— Так мы еще и развлечемся седня! — гогот потенциальных жителей исправительной колонии эхом отражался в стенах спящего дома.
— Еще как, мои сладкие, еще как, — искушающий шепот Рика мигом прервал веселье. Наверно этому способствовал отчетливый звериный огонь в его глазах.
— Ты как всегда прав, мой волчонок, — послышалось из-за спин гопников мурлыканье Влашта, начавшего, как ни в чем не бывало выпускать несколькосантиметровые когти и выбивать ими искры из асфальта.
— Так что, ребятулечки, приступим к развлечениям? — Рик продолжал гипнотизировать глазами кучку потерянных парней.
— Не-не-не понял!
— Это шо за хре. ь?
— Мутанты, б. я!
— Ну шо, хлопцы, и вам пиздарыкы прышлы!
— Сегодня у нас главным пунктом программы кастрация, — торжественно объявили оборотни и погасили единственный фонарь.
В тюрьме Службы Адского Правопорядка как всегда пустовало мало камер. Собственно заключенные были не в классических казематах (туда посадили бухгалтеров и весь финансовый отдел, для большей ответственности, так сказать), а непосредственно в клетках вдоль коридора, по которому сновали работники конторы. Кабинетные крысы и "Похмельные черти" шастали туда-сюда мимо ждущих своего приговора и заключенных в карцерах. Обычно скорость, на которой демоны и нечисть летали мимо нарушителей покоя была близка к скорости Бегемота, убегающего от Геллы с ее сливочными пирожными, купленными втихаря от Мессира.
Но с вчерашней ночи все изменилось. Работники сновали мимо камеры номер 143 чуть притормаживая. Уж больно интересные звуки оттуда доносились. Обычно тут правили бал крики нецензурного содержания, всяческие просьбы и уверения в собственной безгрешности (последних, кстати, работники окрестили между собой "ангелами" и записывали им дополнительную статью за шпионаж на "ту сторону"). А вот пение из-за решетки было настолько мелодичное, душевное…и пошлое, что новый жанр тюремного искусства сразу нашел своего слушателя. Полностью весь репертуар временных жителей камеры слышал только дежурный охранник. Судя по его лицу, его впечатлило на остаток жизни. Немного переделанные песни немагического населения звучали на весь коридор и другие постояльцы отеля для нарушителей покоя уже подпевали под особо понравившиеся мотивчики.
Но, наверно, все же особую остроту полу вою придавало настойчивое упоминание одного небезызвестного демона.
— Хани, ванс оф тру, ай лав юююююю!
— Вот кто-то с гоооорочки спустился, наверно Хананель идет. На нем желеееезные трусарди и расчугууууунный котелок…
— А мой Хаааааани, кинуть палку хочет. А емууууу никто не дает. (мотив укр. нар. песни "А мій милий вареничків хоче") — два оборотня в камере трагически заламывали руки и продолжали живописать нелегкую судьбу адского миротворца.
По счастливой для них случайности, Хананель последний месяц находился в паршивом настроении и из кабинета практически не выходил. В кабинет к нему тоже мало кто рвался доложить о безобразиях, так как пара чертей Фагота все еще были в больнице и слух к ним, пока, не вернулся. Когда все это нашептали оборотням из соседних камер, Влашт решительно затянул узел цветастой рубашки под грудью, а Рик поправил розовый шарфик на шее с видом Коммандос.
— Значит можно действовать более грубо! — оба поднялись с нар и, вцепившись в прутья решетки, заголосили. — ОХРАНААААА!!! Где наш милылыыыыый???
От столь дикого ора, заснувший с ватой в ушах, старый упырь вздрогнул и выронил из рук потрепанную книгу Гоголя "Вий".
— Шо вы орете, ироды мохнатые?!
— Дяяяяденька упырь, а где же наша радость? Где свет наших очей? Где белый шоколад наших черных страстных сердец? Куда запропастился наш самый чуткий и самый нежный Робокопчик?
— Куда унесла судьба нашего страстного Нелюшку? Я, надеюсь, он штанишки не забыл вчера у нас? Вы не в курсе, на работу он одетый пришел? Я ж волнуюсь!
— А вдруг он простудит самое дорогое, а? Как же мы без него?
— Вы ему можете сказать, что его пусики заходили?
— П-п-пусики? — бедного труженика замков и ключей можно было попросить открыть все камеры, и то он наверно, не удивился бы сильнее.
— Ну да, — кокетливо улыбнулся Влашт, а Рик очаровательно покраснел.
— Наш воробушек стальнокрылый, вообще то не любит, когда мы так неожиданно появляемся, — доверительно сообщил Рик, наклонившись к побуревшему упырю.
— Ну, так вы передадите ему от нас приветики? — хлопнул пару раз длиннющими ресницами кот.
— Боюсь, ваш милый так и не увидит вас, — со стороны входа вошли две фигуры, затянутые в деловые костюмы.
— Жаль разбивать вам сердце, милые мои, ЩЕНКИ!!! — ор главы клана Волка достиг маленького окошка под высоким потолком. Радостное "бздыньк" и кучка мелких осколков осыпалась на голову старого охранника. Струхнув с головы упыря остатки стекла, глава клана Дикого Кота всунул ему в руки свиток с печатью Совета Кланов Оборотней и отвязал от пояса застывшего дедка вязку ключей.
— А…а…у….вы же!..Там надо… ключик то…
— Уважаемый, вы меня не узнаете? Уж я то помню, каким ключом открывать камеру для буйных оборотней.
Проведя на месте маленькую генетическую экспертизу путем сравнивая заключенных и новоприбывших, старичок развил буйную скорость и вылетел в свою каморку, причем, судя по звуку, он подпер серебряную дверь чем-то вроде шкафа.
Главы кланов тем временем не спешили открывать своих сыновей. Просто эталонная связка ключей для фильма ужасов, звякала в руках Кота, и с методичным постукиванием трости Волка создавала мелодию почище "O Fortuna" из оперы "Сarmina burana". Притихли все закюченные.
Спокойно, как будто и не было вспышки гнева, впустившей свежий воздух в коридор с камерами, старшее поколение кинуло на грязный пол камеры ключи и соизволило взглянуть на провинившихся.
— Большой золотистый ключ с тремя параллельными насечками это от камеры, треугольный штырь из лунного серебра с вензелем это от карцера. Бумаги Хананелю передадут. Выход там, откуда мы пришли и куда уйдем. Вас выпустят.
— А зачем нам от карцера? — настороженно спросил Влашт.
— Заберете Елену, — ровным голосом ответили из коридора.
— Свадьба сразу после Литы, — все таким же ледяным тоном дата конца света была перенесена на пол года раньше.
— За что??? — крик оборотней разнесся эхом по камере.
— Вы нарушили законы магического мира.
— Пропустили уйму занятий в университете.
— Хотели спровоцировать конфликт кланов с САП и Хананелем лично.
— Ваши хвосты видны во всех неприятностях клана Пантер.
— Вы опозорили память предков.
— Это как же мы память то опозорили?! — встрепенулись парни.
— Никогда, ни одно поколение нашего рода, за всю историю кланов не попадало в эту камеру за кастрацию какой то шушеры!
— Быстро бегали? — с прищуром спросил Рик.
— Уж побыстрее вашего, — фыркнул его отец.
— Вы бросили свою мелкую без присмотра, — ухмылки на лицах парней тут же погасли.
— Да что она могла натворить? — недоумевал Влашт. Его вечно удивляла серьезность девушки, магическими опекунами которой без особых проблем они с Риком были вот уже почти год.
— Распустила тьму и разнесла все в радиусе пары километров. Ну и по мелочи там. Вы больше в свое время разрушили, — не преминул ответить манул.
— А знаете, почему она выпустила тьму из-под контроля? — ледышками сыпались слова старшего волка на припорошенный стеклом пол.
Ответа на этот вопрос не последовало. О том, что ведьме требовался постоянный контроль после полной инициации знали оба клана и практически вся нечисть на юге страны. Нарвавшиеся на ее недовольство уже были. Только рядом стояли Рик и Влашт и успешно отвлекли зарвавшегося оборотня-медведя, которому родственники сильно хорошо потоптались по органам слуха. Косолапый даже в человеческой форме не слышал… причем не слышал он слова "нет". Пришлось ему объяснять на пальцах, руках, ногах и парочке зубов, что девушек хватать за выпуклости не надо. Пока Влашт объяснял, что ведьма не их и не чья либо еще любовница, а все-таки ученица, Рик держал Лену за шкирку и пытался успокоить ее взбесившиеся силы. До этого ситуация была еще интересней. Тьма постепенно отдавала девушке ее чувства. Причем просыпались они настоящей бурей. Ладно еще дружба, справедливость, нежность (правда тут тоже без жертв не обошлось — Влашта и Рика в мохнатом состоянии затискали до обморока). Но когда просыпались злость и ненависть… Весело было всем. Вообще то, главы кланов предполагали, что именно эта проблемная девчонка научит сыновей ответственности. И они надеялись на это и сейчас. Вместо того, чтоб тратить время на детские шалости, родители ожидали от чад большей ответственности. Им не хотелось когда то передать власть кланов в руки двух шалопаев.
