От чужой улыбки на, казалось бы, знакомом лице ей стало не по себе. Как могут существовать два настолько похожих и в тоже время разных человека?

– Есть будете? – спохватилась Инна, понимая, что если Виктора она кормила, то его брат с дороги вполне мог оказаться голодным и в два ночи.

Хотя в это время и Витька голодный по определению: «не спит – значит ест».

– Будем! – дружным хором ответили мужчины, от чего стало смешно.

– Я разогрею, приходите на кухню.

Она поспешила уйти. Инквизитор ее пугал, под оценивающим и изучающим взглядом зеленых глаз хотелось сквозь землю провалиться.

Впервые в жизни ей было настолько не по себе от общения с человеком. То, что этот человек брат-близнец ее будущего мужа, было еще страшнее. Но что это? Страх не понравиться или страх чего-то другого?

С этими мыслями она вытащила из холодильника кастрюлю супа и тарелку котлет. Не до философствования, когда в доме два голодных мужчины.

Просыпаться дома было приятно. Своя кровать, свои вещи. Давно он так хорошо не высыпался, хоть и проспал не больше четырех часов. Часы показывали полвосьмого, а в квартире слышались шаги и суета.

С неохотой выбравшись из-под такого теплого и родного одеяла, натянул на себя джинсы и футболку, вышел в коридор. На кухне кипела жизнь, что, на взгляд Владимира, кощунство в семь утра. Он раньше десяти не воспринимал мир. А как в семь можно быть такими активными – непонятно.

Картина, что застал на кухне, поразила еще больше. Брат и отец сидели за столом и ели, по всей видимости, овсянку – сомнительная радость на его взгляд. Рядом стояла тарелка блинов, нарезка колбасы и сыра. Перед каждым кружка кофе.

Сами они вряд ли могли такое приготовить, ибо отец точно не умел. У него даже яичница, на памяти Инквизитора, сгорала до угольков, а бутерброды были несъедобны. Витька не особо любил готовить. И умел не больше, чем он сам. Его самостоятельная жизнь за границей немного приучила варить себе самому. Но сейчас на кухне, судя по всему, хозяйничала Инна.

Как и вчера при виде девушки в домашних брючках, футболке и двумя забавными  хвостиками сердце болезненно сжалось. Он даже забыл, зачем встал и что хотел возмутиться раннему подъему.

– О, доброе утро, – брат отвлек его от созерцания рыжего чуда. – Завтракать будешь? Не уверен, что тебе каши хватит, но есть блины.

– Какое есть в такое время? Я кофе хочу.

– Садись, сейчас сварю, доброе утро, – смущенно улыбнулась Инна и так же, как и вчера, попыталась спрятаться за спину Витьки, будто опасалась нового человека.

– Буду премного благодарен, спасибо. Вы на работу? А мне что делать? Где именно мама лежит? Я хоть смогу ее навестить.

– Сейчас напишу, – отмахнула брат, почти залпом допив кофе.

– Я могу проводить, – сказала Инна, колдуя над туркой с ароматным напитком.

– Точно, ты же сегодня не учишься, – улыбнулся Витька.

Владимир опять убедился, как сильно изменился брат. Рядом с этой девушкой Колдун сиял, таким Инквизитор его еще никогда не видел. А как он обнимал и прикасался к рыжему чуду? Да, не увидь собственными глазами, никогда бы не поверил, что с человеком можно обращаться так нежно. Еще меньше верилось, что таким может стать его брат, в жизни ни к чему трепетно не относившийся.

– Опять у Дэна будешь весь день?

– Наверное, он и так с меня три шкуры спустит за два пропущенных дня, даже страшно.

– Ты ему Вовку скорми, – весело ответил младший, отец засмеялся.

– Скорми – скорми, ему полезно, – прокомментировал отец.

– Кому? Дэну или Владимиру? – нахмурилась девушка.

– Владимиру. Денису, насколько помню этого молодого человека, лишний нагоняй не нужен. Сам кого угодно приструнит и на место поставит.

– А чего меня приструнять? – мысли невольно вернулись к сигаретам и тому, что брат его все-таки сдал.

– Звонишь редко, с отцом не разговариваешь, сам отвечаешь «угу» и «хорошо» на все вопросы, если позвоню, – обижено пробухтел родитель.

– Ну, па! – вырвалось у него совсем детское возмущение. – Я же работаю! Если я сижу дома — не значит, что ничего не делаю. А ты как специально звонишь в самый не подходящий момент, когда я баг ищу или кусок посложнее пишу. Что я могу в этот момент ответить? Сказать, перезвоню позже? Ты обижаешься. Было уже такое.

– Обижусь, – засмеялся отец. – Садись, чего стоишь? Или ты научился готовить? Тогда можешь помочь Инне, а то от нас с Витей пользы никакой, только мешаем.

– Ты наивно полагаешь, что я далеко ушел от брата? Ха, доставка процветает и столовая, кстати, тоже, – хмыкнул Инквизитор, занимая место за столом.

Как раз в этот момент он получил свою порцию кофе. Запах божественный.

– Садись, сама поешь, – Виктор встал и, отключив плиту, почти силой усадил свою девушку за стол. – И днем не только танцы, но и обед. Опять не пообедаете – Дэну вечером нагоняй устрою, так ему и передай.

– Хорошо. Мы же не виноваты, что время пролетает, – вздохнула Ведьма.

Только сейчас Владимир понял, что голос у девушки слегка хрипловатый, как при простуженном горле. Но, как ни странно, он казался весьма красивым, хоть и плохо подходил почти кукольной внешности.

– Тогда телефон держи рядом, я вам позвоню, забывчивые, – фыркнул брат, при этом навел девушке какао и накидал в тарелку кучу блинов с колбасой и сыром.

– Хорошо… Вить, я столько не съем!

– Ешь и не спорь! – сказал, как отрезал, младший, на что девушка скорчила рожицу и начала есть.

Отец тихо засмеялся и встал из-за стола.

– Так, молодежь, я поехал. Вить, какую машину возьмешь?

– Мне все равно, какую оставишь, – отмахнулся Витька, о чем-то тихо переговариваясь с невестой.

Было стойкое чувство, что они с отцом лишние в маленьком мире, где обитали эти двое.

– Вов, матери позвони, прежде чем явиться. Мы ей не сказали, что ты приедешь, а то она еще бы за тебя в пути переживала,  ей сейчас вредно. Инну не обижай, младший тебе за нее голову оторвет, а мы с матерью добавим.

– О, боги, куда я вернулся? Это точно мой дом? – шутя, проворчал Инквизитор, делая глоток кофе.

– Твой, просто надо чаще появляться, а то заменим котом, будешь знать, – уже из коридора крикнул отец.

– Ха-ха, – громко прокомментировал Владимир.

– Вовка, не бузи с самого утра, хочешь – иди еще поспи. Все равно приемные часы после десяти, – младший пододвинул к нему тарелку с блинами. – Или сиди и жуй. Все, я тоже побежал, у нас сегодня важная встреча после обеда, надо все подготовить и проконтролировать.

– Вафили уже, – проговорил Инквизитор с полным ртом, уплетая блины, что оказались очень вкусными.

– Я провожу, – быстро сказала Инна, вскакивая с места.

Ей явно было неуютно с ним наедине. Хотя он тоже не понимал, что им в этом случае делать. Погоду обсуждать или музыку? Нелепей картины не представить.

Но сначала блины. Пока он ест, можно всегда воспользоваться поговоркой «я глух и нем», а с остальным потом разберутся.

Содержательные у них выходили диалоги, ничего не скажешь. Инна бросила беглый взгляд на брата жениха. По скайпу и то легче было общаться.

Тут же оба чувствовали неловкость. Вернее, она чувствовала страх и полную дезориентацию, когда глаза и уши говорят, что перед ней ее парень, а все остальные чувства вопят, что это совершенно другой человек. Возможно, если бы она познакомилась с Инквизитором раньше, сейчас не было бы так неловко.

Утро в больнице, слезная встреча сына с матерью, час и их вытолкали из палаты, отправляя пациентку на процедуры. К двенадцати часам они уже были в студии Дениса.

– Дэн, мы пришли! – крикнула Инна уже с порога.

Администратора они так и не завели, хотя давно собирались.

– О, неужели святая инквизиция явилась? – откликнулся друг.

– Ха-ха, очень смешно! Новых шуточек не знаешь? – фыркнул в ответ Владимир.

– Знаю, но вдруг ты русский забыл в Германии, – хозяин студии появился из своей каморки. – Привет «Святоша», явился, наконец, – засмеялся Денис, заключая пришедшего в объятья.