И он достал записную книжку, а из трости ручку.

- Вот видите, Ираклий Ираклиевич, я для вас всё делаю, а вы не хотите, - заныл Рыжий. Он так жалостно смотрел на старика, что даже сердце Сергея начало проникаться ненавистью к Ираклию Ираклиевичу.

- Ах, отстань! - Ираклий Ираклиевич двинулся дальше, а Рыжий засеменил за ним.

Сгорая от любопытства, Сергей поспешил следом.

"Чего же просит Рыжий? - волновался Сергей. - Не хочет ли он стать ещё сильнее. Надо узнать непременно".

Ираклий Ираклиевич и Рыжий скрылись за гаражами. Сергей притаился недалеко за углом.

- Я и так отдал тебе уже шесть лет, больше не могу, и не проси, сердито говорил Ираклий Ираклиевич. - Больше гадостей, чем ты сейчас делаешь, ты всё равно не сможешь уже делать.

- Но ведь другим, почему же другим... - настаивал Рыжий.

- Мне нужны свежие обмены, новые ребята, которые будут выдумывать новые пакости. А ты станешь уже слишком взрослым и перестанешь делать гадости-пакости.

- Разве я не могу дать вам тоже новые гадости-пакости для вашей коллекции?

- Пока да, но если я прибавлю тебе ещё три года, ты станешь совсем взрослым, а взрослые не пакостят от души. А сейчас ты мне доставляешь массу удовольствия. Смотри, я уже записал: номер 1748 - подсаживание малыша на грибок. После Нового года у меня будут новые пакостники, - Сергей услышал, как старик даже причмокнул от удовольствия. - И в молодые годы я не мог совершить столько гадостей-пакостей, сколько делают для меня сейчас они. Мои годы из тебя тоже сделали настоящего гадостника, хи-хи, гордись! И никуда уже не уйдёшь: пока расписочка у меня, пока ты не разорвал её своей ручкой - ты останешься таким же пакостником, как я! А теперь прощай. Чтото где-то происходит. Нюх тянет меня на бульвар: там затевается какая-то новая гадость-пакость. Кажется, это катание верхом на урнах, боюсь прозевать. Такой пакости ещё нет в моем каталоге. Это будет самый полный каталог пакостей. От "Я" до "А". От "Ябеда" и далее. Я прославлюсь в веках. И вы, маленькие Ираклии, тоже получите свою долю славы, не беспокойся. Вы же почти мои детки, - и он засеменил прочь.

Сергей едва успел спрятаться за другой угол.

"Что я натворил! - с ужасом думал он. - Значит, Ираклий прибавил мне три года жизни, чтобы я делал для него гадости-пакости? А он будет радоваться и записывать их в свою коллекцию... "

Сергей стал припоминать Рыжего и ещё более ужаснулся. Надо немедленно что-то делать, времени совсем мало, завтра Новый год.

Глава пятая

ВДОГОНКУ В НИКУДА

Сергей бежал по улице, не замечая никого вокруг.

Кто мог ему помочь? Мама и папа? Они всё равно не поверят, будут смеяться.

Этому может поверить только один человек. Только друг. Только Вовка.

Сергей перестал бежать и зашагал уже спокойнее.

Теперь будущая встреча рисовалась ему уже совсем по-другому. Со вздохом Сергей признал, что теперь не Вовка будет выпытывать у него секрет, а Сергею придётся убеждать Вовку, просить у него помощи.

Вовкин дом был самым обыкновенным, и ничего в нём не было замечательного, кроме того, что там жил Вовка. Конечно, никакая мраморная доска об этом ещё не оповещала. Но всё равно для Сергея это был самый прекрасный дом на свете.

Вовка сидел у телевизора и качался в такт песенке. Передавали "Приключения Буратино".

- Слушай, - заторопился Сергей. Но телевизионные тени были сильнее живого человека.

- Подожди, сядь досмотрим, - не отрывал взгляда от экрана Вовка.

- Как досмотрим?! У меня дело! Колоссальное!

- Какие могут быть дела? Сегодня Новый год.

- Ты уже третий раз это смотришь, а тут смертельное, можно сказать, происшествие! - И Сергей нахально выключил телевизор.

- Но, ты не очень!.. Не у себя дома, - телевизор снова засветился, но Сергей снова его выключил.

- Ты что?! С ума сошёл? - вскочил друг Вовка и воинственно сжал кулаки.

- Я пропал, понимаешь, про-пал! - простонал Сергей и повалился в кресло.

Вовке сразу стало ясно: что-то случилось.

- Говори! - коротко бросил он и сел напротив.

- Я проиграл. Я отдал свои три года жизни какому-то гадостнику-пакостнику, и с завтрашнего дня и сам начну делать пакости для него.

- Ничего не понимаю, - подвёл итог Вовка. - Давай по порядку. Сначала, что было первым, а потом уж конец. Даже конец можешь и не говорить, я и так его понял: ты становишься пакостником. А где начало?

И Сергей начал рассказывать. Наконец Вовка всё понял. Он побледнел и сжал кулаки.

- Так пошли на бульвар и заберём расписку!

- Так он и отдаст, - расстроенным голосом отвечал Сергей.

- Ха, мы силой!

- Он милиционера позовёт. Люди позовут.

- Мы сами милиционера позовём!

- Милиционера... - передразнил его Сергей. - И что? Кто поверит всему этому? Милиционер нас скорее в милицию заберёт за то, что обижаем старого заслуженного человека. А этот удерёт себе, и мы его уже никогда не найдём.

- Да, - задумался Вовка. - Получается - к нему нельзя идти потребовать. Он потом нарочно до Нового года так спрячется, что его никакой Шерлок Холмс не найдёт.

Сергей обхватил голову руками. Куда идти? Что делать?

- Ладно. Идём на бульвар, ты мне его покажешь. Хотя бы издалека, решил Вовка.

На бульваре было много людей. Мамы везли в колясках малышей. Папы несли ёлки. Бабушки шли с хозяйственными сумками. Одни дети не делали ничего. Они бегали, кричали, бросались снежками. А те, кто ещё не дорос до этого, молча изучали места будущих сражений, выглядывая из колясок. Там росли будущие наполеоны дворовых битв.

Сергей и Вовка обошли весь бульвар. Старика нигде не было видно.

- Стой. Вот смотри! - и Вовка указал на вывороченную урну, которая, откатившись от своего насиженного места, сиротливо застряла между деревьями. - Вот дают, дураки, - восхищённо осмотрел он поле игр. - Тут он точно записал себе новую гадость-пакость, не сомневаюсь. Ребятки постарались для него. Малый, сюда! - Вовка поманил пальцем пробегающего мальчугана.

- А? Чего? - независимо, но осторожно приблизился тот.

- Ваша работа?

- А? А чего?

- Да ты не бойся. Я просто так интересуюсь.

- А, - облегчённо вздохнул мальчуган. - Наша. Витек придумал.