Дик покрылся п отом от этой мысли. Он не хотел, чтобы она оказалась занята, чтобы какой-то другой мужчина касался ее сладких губ и чарующего тела. Шахеуже может быть на пол пути к…

— Что-то случилось? У тебя такой странный вид. Вживаешься в роль? Это ни к чему, ты и так слишком похож на пирата.

Она стояла перед ним, а не убегала с маскарада, испуганная его напором. Он расслабился, но все же спросил то, что его волновало:

— Ты замужем?

— А если «да», то ты откажешься от игры?

Дик размышлял лишь одно мгновение. Он уже смирился с возможными осложнениями.

— Нет. Мы сыграем в любом случае.

— Тогда жди меня в кабинете… Клеопатры.

Она сделала это. Настасья приказала ему ждать, и он согласился. Не слишком покорно, лукавые бесики прыгали в его темных глазах, когда он склонился перед ней в шутливом поклоне, но мужчина послушно двинулся в нужном направлении.

Настасье оставалось только надеяться, что пиратхочет ее настолько сильно, что не сбежит и не заставит ломиться в закрытую дверь. Она не могла отправиться в кабинет к Валентине вместе с ним, на глазах у всех этих людей. Да и ожидать его там не хотела. Настасья больше мужчин не дожидается. Хватит. Пусть теперь они ее ждут.

Ей пришлось сознаться самой себе — только что она дала понять пирату, что согласна на любое действо в уединенной комнате. Впервые в своей жизни. Ни разу прежде Настасья не занималась сексом с незнакомыми мужчинами. Любовников она всегда выбирала долго и тщательно, выясняя все, что только возможно узнать.

Лишь сегодняшнее ощущение таинственной внутренней связи с пиратом, чувство одновременно зависимое и свободное, перевернуло с ног на голову все ее моральные принципы. Более того, Настасье показалось, что и этот волнующий мужчина чувствует что-то подобное. И если она ошиблась, ее ждет горькое разочарование. Еще одно. А еще стыд. Поэтому она не назвала пиратусвоего имени. Настасья собиралась позволить себе это приключение и сделать его максимально безопасным.

Она лавировала между танцующими, хохочущими и выпивающими и уговаривала себя, что беспокоиться ей не о чем. Если Валентина дала пиратусвой ключ, значит, она ему доверяет. Пусть даже совсем немного.

От волнения сердце Настасьи громыхало где-то в животе. Чем ближе она подходила к кабинету подруги, тем больше сомневалась, чего она хочет больше — войти в эту по старинке обитую кожей дверь или сбежать, пока не поздно. Трусливая мысль почти погасила азарт в ее крови, но не могла же она, в самом деле, сесть в такси в своем наряде. Даже летом это выглядело бы странно. А все ее вещи находились как раз за той самой дверью, где ее ждал пирати неизвестность.

«Хватит трусить!» — приказала она себе и нажала на дверную ручку. Петли тихонько скрипнули, и Настасья вошла в полутемную комнату. Ее опасения не оправдались — пиратсидел на кожаном диване, заложив руки за голову. Несмотря на видимую расслабленность его позы, он походил на хищника, готовящегося к прыжку.

Настасья на мгновение замерла у входа, не зная, чего он от нее ждет — инициативы или послушания, но затем решила, что будет действовать интуитивно, как и поступала весь этот необычный вечер. Она молча прошла мимо пиратак окну.

Валентина постаралась на славу, готовясь к празднику. Весь сад, окружавший клуб, в это время года не отличавшийся буйством красок, украшали многочисленные разноцветные лампочки. Они подмигивали с периодичностью, понятной только создавшему их инженеру, освещая дорожки, по которым никто не гулял, предпочитая комфорт зала, и лавочки, на которых по той же причине никто не сидел. Короче, сад пустовал, но выглядел почти сказочно и даже слегка волшебно. Это еще сильнее подчеркивало интимность обстановки в тихом кабинете Валентины.

Здесь было значительно прохладнее, чем в зале, полном людей, и Настасья почувствовала, что озябла. Она передернула плечами, и в тот же миг к ее спине прижалась теплая грудь, а горячие ладони легли на голый живот.

Простое, на первый взгляд, действие подарило Настасье ни с чем не сравнимое ощущение близости с этим человеком, и она вдруг подумала — именно так мужчины, готовящиеся стать отцами, обнимают своих беременных жен. Глупая и не подходящая к данному случаю мысль. Но она возникла в ее голове, благодаря именно этому мужчине, что очень встревожило Настасью.

В это мгновение в саду вспыхнул фейерверк, сконструированный в форме сердца. Настасья так близко придвинула свое лицо к окну, что стекло слегка затуманилось от ее частого дыхания. Она повторила на этом месте контуры зажегшегося сердца.

Пиратнарисовал рядом еще одно сердце, соединенное с первым.

Что это означало? Разве в их случае могут быть замешаны сердца? После часа знакомства? Сумасшествие! Но почему ей так приятно?

— Я зажгу свет?

От его голоса и пальцев рук, легко поглаживающих чувствительную кожу на ее животе, Настасью бросало то в жар, то в холод. Смешно, так реагировать на мужчину в ее возрасте и с ее жизненным опытом. Пусть сексуальная его часть была не слишком разнообразной, но ведь была же. Почему же ни один из ее предыдущих любовников не вызывал в ней подобного трепета? Во всяком случае, Настасья этого не помнила. Или забыла.

В какой-то момент ей снова захотелось убежать, скрыться от чересчур сильных чувств, охвативших ее этим вечером. Ведь ее вещи совсем рядом, в маленькой коморке, дверь от которой темнела в стене кабинета. Но Настасья понимала, что если она сейчас трусливо сбежит, то иного случая и подобного мужчины в ее размеренной жизни может больше не случиться.

О чем он ее спросил? Боже, нет!

— Не стоит зажигать. В саду светло, как днем.

— Хочешь сохранить инкогнито, Шахе?

Конечно, он сразу догадался о причине ее нежелания заниматься этимпри свете, но настаивать не стал. Настасья задрожала от обжигающего поцелуя в шею и повернулась в его руках.

— Не хочу, чтобы мы оба почувствовали себя неловко, если случайно встретимся в городе, на светском мероприятии, да мало ли где!

— Я никогда не чувствую себя неловко в компании очаровательной женщины. И не важно, были у нас близкие отношения, или нет. Разве только…

— Что?

Настасья сняла вуаль, надеясь, что когда она стоит вот так, спиной к окну, пират не видит лицо Шахе, но зато может беспрепятственно целовать ее. Настасье очень нравилось, как он целуется.

Его губы ласкали ее лицо, шею, плечи, словно перо павлина, и Настасья, как ни пыталась, не могла сосредоточиться на словах пирата, но она заметила паузу в его ответе.

— Ничего такого, что могло бы помешать нам получить удовольствие. Очень много удовольствия.

— Ты не слишком самоуверен, пират?

Он не ответил ей, но уже через мгновение, Настасья поняла, что пиратзнает, о чем говорит, и напрасных обещаний не дает.

Ее парчовая жилетка незаметно исчезла в его волшебных руках, а прозрачные шаровары вместе с трусиками упали к ее ногам темной кучкой.

Настасья хотела сказать что-то чувственное или остроумное — хоть что-нибудь, но ее горло сдавило от нахлынувших чувств, когда мужские руки медленно, но уверенно провели по ее груди, на мгновение остановившись на затвердевших сосках, очертили тонкую талию и полные бедра, сжали ягодицы. Странно, но Настасья не чувствовала ни стыда, ни смущения за свою не слишком совершенную фигуру, хотя до этого случая ни разу не обнажалась перед своими любовниками полностью, прикрывая тело изящным и дорогим бельем.

Он отстранился на мгновение, и в его глазах полыхнуло пламя от огней и страсти. Настасье не верилось, что она способна вызвать в мужчине, очень красивом мужчине, такие чувства.

Пират подхватил ее на руки и понес к дивану.

В его руках трепетала шикарная женщина — лучшая из всех, с кем его сводила судьба. И не важно, замужем она или нет. С ней все не важно.