— Ведь ты вот уже четыре года тайно сожительствуешь с баронессой Ла Валеттой, — снова усмехнулась Мэва. — Лобызаетесь будто голубочки, только того и ждете, чтобы старый барон наконец копыта откинул. Что так смотришь? Все мы об этом знаем. За что, думаешь, шпикам платим? Но ради трона Цинтры, дорогуша, не один король рад бы пожертвовать личным счастьем…

— Минутку. — Хенсельт с хрустом поскреб бороду. — Говорите, не один король? Тогда на минутку оставьте Фольтеста в покое. Есть и другие. Верно, в свое время Калантэ собиралась выдать внучку за сына Эрвилла из Вердэна. Эрвиллу тоже может показаться Цинтра. И не только ему…

— Хм, — буркнул Визимир. — Оно, конечно, так. У Эрвилла трое сыновей. А как относительно тех из нас, кого боги не обделили потомками мужеского пола? А, Мэва? Ты, случаем, не пускаешь нам пыль в глаза?

— Меня можете исключить. — Королева Лирии улыбнулась еще очаровательнее. — Правда, по миру валандаются два моих отпрыска… Плоды канувшего в небытие прекрасного прошлого… Если только их до сих пор не повесили. Вряд ли кому из них вдруг приспичит царствовать. У них не было к тому ни предрасположения, ни влечения. Оба были глупее даже собственного папеньки, да будет земля ему пухом. Кто знал покойного, тот понимает, о чем я…

— Факт, — подтвердил король Редании. — Я его знал. Неужто сыновья еще глупее? Холера, я думал, глупее не бывает… Прости, Мэва…

— Пустое, Визимир.

— Кто еще богат сыновьями?

— Ты, Хенсельт.

— Мой женат!

— А на что яд? Кто–то из нас справедливо заметил, мол, ради трона Цинтры нашлись бы охотники пожертвовать собственным счастьем. Был бы смысл!

— Категорически отвергаю подобные инсинуации! И прекратите! У других тоже есть сыновья!

— У Недамира из Хенгфорса — двое. Да и сам он вдовец. Не забывайте об Эстераде Тиссене из Ковира.

— Я бы их исключил, — покрутил головой Визимир. — Хенгфорская Лига и Ковир планируют династический союз. Цинтра и Юг их не интересуют… Хм. Но вот Эрвилл из Вердэна… Это, пожалуй, реально.

— Есть некто не менее… реальный, — вдруг заметил Демавенд.

— Кто?

— Эмгыр вар Эмрейс. Он не женат. И помоложе тебя, Фольтест.

— Черт побери, — наморщил лоб король Редании. — Если это правда… Эмгыр поимел бы нас без мыла! Ясно: народ и дворяне Цинтры всегда пойдут за кровью Калантэ. Представляете себе, что будет, если Эмгыр поймает Львенка?! Этого нам только не хватало! Королева Цинтры и императрица Нильфгаарда! Да уж!

— Императрица! — фыркнул Хенсельт. — Ну тут–то ты явно перебрал. На кой черт Эмгыру девчонка, зачем ему жениться? Ради трона Цинтры? Цинтра уже и так под Эмгыром! Он захапал страну и сделал из нее нильфгаардскую провинцию! Сидит на троне всей своей Эмгыровой задницей и там еще хватит места, чтобы повертеться!

— Во–первых, — заметил Фольтест, — Эмгыр владеет Цинтрой по праву, точнее, по бесправию агрессора. А поймай он девчонку и женись на ней, его царствование стало бы легальным. Понимаешь? Нильфгаард, связанный супружеством с королевской кровью Калантэ, — это уже не Нильфгаард–завоеватель, на которого скалит зубы весь Север. Это уже Нильфгаард–сосед, с которым надлежит считаться. Как ты вытуришь такой Нильфгаард за Марнадаль, за перевалы Амелл? Напав на королевство, на троне которого легально сидит Львенок, внучка Львицы из Цинтры? Дьявольщина! Не знаю, кто ищет ребенка. Я не искал. Но заявляю, что теперь начну. Я по–прежнему считаю, что девочка мертва, но рисковать нам нельзя. Выходит, она слишком важная персона. Если она выжила, мы должны ее отыскать!

— И сразу же решить, за кого выдадим, когда отыщем? — поморщился Хенсельт. — Такие решения не следует доверять случаю. Конечно, мы могли бы вручить ее бравым партизанам Виссегерда в качестве боевого штандарта, привязанного к длинному древку, пусть несут перед строем, атакуя противоположный берег. Но если мы хотим, чтобы вновь обретенная Цинтра послужила нам всем… Надеюсь, вы понимаете, о чем я? Если мы нападем на Нильфгаард и отобьем Цинтру, тогда можно будет посадить Львенка на трон. Но у Львенка может быть только один муж, который сумеет обеспечить наши интересы в устье Яруги. Кто из присутствующих согласится на это?

— Я — нет, — съехидничала Мэва. — Отказываюсь от такой возможности.

— А я не исключал бы и отсутствующих, — серьезно проговорил Демавенд. — Ни Эрвилла, ни Недамира, ни Тиссенидов. А этакий Виссегерд, подумайте сами, может нас удивить и получить неожиданную пользу от штандарта, привязанного к длинному древку. Вам доводилось слышать о морганатических браках? Виссегерд стар и дурен, как коровья лепешка, но если Львенка напоить отварами из полыни и тернеры, она может нежданно–негаданно в него влюбиться! А для короля Виссегерда в наших планах тоже найдется местечко?

— Нет, — буркнул Фольтест. — В моих — не найдется.

— Хм… — замялся Визимир. — В моих, пожалуй, тоже нет. Виссегерд — орудие, а не партнер, и именно такую, а никак не иную роль должен сыграть в наших планах нападения на Нильфгаард. Кроме того, если именно Эмгыр вар Эмрейс так активно разыскивает Львенка, то рисковать мы не можем.

— Никак не можем, — поддакнул Фольтест. — Львенок не должен попасть в руки Эмгыра. И вообще — в чьи–либо… неподходящие руки… Живой.

— Детоубийство? — поморщилась Мэва. — Скверное решение, милостивые государи короли. Недостойное. И, пожалуй, неоправданно жестокое. Вначале необходимо девочку найти, ведь пока еще ее у нас нет. А когда найдем, отдайте ее мне. Я подержу ее годика два в каком–нибудь замке в горах, выдам за одного из моих рыцарей, и когда вы ее снова увидите, у нее уже будут двое детей и во–от такой живот.

— То есть, если я верно понял, как минимум трое будущих претендентов и самозванцев? — кивнул Визимир. — Нет, Мэва. Конечно, ничего приятного в этом нет, но Львенок, если она выжила, теперь должна умереть. Высшие государственные интересы… Как вы на это, короли?

Дождь колотил в окна. Между башнями замка Хагги выл ветер.

Короли молчали.

— Визимир, Фольтест, Демавенд, Хенсельт и Мэва, — проговорил маршал, — встретились на секретном совещании в Хагге над Понтаром. Совещались втайне.

— Какая символика, — сказал, не оборачиваясь, щуплый черноволосый мужчина в лосевом кафтане со следами от оружия и пятнами ржавчины. — Ведь именно под Хаггой неполных сорок лет назад Вирфурил разбил армию Меделла, закрепив свою власть в долине Понтара и установив теперешние границы между Аэдирном и Темерией. А сегодня, извольте, Демавенд, сын Вирфурила, приглашает в Хаггу Фольтеста, сына Меделла, притянув туда же для комплекта Визимира из Третогора, Хенсельта из Ард Каррайга и веселую вдовушку Мэву из Лирии. Сидят и тайно совещаются. Догадываешься, о чем, Коегоорн?

— Догадываюсь, — кратко ответил маршал. Он знал, что стоявший к нему спиной мужчина не терпит, чтобы в его присутствии похвалялись красноречием и комментировали очевидные истины.

— Этайна из Цидариса не пригласили. — Мужчина в лосевом кафтане повернулся, заложил руки за спину, медленно прошелся от окна к столу и обратно. — Эрвилла из Вердэна тоже. Не пригласили ни Эстерада Тиссена, ни Недамира. Значит, либо они слишком самоуверенны, либо слишком неуверенны. Не пригласили никого из Чародейского Капитула. Это интересно. И знаменательно. Коегоорн, постарайся, чтобы чародеям стало известно о совещании. Пусть знают, что монархи не считают их равными себе. Сдается мне, чародеи из Капитула все еще сомневаются в этом. Развей их сомнения.

— Слушаюсь.

— Есть что–нибудь новое от Риенса?

— Ничего.

Мужчина остановился у окна и долго стоял, глядя на мокнущие под дождем холмы. Коегоорн ждал, нервно сжимая и разжимая руку, лежавшую на оголовье меча: опасался, что его ждет долгий монолог. Маршал знал, что стоящий у окна мужчина почитает такие монологи беседой, а беседу рассматривает как честь и доказательство доверия. Он знал об этом, но монологи выслушивать не любил.

— Как ты находишь эту страну, наместник? Удалось полюбить свою новую провинцию?