Я назначил вахты и освещая себе путь керосиновыми горелками мы шли днём и ночью пока не увидели деревянные стены острога у Вороньего камня, что я с чистой руки назвал Воронежом.
Теперь всё, бросаем корабли и на полных парах через лес в Смолянку, нужно срочно готовится к зимней компании.
Часть людей, что к осени собралось в Орше и в Смолянке пришлось отпустить домой.
Но после моего последнего похода, многое изменилось и в мировой обстановке. Теперь соседние вожди не пытаются от меня шарахаться как от прокаженного. Многие большие и малы рода, что проживали по соседству с радостью откликнулись на предложения сходить в зимний поход и пощипать кочевников на зимних стоянках.
Пришлось под недовольное бурчание мастеровых и старейшин увеличить военный налог. Я на очередном военном совете так прямо и заявил, что люд земли кривичской ради собственной безопасности должен быть готов снарядить и выслать в поле дружину в тысячу человек. Ежели сам люд кривичский на войну идти не хочет, то пусть скидывается серебром.
На каждого воина мне требуется шлем, копье, большой плетенный щит, наколенник на левую ногу и наруч на правую руку. Это минимальное вооружение, что позволит вывести в поле людей и пойти в бой. Кроме того требуется тысячу самострелов и по сотне болтов на каждый.
Опыт такого похода мы уже имели. Раз идем зимой, то мы можем взять санные повозки. Но вот проблема в том, что я планирую спуститься вдоль Днепра до самого моря, а там может снега и не быть. Таким образом нужно делать универсальные телеги, что бы при необходимости можно было поставить сани на колеса и продолжить путь. Сами сани понятное дело высокие. С приличной обитой толстой кожей крышей. За повозками можно укрываться от стрел. А при необходимости там внутри достаточно тепло, можно перевозить раненных и больных. Кроме того у меня есть запас военных палаток и походного снаряжения римской армии. Все пойдет в дело.
Сборы мы проводили до первого снега, и все это время мои сотники проводили подготовку людей, коней и имущества.
Пока шла подготовка материальной базы я выслал на Карпаты послов к Ардариху. Я в письме и в личных словах передавал своему соседу, что с наступлением первых холодов пойду с дружиной и охочими людьми вниз по Данапру, искать аланские зимовья. Либо я добьюсь нового вечного мира, либо кто то из нас умрет, или я или Обияр.
Уже перед самым выходом дружины на очередную войну пришло мое фиктивное посольство от гуннов. Они с блеском сыграли послов от императора Льва и гуннские вожди Скааба и Эитил обещали весной как сойдет большая вода, переправится через Дон и наказать отбившихся от рук алан Обияра. Это наверное лучшее известие, что принесли за последнее время мне разнородные купцы и шпионы.
Через три седмицы после выпадения первого снега на землю опустились настоящие морозы. Днепр и притоки покрылся льдом и мы вышли в поход.
Это самый массовый поход. В который пошли много добровольцев. Общее количество войска составляло тысячу двести человек.
Из этой кучи удалось выделить отдельную конную дружину. В три сотни человек. Конница осуществляла глубокую разведку местности и поиск зимних становищ. Каждая из конных сотен отдалялась от основных сил почти на сутки пути. Первая сотня отвечала за левый фланг, вторая сотня за фронт, а третья сотня за правый фланг.
Так мы и продвигались. Конные воины рыщут по степи впереди и по бокам, а основной состав войска идет по льду Днепра двумя санными колонами. Тяжелое оружие лежит на санях, а воины периодически запрыгивая в сани идут пешком. За каждым десятком была закреплена санная упряжка с двумя лошадьми.
Мы совершали небольшие суточные переходы, всего то по двадцать-тридцать километров в сутки. Ночью жгли спиртовые горелки для сугрева воинов. Нам нужно пройти почти тысячу километров, а это с учетом разной скорости движения почти пятьдесят дней. На некоторых участках пути было мало снежно и мы продвигались значительно быстрее, но на других участках снега было по пояс и мы едва за сутки проходили 20 км.
Так или иначе, но первые поселения или стоянки нам попались уже за ревой Ворскла. Там у небольшого лесочка мои разведчики обнаружили дымы. Проверили и нашли больше тысячи больших и малых шатров. Нас тоже заметили. Пять сотен воинов кочевья сели на коней и погнались за моими разведчиками. Но как только вылетели на основной наш обоз, ту сразу стухли. Неизвестный вождь понял. Что это не просто зимний налет, а настоящая война и враг тащит огромное количество воинов. Простая перестрелка лук против арбалета показала, что в плотном строю мои воины прикрывшись щитами почти не получают урон, а вот степная конница получала тяжелый урон откатывалась раз за разом. Мы подошли к предполагаемому лагерю только через сутки и все это время шли тяжелые дальние бои моих застрельщиков. Вражеские стрелки плотно сели на нас и заставили продвигаться почти черепашьим шагом. Кочевье ушло, но сборы были насколько быстрыми, что половину шатров, огромных стогов сена и много другого барахла кочевники утащить не смогли просто не успели.
Это была первая победа этой войны. Мы пополнили припасы для конницы, отдохнули у этого лесочка, прилично согрелись разжигая большие костры, а все это время моя конница искала вражеский лагерь.
Установив направление движения становища мы пошли за ними. Пять суток на нас периодически навалились как отдельные сотни так и целые тысячи кочевых всадников, но пробить прочную оборону бронированных воинов за телегами аланы не смогли ни разу. Поэтому они откатывались раз за разом, что бы подловить и налететь с другой стороны.
Иного раненных вражеских воинов нам попадали в руки и после допросов мы узнали, что это кочевье намеренно уходит на юго-восток, так как мы должны идти точно по следам а в это время где то аланские вожди и воеводы собирают воинов для контрудара. И этот удар готовится именно там. Куда мы премся.
При этом строго на юге всего то в трех днях пути стоит большое кочевье на зимней стоянке, которое даже не начало собирать свои шатры, и это наш шанс.
Мы довернув на юг за трое суток покрыли огромное расстояние и вышли на огромный лагерь, что гудел как пчелиный улей. Люди были в панике, им сказали, что враг уходит на восток и в ближайшее время доблестнее степные воины его разобьют, а тут вот такое. Вражеские воины появились непосредственно у огромного лагеря и без остановки пошли вперед, стараясь сократить расстояние для удара страшными адскими арабалеттами.
У этого кочевья произошел настоящий бой. Мы встали за возами и с далека начали лупить тяжелыми баллистами по приближающейся массе вражеской конницы. Как только конница подошла на дистанцию удара с арбалетов мы дали залп. И тут же приняли дождь стрел. Вот такая вот перестрелка продолжалась до самого вечера.
Если честно, такой боя я тут встретил первый раз. Вражеские воины теряли людей и коней. Но в рукопашку не шли. А организовав вокруг нас огромный кочевой круг просто пытались засыпать на стрелами. Мы тоже как то вдруг поняли, что гонятся за врагом не требуется. Зачем, дистанция нас вполне устраивает и каждый залп забирает своих жертв. Рано или поздно но вот такой вот ура-ура навал выдохнется и противник откатит назад.
Это произошло уже с первой звездой. Зимой темнее достаточно быстро, и воспользовавшись наступающей ночью вражеские воины порскнули в разные стороны. Как то вмиг мы обнаружили, что в лагере уже людей и нет. Этот лагерь оказался более богатым.
Больше половины кибиток, телег, огромное количество скота, все это было брошено в спешке. Люди просто бежали в степь как можно дальше от неведомой силы, которую не может сломить даже град каленных стрел.
На месте этой стоянке мы просидели пять дней. Как то требовалось отдохнуть. Погреется, покушать вдоволь жаренного мяса, собрать в полях огромное количество растраченных болтов и вражеских стрел.
К тому же нужно было определится с дальнейшим направлением движения. Если честно сказать, то люди уже устали. Опыта таких длительных зимних походов у нас было мало. Да мы ходили ранее по зимним болотам на усмирение песьеголовцев, воевали с готами, но это были небольшие по численности и по протяженности маршрута походы. А вот сейчас мы уже почти сорок дней в пути и сколько идти до моря еще не знает никто.
