Но ведь тем лучше! Ведь именно этого она и хотела. В конце концов, главным оставался ее план. Поэтому необременительная сексуальная связь с Гарреттом — то, что нужно.

— Рейчел? Ты слушаешь?

Рейчел вздохнула. Решение было принято.

Пятьдесят восемь маленьких плиточек умещались по длине потолка комнаты Гарретта и тридцать две — по ширине. Он знал это, потому что пересчитал их пять раз, и каждый раз у него получалось то же самое количество.

Измученный, он крутил в пальцах незажженную сигарету. Прошло уже больше часа с тех пор, как он покинул комнату Рейчел, и теперь он осознал масштабы и чудовищность своей глупости. Он просчитался. Она не придет.

А это означало, что он должен выполнить свое обещание водить ее по городу, наблюдать за тем, как она флиртует с этими подонками, и при этом мечтать о том, чтобы оказаться с ней в постели, зная, что этого никогда не случится.

Может, ему сменить тактику, спуститься вниз и…

Бах! Этот звук эхом разнесся по комнате, и Гарретт сел в ожидании продолжения. Ничего. Черт. Он спустился с кровати и прижался ухом к полу. Следующие несколько секунд показались ему вечностью. Никакого стука. Наверняка ему просто почудилось. Бах, бах, бах! В его ухе зазвенело, когда пол под ним затрясся от ударов, и Гарретт вскочил на ноги еще до того, как звуки прекратились.

Он помчался вниз по лестнице, потом резко затормозил у ее двери. Дверь открылась, и перед ним была она — красивая и сияющая, мечтающая о нем.

— Стучи в потолок три раза, когда хочешь, чтобы я пришел.

— Боялась, что ты не поймешь, поэтому перестаралась.

Он окинул ее взглядом, и у него перехватило дыхание, когда он увидел, что на ней надето.

— А ты мне нравишься в этой больничной робе.

Она засмеялась.

— Я оставила ее у себя. — Рейчел распахнула дверь пошире и впустила его. — Надеюсь, ты не возражаешь.

— Не возражаю. — Он захлопнул дверь. — Сними ее.

Одна ее бровь поползла вверх.

— А ты требовательный, не так ли?

Он почувствовал, что она поддразнивает его, и немедленно ответил тем же:

— Может, мне вернуться к себе?

Пауза. Потом она ослабила тесьму на брюках. Противная зеленая материя сползла с ее бедер и легла лужицей у ног. Гарретт застонал, его тело запылало, взгляд был прикован к вырезу рубахи. Протянув руку, он погладил ее гладкую кожу, с удовольствием наблюдая за тем, как вздымалась и опускалась ее грудь.

— Зачем ты позвала меня?

— А ты как думаешь?

— Может, ты отважишься сказать правду? — спросил он низким голосом, дразня ее.

Она закусила нижнюю губу.

Он подошел ближе, провел пальцем вверх по ее бедру и крепко обнял за талию. Она выгнула спину, и он, приняв молчаливое приглашение, наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу в вырезе рубахи.

— Правду, — пробормотал он. Ему хотелось подразнить, помучить ее, заставить желать его до отчаяния. Но ему хотелось также и услышать ее ответ. Он хотел знать, что она принадлежит ему. Черт, да он просто хотел ее. — Ты хочешь меня, — сказал он, понизив голос. — Скажи мне.

— Я хочу тебя. — Рейчел вздохнула, ее тело было таким горячим, что он чувствовал это сквозь свою одежду. — Поцелуй меня, — потребовала она и прижалась к нему губами. — Давай займемся любовью. Гарретт, пожалуйста.

— Пожалуйста, что? — прошептал он ей в ухо. — Скажи мне, что ты хочешь меня. Я хочу услышать это.

— Я хочу тебя. Я уже сказала.

Ее ответ согрел его, но этого было недостаточно. Ему нужно было, чтобы она настоящая страстно хотела его. Мата Хари могла подождать за дверью.

Поглаживая ее плечи и спину, Гарретт увлек Рейчел к постели. Он сбросил джинсы и только теперь понял, что прибежал в ее комнату босиком.

— Гарретт, кажется, нам опять нужна дежурная аптека.

— Не волнуйся, дорогая.

Может, он и прибежал босиком, но достаточно владел собой, чтобы положить жизненно необходимое в задний карман.

Она усмехнулась.

— Скажи мне, — потребовал он. — Скажи, чего ты хочешь.

— Хочу закончить то, что мы начали, — ответила она. — Прошу тебя, Гарретт. Сейчас.

— Скажи мне, кто ты. Скажи, с кем я.

— Сама не понимаю.

Но он ей не поверил.

— Я хочу быть с тобой, с Рейчел.

Она погладила его по спине.

— А ты и так со мной.

— С настоящей Рейчел, — добавил он. — Мне нужна настоящая женщина, та, которая была со мной в клинике. А не та, которая изображает обольстительницу. Не Мата Хари.

— Мата Хари, — повторила она, улыбнувшись его шутке.

— Ты, Рейчел.

— Ты получил меня.

Ее ответ разлился по нему, сладостный, и честный, и желанный. Она была настоящей, она принадлежала ему, и ничто другое не имело больше значения.

Он хотел ее. Рейчел пылала огнем. Он действительно хотел ее. Потрясающе. Невероятно. И мир никогда еще не казался таким распахнутым, полным света, полным надежд. Кто-то вскрикнул, и она поняла, что это была она сама.

Спустя некоторое время она открыла глаза.

— Привет, — улыбнулся ей Гарретт.

Прижав к себе, она крепко поцеловала его.

— И тебе привет. — Она провела пальцем по его спине и нахмурилась, поняв, что что-то не так. — Как ты всегда ухитряешься оставаться одетым?

Она потянула его за футболку.

Улыбка медленно разлилась по его лицу.

— Я очень спешил.

— Так, — сказала Рейчел, нахмурившись. — Я думаю, тебе придется все повторить, чтобы сделать все как надо. — Сунув руку под футболку, она погладила его спину. Он застонал. — Поцелуй меня.

— Только и всего?

Его глаза потемнели от страсти.

Гораздо больше. Рейчел покачала головой.

— Угадай, чего я хочу сейчас, и заработаешь ученую степень, — сказала она мечтательно.

Он все понял и моментально отреагировал.

— Рейчел, — прошептал он, едва дыша. Сквозь полуоткрытые веки он поймал ее взгляд и улыбнулся. — Мне кажется, я заслужил высокую ученую степень, — сказал он.

Она не могла оспорить это.

Гарретт задремал, и она расслабилась в его объятиях, почувствовав себя надежно, почувствовав, что о ней заботятся. Она прижалась крепче, чтобы продлить этот миг, забыть обо всех проблемах и страхах. Он сказал, что хочет ее, по-настоящему хочет ее. Мысль о том, что кто-то хочет настоящую Рейчел, — это было все, чего она всегда ждала.

Вот только…

Реальность снова вернулась к ней, готовая положить конец ее глупым иллюзиям. Натянув простыню до подбородка, она вызвала в памяти слова Гарретта. Он сказал, что ему нужна та Рейчел, которая была с ним в клинике. Но это не была она: она изображала обольстительницу. Так как же ей показать ему настоящую Рейчел? Особенно, когда она больше сама не знала, какая она.

Но она собиралась это выяснить. Она вернулась в Бремер, чтобы найти себя, и не собиралась отказываться от своего плана. Рейчел пристально вглядывалась в человека, дремавшего рядом. Потом свернулась калачиком под простыней, греясь о его теплое тело. Сейчас ей было надежно в его объятиях. Завтра они найдут Джейсона или Дерека.

Утреннее солнце вливалось сквозь высокие застекленные двери, и Гарретт взглянул на спящую рядом с ним женщину. Он напоминал себе режиссера, у которого фильм вышел из-под контроля. Он открыл ей объятия с желанием показать, как сильно она ему нравится, и в надежде, что тогда она откажется от своего безрассудного плана. Но он не подумал о последней части фильма, о его конце, когда он отправится в Калифорнию, а Рейчел вернется в свой Нью-Йорк, увозя с собой вновь обретенное самоуважение и несколько сладких воспоминаний.

Он нахмурился. Такой конец едва ли его устраивал.

Повернувшись на бок, он прижался к ней. Его сердце едва не разорвалось, когда она в ответ прижалась к нему. Он поцеловал ее в плечо, задавшись вопросом, когда же его подсознание решило, что Рейчел стоила того, чтобы за нее бороться.