— В тебе что-то плохое, Райли, — сказал он своим тяжелым непальским акцентом. — Оно должно выйти.

Я посмотрела на него.

— Хорошо, спасибо, Зет-Ман. Я посмотрю, что могу сделать.

Зетти оглянулся, а затем отошел. Эли был там, выражая негодование.

— Скажи мне, — сказал он, хмурясь еще сильнее, его голубые глаза потемнели. — Сейчас же.

Я нахмурилась.

— Боже, Эли, остынь.

Он продолжал смотреть, ожидая ответа.

Я вздохнула.

— Это было еще одно видение. Очень реалистичное…

— Насколько реалистичное? — спросил он.

Я посмотрела на него, игнорируя всех остальных в комнате. Я сосредоточилась исключительно на Эли.

— Очень. Я вижу убийства. Чувствую их. Будто я убийца. — Большим и указательным пальцами я потерла закрытые глаза, пытаясь стереть изображения, чувства. — Я… чувствую его эмоции, его желания, и они такие отвратительные…

— Это Викториан Аркос? — спросил Эли.

Ярость на его лице была почти пугающей.

— Нет, — ответила я. — Но это мужчина. В видениях, когда я протягиваю руку, это не моя рука, а его. — Я покачала головой и посмотрела на него. — Это странно, и я ненавижу это. — Я вдохнула. — Могу я встать?

Эли не ответил мне, но он схватил меня за руку и поднял.

— Так что же это такое, Эли? — спросил Фин. Он провел рукой по своим коротеньким светлым волосам и уставился на брата. — Мне это не нравится, Брат. Что-то случилось.

Эли молчал, его взгляд остановился на мне.

— Да, — он наклонил голову. — Пошли.

— Куда? — спросила я. — Знаешь, мне не нравится, когда мной командуют.

— Немедленно, Райли, — сказал Эли с суровым выражением лица. — Я серьезно. К моим родителям. Они должны знать.

Фин и Люк уже были на полпути через донжон. Мой взгляд упал на Сета, а затем на Джози, которая стояла рядом с ним. Она посмотрела на меня, пристально, читая, будто могла видеть насквозь. Она поняла мое опасение.

— Это будет круто, — сказала она с одобрением. — Эли прав. Мама и папа могут помочь.

С Эли под руку я направилась к кабинету Дюпре. Фин и Люк ждали. Эли обнял меня, поймал мой взгляд и задержался на секунду, затем повернул антикварную ручку и открыл дверь. Я прошла через смесь жасмина и запах сладкой сигары, поднятой вихревым потолочным вентилятором, когда вошла в комнату. В следующую секунду ветер коснулся моей щеки. Фин и Люк пересекли комнату. Я даже не видела, чтобы они двигались. Мой взгляд упал на родителей Эли, они сидели у большого стола из красного дерева у окна. Элиза изучала что-то на плоском мониторе компьютера. Жилль наклонился, глядя через плечо, явно заинтересованный.

— Сделай ставку двадцать пять фунтов, любимая, — сказал Жилль Элизе.

— А, потом мы подождем и приобретем, — сказала Элиза, выполнив его просьбу. Жилль поднял глаза и улыбнулся мне. — На eBay. У меня склонность к антикварным карманным часам.

— Папа, — сказал Эли, его легкий французский акцент привлек мое внимание. — У Райли возник… вопрос. Нам нужен ваш совет.

Жилль встал и подошел ко мне, останавливаясь не более чем в нескольких футах от меня. Его глубокий взгляд поразил меня.

— Что случилось, ma chérie? — Он склонил голову. — Это видения, — сказал он, кивая, прежде чем я успела ответить. — О убийствах? Расскажи мне.

Я взглянула на Эли, и он кивнул, я продолжила.

— Это как если бы… Я его. Убийца. И это не Викториан Аркос. Это еще один мужчина, и я вижу его глазами. Я чувствую его. Он атакует и кормится, но я не могу остановить то, что он делает. — Я покачала головой. — Я пытаюсь, но не могу говорить, двигаться или контролировать его действия. Как будто я… за его веками. — Я посмотрела на отца Эли. — Я узнала последнюю жертву по ее татуировке. Это была моя работа.

Жилль погладил свой гладко выбритый подбородок; ясные голубые глаза того же шокирующего цвета, что и у Эли.

— В тебе яд вампира, Райли, — сказал он. — Но ты говоришь, что это не Викториан. — Его взгляд, полный любопытства искал мой. — Откуда ты это знаешь?

Не то, чтобы Жилль меня испугал, нет. Я ему доверяла, как и Эли. Но всякий раз, когда я находилась рядом с ним, я чувствовала, будто сделала что-то не так, и это только наполняло меня. Однажды меня поймали, запихивающую Мэри Джейн в мой шкафчик в восьмом классе, и школьный охранник как-то поймал меня, запихивающий пластиковый мешок в рюкзак. Он потащил меня в кабинет директора, и это было то же чувство. Жилль Дюпре чрезвычайно глубоко заглядывал в душу.

Жилль улыбнулся, явно удивленный. Он действительно любил читать мои мысли.

— Опять же, chérie. Откуда ты знаешь, что это не Викториан? Это может быть совсем не так, да?

— Я вырвал сердце Валериана, — тихо сказал Эли.

— Я помог Фину сжечь остальную часть его тела, — сказал Люк. — Ни в коем случае это не может быть он.

— Остается Викториан, — сказал Фин. Он подошел, чтобы встать рядом со мной, сложив руки на груди. — В тебе яд Аркосов. Как сказал папа, другого не может быть.

Я покачала головой и посмотрела сначала на Фина, а затем на Жилля.

— Я видела его руку… она… более грубая, более старая кожа. Определенно, не бледная кожа Викториана.

Жилль взглянул на Элизу, а затем прямо на Эли.

— Тогда это касается меня. Мое предположение, что другой проецирует себя в тебя. — Он внимательно посмотрел на меня. — Ты, очевидно, привлекла чужое внимание.

— Разгневала их, наверное, если быть точнее, — сказал Люк и посмотрел на меня, тряхнув головой и откинув светлые волосы с глаз. — Может быть, кто-то из новообращённых — сказал он. — Или, возможно, кто-то из тех, кто был с ними.

Я закрыла глаза, выругавшись себе под нос на румынском.

— Так что я должна делать? Наблюдать, как гибнут невинные люди? Идет? — Это то, что я проделывала всю свою проклятую жизнь, не так ли? Зачем останавливаться сейчас?

В комнате на пять секунд стало тихо. Все уставились на меня. Я подумала, что вся семья Дюпре прочла мои мысли. На данный момент мне все равно. Давайте, читайте.

— Мы найдем его, — сказал Эли, этот яростный тон вернулся в его голос, его рука защищала мою спину. Я вздрогнула. — И мы его убьем.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ:

ГЛУПОСТЬ

— Всем знакомом чувство, когда задерживаешь дыхание под водой — сначала все в порядке, и вы справляетесь с этим, а затем, когда проходит все больше времени, когда вы должны сделать вдох, срочная потребность становится, похожей на похоть и голод. А потом наступает паника, когда вы начинаете думать, что задохнетесь — и, наконец, когда вы вдыхаете воздух и тревога спадает… вот каково это быть вампиром и нуждаться в крови.

— Из журнала Фрэнсис Форд Коппола

Дракула Брэма Стокера:

Фильм и легенда

— Должна признаться, я всегда считала тебя довольно жестокой, Бетти. Тупицей, которая сама по себе, да еще и гордится этим. Я не боюсь многого, и если я боюсь, я, черт возьми, не скажу об этом никому. К сожалению, мой парень и вся его семья пользуются привилегиями, читая мои мысли и с уверенностью знают, что меня пугает, что меня возбуждает, и что меня бесит. Все три эти эмоции существуют в тяжелых, опьяняющих дозах, когда речь идет о таинственном кровопийце, и самый большой страх, который у меня есть, заключается не в том, что мы не сможем его остановить, а то, что он делает с Эли. Он сошел с ума от того, что он со мной делает. Покатятся головы, и это я не в переносном смысле.

— Райли По

Я думала, что справилась и смогла взять себя в руки, когда ужас начался. То есть, черт возьми, что я всегда чувствовала муки ужаса перед кем-то, окруженная, ну, в общем, всеми. Да, это беспокоило меня. Да, это было ужасно. И, чёрт подери, да, я хотела, чтобы это прекратилось. Но дело в том, что в последнее время я не сплю так много, как раньше. В свете последних событий это неприемлемо, как видите. Так что мои часы бодрствования приносят мне лишь эти ужасы видений. И чем больше времени вне сна — тем больше возможностей для них. Эти кошмары действуют странным образом на мое бренное тело. Я начинаю чувствовать себя как-то иначе, но не могу этого объяснить. Просто… Это не я. И лишь когда я засыпаю, могу отдохнуть от этого всего. Почти всего. И в сон я проваливаюсь как бы в коматозном состоянии. И обычно Эли всегда рядом. Чтобы опять поковыряться в моём сознании.