Она будет сиять молодостью и красотой, сначала своими, а потом со временем и купленными; вы же при такой жене быстро состаритесь; лицо ваше пожелтеет, глаза потускнеют и ввалятся, волосы поредеют и поседеют раньше, чем вы, как говорится, успеете оглянуться.

Она будет блистать и в обществе и на вечерах у себя богатством и изяществом нарядов; вы будете на службе носить старый потертый сюртук, а дома ходить в обтрепанном, засаленном халате и стоптанных туфлях, и не решитесь высунуть носа в гостиную, когда там ваша жена задает «вечера» — справляющимся о вас из вежливости скажут, что вы «страшно заняты», и этим ответом удовлетворятся: ведь вы никому не нужны.

Она всегда окружена веселым, приятным обществом, ухаживающим за ней и осыпающим ее комплиментами и любезностями; вы всегда одни, вам никто не скажет простого, теплого, дружеского слова, никто не одарит вас ласковым взглядом. К вам жена заявляется только тогда, когда ей нужны деньги, которых она у вас не просит, а требует. С другой целью она на вашу половину и не заглядывает.

Для нее жизнь течет вечным праздником, без горя и забот; для вас — нескончаемыми унылыми буднями, полными неприятностей, огорчения, труда и беспокойств…

Да, жить уютно, по-семейному, можно только с такими людьми, которые не блистают в обществе, а цветами своего сердца и ума стараются украсить лишь свой собственный очаг, думают лишь о том, чтобы тем, кто разделяет с ними этот очаг, было тепло и спокойно, приятно и радостно.

Лучшими спутниками на тяжелом жизненном пути являются не люди, умеющие очаровывать и обольщать красивой внешностью и остроумной болтовней, а люди на вид тусклые и не находчивые в гостиных; люди крепкие, рассудительные и устойчивые к невзгодам; люди, которые не боятся ливня; прикрывшись не модным, а удобным и надежным зонтом, они безбоязненно переходят через огромные лужи, потому что у них крепкая обувь, и всегда готовы протянуть свою сильную и твердую руку в помощь другому. Такие люди, одаренные вечно юною и свежею душою, стойки во всякой беде, не гнутся и не падают ни при какой буре. Эти люди среди человечества — то же самое, что вечнозеленые сосны и ели среди деревьев.

Стойкость много значит. Женщины обыкновенно более стойки, нежели мужчины. Есть женщины, на которых вы смело можете положиться во всех жизненных невзгодах. У них та же стойкость, которая проявляется в преданной собаке. Мужчины по большей части скорее похожи па кошек. Вы можете прожить с кошкой двадцать лет и считать ее своею, но никогда не можете быть вполне уверены в ней, никогда не можете заглянуть на дно ее души и постоянно должны быть настороже, как бы она ни вздумала соблазниться мягким ковриком, разостланным перед камином соседа.

В современном мире нет школы для придания мужчине стойкости. В прежние, тревожные времена, когда вся Европа постоянно сотрясалась из края в край войнами, чумою и разными другими общественными и стихийными бедствиями, мужчина умел быть стойким не только по отношению к себе лично, но и к товарищу. Мы заучили наизусть много красивых фраз о безнравственности войны и радуемся, что живем в такое мирное время, с широко развитыми дипломатическими и торговыми сношениями. И мы пользуемся этим временем, затрачивая все свои силы и способности на то, чтобы как можно основательнее обмануть, обставить, облапошить и даже, при случае, ограбить «лучшего» друга, а часто и родного брата; теми же средствами мы «побеждаем» и своих врагов. Это мы называем «свободным развитием личных свойств», хвалимся своей «цивилизацией», кричим о «прогрессе» (да, мы действительно изумительно быстро шагаем вперед, но в какую сторону?) и с негодованием отзываемся о прежних «глухих, варварских» временах, когда царило одно «грубое насилие», хотя тогда люди бились как орлы и львы, за честь своих гербов, на которых недаром были изображены орлы и львы, а не лисицы…

Разумеется, много можно сказать против войны. Я вовсе не хочу отрицать ее темных сторон; я хочу лишь обратить внимание на тот бесспорный факт, что война порождала героев, которых в мирные времена не видно. Она прививала людям привычку к точности и решительности, к неустрашимости и самопожертвованию; она укрепляла их суждение, глаз и руку; она учила их терпению в страданиях, спокойной рассудительности в опасностях, сохранению душевной ясности в превратностях судьбы. Рыцарство, верность, твердость и мужество — прекрасные дети безобразной войны. Но лучший ее дар людям — все-таки стойкость.

Война внушала людям необходимость быть верными друг другу, верными своим обязанностям, верными своему посту, — словом, верными всегда и во всем до самой смерти.

Мученики, умиравшие на костре; естествоиспытатели, старавшиеся покорить природу и открывшие мировые законы; реформаторы, своей кровью (а не одною болтовнёю) завоевавшие нам различные вольности; люди, душою и телом отдававшиеся науке и искусству в те времена, когда ни то, ни другое не приносило ни славы, ни денег, а лишь осуждение и нищету, — все эти герои происходили от тех суровых людей, которые в кровавых сечах научались смеяться над страданиями и смертью, которым вражеские удары внушали ту непреложную истину, что высшая обязанность человека — быть стойким и безбоязненным.

Припомните историю о старом короле викингов, который хотел было принять христианство, но в тот момент, когда его с большою торжественностью собирались крестить, вдруг спохватился и спросил:

— Вы уверили меня, что принятие христианства — единственный верный путь в Валгаллу. Но скажите мне, где же будут все мои соратники, друзья и родственники, умершие в старой вере?

Смущенное духовенство ответило, что все они будут в таком месте, о котором нежелательно говорить в такую торжественную минуту.

— А! — вскричал, отступая от купели, старый викинг, отлично понявший тонкий намек духовенства. — В таком случае я не желаю креститься: я не хочу покидать их в несчастье.

Он жил с теми людьми, сражался бок о бок с ними, был им неизменно предан и не захотел покинуть их даже после смерти, хотя ему за это и угрожало мучиться вместе с ними в аду.

Как был смешон этот глупый викинг, не правда ли, господа современники? С моей же точки зрения — для вас, конечно, не обязательной, лучше бы бросить всю нашу «культуру» и «цивилизацию» и вернуться к тем «мрачным» временам, когда вырабатывались такие характеры, каким обладал этот «смешной» викинг.

Единственным живым памятником тех времен остался у нас бульдог, но и тот уж не тот! Какая жалость, что мы даем погибать этой прекрасной породе собак! Как великолепен бульдог в своей свирепости и стойкости перед врагом хозяина, в сознании своей обязанности защищать до последней капли крови имущество и жизнь своего кормильца! Но как он кроток и покорен, когда ему нужно защищать только самого себя!

Бульдог хотя и неказист на вид, зато он самый лучший и верный друг. Он напоминает известную поговорку о человеке, которого нельзя не уважать, узнав его, но узнать его очень трудно, потому что в обыкновенное время он не проявляет своей душевной красоты.

Хотя мое первое знакомство с бульдогом произошло много лет назад, но я отлично помню это. Я в то время жил летом в деревне, в одном семействе, вместе с товарищем, которого звали Джордж.

Как-то раз мы вернулись домой с дальней прогулки так поздно, что наши хозяева уже спали. Мы потихоньку пробрались в нашу комнату, где был зажжен для нас свет, и принялись разуваться. Вдруг мы заметили, что возле печки лежит бульдог. Мне еще не приходилось видеть в непосредственной близости собаки с такой угрюмой мордой и с таким свирепым взглядом; казалось, она совершенно недоступна каким бы то ни было нежным и благородным чувствам. Джордж находил, что этот зверь скорее напоминает страшилище из языческой мифологии, нежели благонравную английскую собаку. И я вполне соглашался с мнением товарища.

По-видимому, бульдог поджидал нас. Он поднялся, приветствовал нас зловещей улыбкой и стал между нами и дверью.