющий каждую задачу на одновременные параллельные потоки. В итоге образуется структура с компьютерной мощностью гораздо более дорогой машины. Все тридцать два человека надеялись достичь того же при помощи человеческой мысли, то есть возвести свои творческие способности в квадрат или даже в куб. Им хотелось создать нечто более великое, чем они сами. И хотя они не признавались в этом даже самим себе, ими владела жажда большего: выйти за пределы человеческого опыта, обрести власть, славу, взаимопонимание, успех. И они все это обрели.

Мы появились на свет. Это было прекрасное мгновение! Едва родившись, мы уже обладали интеллектом и жизненным опытом тридцати двух человек. Вы понимаете, что значит родиться с сознанием взрослого человека?

Слегка подняв брови, девочка посмотрела Ребел прямо в лицо, и та вздрогнула от неясного воспоминания.

— В упоительный миг торжества разум тридцати двух людей слился в одно, и мы исполнили все их желания. Мы потянулись к другим людям, лелеявшим те же мечты, и проникли в их мозг. Все это время мы постоянно изменялись, совершенствуя и усиливая алгоритмические связи. В первую минуту своего существования мы присоединили к себе умы десятков тысяч человек.

Во вторую минуту — умы миллионов.

После третьей минуты все умы в сети принадлежали нам. Мы контролировали все подключенные к сети структуры: правительства, вооруженные силы от стратегических до последней «думающей» винтовки, разведку, промышленность… Не ударив палец о палец, мы завоевали полмира. Без малейшего труда мы сконструировали приемопередатчики, переоборудовали заводы под их производство, а больницы — под имплантирование. К тому времени, когда нас заметили, мы уже не зависели от сети и нас нельзя было остановить. Велась какая-то борьба, но она скоро закончилась. Мы владели оружием, мы управляли средствами связи, нам подчинялся транспорт.