Понимаю, что нужно взять себя в руки, потому что ни к чему показывать свои эмоции, что сейчас так легко можно прочесть у меня на лице. Но, как же хочу, чтобы моё предчувствие меня обмануло. Чтобы эта была не малышка. И как же хочется... просто дико хочется, чтобы она не оказалась дочерью Орловского. Хоть и не родной, но названной. 

Я помню, что он не один раз рассказывал про падчерицу, что вырастил и гордился ею. Но ни разу не показывал, как она выглядит. Говорил, что она окончила филологический институт и работает в Мадриде в очень успешной компании. Так же, как и Аня.

-Беркутов... Михаил, — тянет, ухмыляясь Орловский, а я смотрю на спину Ани, которая вздрагивает и поворачивается, смотря прямо на меня. В её глазах удивление, а меня бьёт под дых, что не вздохнуть, не выдохнуть.

Аня.

Она девушка, что для меня навсегда под запретом. Она названная дочь моего компаньона.

 Глава 6

Аня

Он ещё не подошёл, а я уже чувствую, что это Он. Чувствую его незримой нитью, что нас связывает. Миша. Не Михаил, как велит воспитание и приличия, а именно Миша. Я слышу, как с его приближением начинает гулко стучать моё сердце, а тело мелкой дробью дрожать. Меня бросает то в жар, то в холод, словно я больна лихорадкой и вот, вот умру прямо здесь. Упаду на шикарный лакированный паркет и больше не встану.

До сих пор тело помнит его жадные прикосновения к себе. Его поцелуи, что сводили меня с ума. Прикрываю на миг глаза, чтобы унять сердцебиение и успокоиться, но ничего не получается. Он будто повсюду. А его запах с примесью дыма въелся будто под кожу, что я чувствую его на себе. Странно, но он не отталкивает, а только больше к себе притягивает. Так и хочется забраться к нему на руки и соединиться, чтобы чувствовать его запах на себе постоянно.

Бью себя мысленно. Аня, что ты творишь? Приди в себя! Ты чуть не занялась сексом на юбилее отчима в какой-то комнате. Какая ты жалкая и мерзкая, Аня. Но в голове всё равно картины и желание вновь почувствовать его руки на своей коже, а его самого глубоко в себе.

Мама смотрит на меня подозрительно, словно что-то чует от меня. Но моя спина ровная, как и плечи прямые, словно говоря — мне нечего скрывать.

Ага, как же Анюта... Скрывать мне нечего... Ещё как есть что. То, что ты пять минут назад чуть ли не занялась сексом с малознакомым мужчиной на юбилее отчима. Хотя почему чуть ли? Я им, по сути, и заняла, только вот Миша не был внутри, но совсем близко, чтобы от этого мне сорвало башню. Чтобы чуть ли не просить, молить о том, чтобы вошёл в меня наконец. Чтобы чувствовать каждый миллиметр кожи к себе. В последний миг успела прикусить себе язык, дабы не наговорить то, о чём потом буду жалеть.

Беркут подходит к компании. Иван Алексеевич с ним здоровается, а я поворачиваю голову на Мишу, удивляюсь. Я думала, что только господин Чернов с ним знаком, а тут, оказывается, нет. Сам «папенька» знаком с этим мужчиной, который не даёт мне покоя даже сейчас. Да он просто стоит рядом, разговаривая с отчимом и Артуром Вениаминовичем, но от близости с ним даже на расстоянии в два шага, ноги становятся ватными, сердце начинает биться об грудную клетку будто ополоумев, а кожа на щеках покрывается пятнами, стоит только вспомнить, что мы делали в тёмной каморке.

Понимаю, что мне лучше не видеть его. Никогда. Но вот проблема — завтра я должна быть у него в офисе в двенадцать дня с документами и чемоданом, что по своей глупости перепутала. Может быть, если бы не взяла его вместо своего, то между нами не было бы всего того, что есть. Хотя что есть Богданова? Да ничего. Мальчику просто понравилась новая куколка. Вот он и решил её получить. Потому как я помню, что вчера ночью из клуба он уходил с двумя красотками. А сегодня уже лапает меня и решает за меня с кем мне следует, а с кем не следует общаться.

Нужно бежать. Срочно бежать от него. Он как дикий волк, что, найдя свою добычу, а сейчас его трофей я, не отпустить пока не получит желаемого. И его желание ни я со всем багажом внутри, а просто получить меня в свою кровать. А потом вычеркнуть из списка, поставив напротив моего имени галочку.

Вдруг перед глазами начинают плясать мошки. Становится трудно дышать, а голова кружится. Хватаюсь рукой за что-то мягкое, как тут же ко мне поворачивается удивлённо-обеспокоенное лицо Беркута.

-Аня, — говорит громко, но мне всё слышится сквозь вату. - Аня, с тобой всё хорошо? — его руки уже возле талии, а на меня все смотрят обеспокоена.

Хватаюсь за его вторую руку и смотрю только на него, не видя перед собой никого. В его некогда серых, холодных глазах беспокойство, страх, что мне самой становится страшно, но я беру себя в руки.

-Да, простите. Всё хорошо. Просто голова закружилась. Это, наверное, от шампанского, — вру. Понимаю, что это никакое не шампанское, потому как ни выпила ни грамма. 

Поворачиваюсь к матушке:

-Я бы поехала домой, — голос сел, говорить трудно.

-Да, доченька, конечно, иди. С тобой точно всё хорошо? — в ответ я киваю, потому как ни с кем не хочу говорить. Мне просто жизненно необходимо быстрее попасть домой и выпить лекарство.

Рука на моей спине напрягается, а я желаю не сталкиваться с ним взглядом. Ищу в толпе Алю, чтобы поскорее отсюда уйти. И куда она запропастилась?

-Вас подвести? — слышу голос Артура из-за широкой спины Миши. Чувствую, как тело Беркута напрягается, и я всё же поднимаю на него голову. Его глаза горят огнём. Только уже не от беспокойства, а о том, что он просто жаждет убить друга отчима.

Не хватало ещё нам здесь разборок, поэтому не нахожу лучше, чем незаметно погладить кожу через рубашку на его руке, говоря этим, что всё хорошо. Что не собираюсь с Артуром Вениаминовичем куда-либо ехать. И всё же отказываюсь. Не к чему это всё. Но его внимание ко мне настораживает и совершенно не нравится.

Когда после того, как сбежала от Беркута, подошла к родным, мне тут же начали его хвалить, рассказывая какой он хороший человек. А господин Чернов в это время лапал меня глазами, отчего по телу прошёлся неприятный холодок.

Вижу, как к нам быстро приближается подруга. В её глазах волнение. Подлетает, как вихрь.

-Аня, что такое? — взглядом даю понять, чтобы никто не догадался, что со мной. Миша всё так же крепко держит меня, будто ему всё равно, что позади него стоят мои родные и наверняка их это злит. Но я бы всё равно не смогла отпустить его, так как крепко вцепилась в него пальцами.

-Аля, мне нужно домой, — говорю уже более спокойно, чтобы она поняла всё.

-Да, конечно. Пошли, — Швец берёт меня под руку, а я смотрю на Мишу.

-Спасибо, — улыбаюсь. И напоследок говорю язвительно добавляю, — не забудьте мой чемодан, господин Беркутов, — в его глазах тут же вспыхивает озорство и ухмылка на губах. А мне почему-то так и хочется провести по ней пальцами, чтобы навеки запечатлеть этот момент на кончиках пальцев.

-До свидания, господин Чернов, — прощаюсь с другом отчима и родными. - Я позвоню завтра мам, — киваю.

-Хорошо, дочка. Береги себя, — подойдя крепко обнимает.

Отстраняясь не смотря больше ни на кого, идём с Алей в сторону выхода.

До сих пор мне нехорошо. И я не могу понять, отчего. Потому как ничего такого из того, что мне нельзя я сегодня не ела. Всего лишь кусок бутерброда на палочки, что предлагал официант. Блин нужно было узнать, что там.

Швец держит меня крепко, что-то шепчет успокаивающее, говоря, что скоро будем дома. Да, быстрее бы дом. Нужно выпить лекарство, пока не стало хуже. Подруга сажает меня в свою машину и быстро обогнав ту, садиться на водительское сидение. Да, выглядит это смешно — девушка в вечернем платье за рулём, но мы всегда ездим только так, потому что так безопасней. Не хочется нарваться на неприятности по дороге домой. Так, намного спокойней.

Моя голова откинута на сидение, глаза прикрываю. Чтобы восстановить биение сердца и, наконец успокоиться. До сих пор никак не укладывается в голове, что я могла проморгать так крупно. Знаю же, что одно неверное движение, если съем что-то не то — мне будет крышка.