— Убеждена.

— Но…

— Цири. — Чародейка, казалось, развеселилась и в то же время как бы обеспокоилась. — С того момента, как мы разлеглись на лужайке, я разговаривала с тобой, не используя голоса. Это называется телепатия, запомни. И ты, думаю, заметила, что это не мешало нам общаться.

— Магия, — Йеннифэр, глядя в небо над холмами, оперлась руками о луку седла, — по мнению некоторых, представляет собою овеществление Хаоса. Она — ключ, способный отворять запертые двери. Двери, за которыми таятся кошмар, опасность и невообразимый ужас, враждебные, деструктивные силы, силы чистого Зла, которые в состоянии уничтожить весь мир, а не только того, кто двери раскроет. А поскольку любителей манипулировать этими дверями хватает, постольку кто–нибудь когда–нибудь да совершит ошибку, и тогда гибель мира будет предрешена и неизбежна. Следовательно, магия — это месть и оружие Хаоса. То, что после Сопряжения Сфер люди научились пользоваться магией, стало проклятием и погибелью мира. Гибелью человечества. Так оно и есть, Цири. Те, кто считает магию Хаосом, не ошибаются.

Вороной жеребец чародейки, почувствовав удар пятками, протяжно заржал и медленно двинулся через вересковые заросли. Цири подогнала лошадь, поравнялась с чародейкой. Вереск доходил до стремян.

— Магия, — немного погодя снова заговорила Йеннифэр, — по мнению некоторых, есть Искусство. Искусство могущественное, элитарное, способное творить произведения прекрасные и необычные. Магия — это дар, данный немногим избранным. Те, кто лишен дара, могут лишь с изумлением и завистью взирать на результаты работы творцов, восхищаться созданными произведениями, одновременно чувствуя, что без этих произведений и этого таланта мир был бы беднее. То, что после Сопряжения Сфер некоторые избранные открыли в себе дар и магию, обнаружили в себе Искусство, есть благословение красоты. Так оно и есть. Те, кто считает магию Искусством, тоже правы.

На куполообразном лысом холме, выглядывающем из вереска будто спина притаившегося хищника, лежал огромный валун, покоящийся на нескольких камнях размером поменьше. Чародейка направила коня к нему, не прерывая лекции.

— Есть также такие, по мнению которых магия — Наука. Чтобы овладеть ею, мало одного дара и врожденных способностей. Необходимы годы упорных занятий и напряженного труда, необходима выдержка и самодисциплина. Так обретенная магия — это знание, это познание, границы которого постоянно расширяют светлые и живые умы путем опыта, эксперимента, практики. Так обретенная магия — это прогресс. Это плуг, ткацкий станок, водяная мельница, железоплавильный горн, рычаг и многошкивный блок. Это прогресс, развитие, это — изменение. Это — постоянное движение. Наверх. К лучшему. К звездам. То, что после Сопряжения Сфер мы открыли магию, когда–нибудь позволит нам достичь звезд. Слезь с лошади, Цири.

Йеннифэр подошла к монолиту, положила ладонь на шершавую поверхность камня, осторожно смахнула с него пыль и засохшие листья.

— Те, кто считает магию Наукой, — проговорила она, — тоже правы. Запомни это, Цири. А теперь подойди ко мне.

Девочка сглотнула, подошла. Чародейка обняла ее.

— Запомни, — повторила она. — Магия — это Хаос, Искусство и Наука. Она — проклятие, благословение и прогресс. Все зависит от того, кто, как и с какой целью пользуется магией. А магия — всюду. Всюду вокруг нас. Легкодоступная. Достаточно протянуть руку. Взгляни. Я протягиваю руку.

Кромлех ощутимо задрожал. Цири услышала глухой, далекий, идущий из–под земли гул. Вереск заволновался, полег от вихря, неожиданно обрушившегося на холм. Небо резко потемнело, затянулось тучами, мчащимися с невероятной скоростью. Девочка почувствовала на лице капли дождя. Прищурила глаза, спасаясь от блеска молний, которыми вдруг заполыхал горизонт. Инстинктивно прижалась к чародейке, к ее пахнущим сиренью и крыжовником волосам.

— Земля, по которой мы ступаем; огонь, который не угасает в ее недрах; вода, из которой вышла жизнь и без которой она была бы невозможна; воздух, которым мы дышим, — достаточно протянуть руку, чтобы овладеть ими, заставить подчиниться себе. Магия всюду. Она в воздухе, в воде, в земле, в огне. И она за дверьми, которое заперло от нас Сопряжение Сфер. Оттуда, из–за запертых дверей, магия порой протягивает руку к нам. Ты об этом знаешь, правда? Ты уже почувствовала прикосновение магии, прикосновение руки из–за закрытых дверей. Это прикосновение наполняет тебя страхом. Такое прикосновение переполняет страхом любого. Ибо в каждом из нас есть Хаос и Порядок, Добро и Зло. Но всем этим можно овладеть. Надо только научиться. И ты научишься, Цири. Для того я и привела тебя сюда, к камню, с незапамятных времен стоящему на перекрестье пульсирующих Силою жил. Коснись его.

Валун дрожал, а вместе с ним дрожал и вибрировал весь холм.

— Магия протягивает к тебе руки, Цири. К тебе, странная девочка, Ребенок–Неожиданность, Дитя Старшей Крови, Крови Эльфов. Странная девочка, вплетенная в Движение и Перемену, в Гибель и Возрождение. Предназначенная и являющаяся Предназначением. Магия протягивает к тебе руки из–за запертых дверей, к тебе, маленькая песчинка в колесах Механизма Судьбы. Протягивает к тебе свои когти Хаос, который все еще не уверен, станешь ли ты его орудием или же помехой в его планах. То, что Хаос является тебе в снах, и есть проявление его неуверенности. Хаос боится тебя, Дитя Предназначения. А хочет сделать так, чтобы страх чувствовала ты.

Сверкнула молния, протяжно громыхнул гром. Цири дрожала от холода и изумления.

— Хаос не может показать тебе, что он такое в действительности. Поэтому показывает будущее, показывает то, что случится. Он хочет сделать так, чтобы ты боялась приближающихся дней, чтобы страх перед тем, что ждет тебя и твоих близких, начал управлять тобою, овладел тобою полностью. Поэтому Хаос насылает сны. Сейчас ты покажешь мне, что видишь в снах. И страх овладеет тобой. А потом ты забудешь и возьмешь верх над страхом. Взгляни на мою звезду, Цири. Не отрывай от нее глаз.

Что–то блеснуло. Загрохотало.

Кровь. Губы Йеннифэр, размозженные и разбитые, шевелятся беззвучно, кровоточат. Белые скалы мелькают в скачке. Ржет конь. Прыжок. Пропасть, бездна. Крик. Полет, бесконечный полет. Бездна…

В глубине бездны дым. Ступени, ведущие вниз.

Va’esse deireadh aep eigean… Что–то кончается. Что?

Elaine blath, Feainnewedd… Дитя Старшей Крови? Голос Йеннифэр долетает как будто издалека, глухо, он пробуждает эхо среди истекающих водой каменных стен…

— Говори!

Фиалковые глаза блестят, горят на исхудавшем, стянутом спазмой, почерневшем от мук лице, закрытом вихрем взлохмаченных, грязных черных волос. Темнота. Влага. Страх. Ужасающий холод каменных стен. Холод металла на запястьях рук, на щиколотках ног…

Бездна. Дым. Ступени, ведущие вниз… Ступени, по которым надо спуститься. Необходимо, ибо… ибо что–то кончается. Ибо наступает Tedd Deireadh, Час Конца, Час Волчьей Пурги, Час Белого Хлада и Белого Света…

Львенок должен умереть! Высшие государственные интересы!

Идем, — говорит Геральт. — По ступеням вниз. Так надо. Мы должны. Другого пути нет. Только ступени. Вниз!

Его губы не шевелятся. Они синие. Кровь, всюду кровь… Все ступени в крови… Только б не поскользнуться… Ведьмак спотыкается только один раз… Блеск клинка. Крик. Смерть. Вниз. По ступеням вниз.

Дым. Огонь. Ужасающая скачка, цокот копыт. Вокруг — пожар. Держись, Львенок из Цинтры!

Черный конь ржет. Встает на дыбы. Держись!

Черный конь пляшет. В прорези шлема, украшенного крыльями хищной птицы, блестят и горят безжалостные глаза.

Широкий меч, отражая блеск пожара, падает со свистом. Вольт, Цири! Финт! Пируэт, выпад! Вольт! Вольт! Слишком медленно! Медленноооо!

Удар вспышкой ослепляет глаза, сотрясает все тело, боль на мгновение парализует, отупляет, лишает чувствительности, потом вдруг вспыхивает с новой ужасающей силой, впивается в щеку чудовищными острыми клыками, рвет, пронизывает насквозь, отдается в шее, в затылке, в груди, в легких…