— Прекрасная идея. Если хотите, мы можем провести эту работу совместно.

Предложение о восстановлении окиси бора натрием оказалось очень плодотворным: Вёлер и Девилль получили чистый аморфный бор в виде тонкого коричневого порошка. Они установили многие не известные до тех пор свойства этого элемента.

Особое внимание они обратили на способность бора гореть в атмосфере чистого азота. Полученный при этом процессе продукт представлял собой нитрид бора. Кроме опытов по восстановлению с помощью натрия, они сделали попытку провести восстановление алюминием, однако смесь окиси бора и порошкообразного алюминия оказалась инертной. Смесь нагрели настолько, что окись бора расплавилась и содержимое тигля превратилось в густую массу, но тем не менее реакция не шла. Температуру продолжали повышать дальше, и вдруг смесь в тигле стала потрескивать, на поверхности появились искорки, а стенки тигля стали раскаляться от выделившегося тепла. Температура повысилась еще больше, и непрореагировавший порошок алюминия расплавился. Немного спустя реакция прекратилась и раскаленный докрасна тигель стал медленно темнеть. Девилль высыпал его содержимое на фарфоровую плитку. Вёлер удалил белый порошок окиси алюминия, и открылась поверхность уже остывшего слитка алюминия. Коричневого порошка бора в тигле не было.

— Невозможно, чтобы бор не выделился, — сказал Девилль, продолжая рассматривать белый порошок.

— Если образовалась окись алюминия, должен получиться и бор, — заметил Вёлер.

— Может быть, бор соединился с избыточным алюминием?

— Ответ нам даст анализ. Надо растворить алюминий и проанализировать образовавшийся раствор.

Вёлер опустил кусочек алюминия в стакан с соляной кислотой. Когда реакция закончилась, на дне стакана собралось несколько черных блестящих кристалликов, не растворявшихся в кислоте. Вскоре ученые убедились, что они получили новую аллотропическую форму бора — кристаллический бор[451]. Эти маленькие блестящие кристаллики соперничали по твердости и блеску с самым твердым минералом — алмазом.

Сотрудничество ученых привело «еще одному значительному открытию. Им удалось получить в чистом виде и элемент титан[452]. Вёлер знал по своим прежним исследованиям, что титан обладает весьма значительной реакционной способностью. Он очень легко связывается с азотом, образуя нитрид, поэтому все опыты по его получению он проводил в атмосфере водорода. Восстановление расплавленного фтортитаната калия параминатрия привело «получению чистого металла. Прежде пытались получить его и Берцелиус, и Уолластон, и Вёлер, но вместо металла образовывался нитрид, ошибочно принимаемый ими за металл. Чистый титан был очень похож на железо. Как и железо, он растворялся в соляной кислоте, образуя раствор хлорида титана.

Плодотворная деятельность Девилля в области металлургии принесла ему славу непревзойденного специалиста. Во время одного из регулярных воскресных собраний в его лаборатории среди посетителей появился высокий, статный незнакомец. Он с интересом рассматривал печи, тигли, изготовленные из графита, магнезита и окиси кальция. Когда посетители разошлись и лаборатория опустела, он подошел к Девиллю и сказал:

— Я русский, и к вам по поручению государя.

— Чем обязан этой чести?

— В царской казне хранится много отходов платины, оставшейся после чеканки монет. Кроме того, там хранятся руды, богатые платиной. Существует мнение, что извлечение платины из этих материалов известными методами невозможно[453]. Я послан к вам с просьбой о содействии.

— Единственное, что мы можем сделать, — оказал Девилль, — это изучить возможность извлечения платины из ваших материалов здесь, в нашей лаборатории. Этим могу заняться я сам, а также помощник Дебре.

Несколько месяцев спустя в лабораторию Девилля доставили ящики, присланные из России. В них было пятьдесят шесть килограммов платиносодержащих материалов. Девилль и Дебре немедленно приступили к работе. Около четырех месяцев непрерывно проводились процессы, а два ученых работали посменно — один днем, другой ночью.

Когда русский посол в Париже прибыл к ним за полученным металлом, Девилль передал ему 42 кг чистой платины, отлитой в слитки, и один слиток иридия весом 1,8 кг. Несмотря на большое количество обработанных материалов и сложные операции, было потеряно только 120 г благородного металла. Эта работа еще раз подтвердила репутацию Девилля как одного из самых выдающихся специалистов по платиновым металлам.

В последующие годы продолжились опыты по получению металлов в чистом виде. Так, при восстановлении окислов хрома и марганца был применен уголь, полученный из сахара, а кобальт и никель удалось получить термическим разложением их оксалатов.

В высокотемпературных печах удалось провести разложение многих веществ, которые до тех нор считались чрезвычайно стойкими. Под действием высокой температуры происходит распад молекул на более простые частицы. Этот процесс, названный термической диссоциацией, имел чрезвычайно большое значение при определении молекулярных весов газообразных веществ. Метод определения молекулярных весов веществ по Дюма находил ограниченное применение из-за невысокой термостойкости стекла. Чтобы расширить возможности этого метода, Девилль применил фарфоровые сосуды, а нагревание проводил парами кипящих серы, ртути, кадмия или цинка. Таким образом, ему удалось провести измерения при 1000°, а в некоторых случаях даже при 1200°С.

Результаты оказались весьма неожиданными. Молекулярный вес хлорида алюминия, определенный при 500°, был около 272, а при 1000° — около 136. Подобные же результаты были получены и для ряда других веществ.

Ошибок во время измерений быть не могло, так как помощник Девилля Трост проводил все эксперименты с исключительной точностью, и тем не менее величины молекулярного веса зависели от температуры. Чем выше была температура, при которой проводили измерение, тем меньше оказывалось полученное значение.

На основе этих данных Девилль сделал вывод: при высоких температурах молекулы распадаются — протекает термическая диссоциация[454].

Некоторые ученые встретили этот вывод с недоверием, но вскоре они изменили свое мнение, так как доводы ученого были неоспоримы.

Многие научные общества избрали Девилля своим почетным членом[455], выразив таким образом признание его научных достижений. В 1861 году он стал членом Парижской Академии наук. За шесть лет до этого, в 1855 году, во время одной из бесед он узнал, что Дюма намеревался выдвинуть его в члены Академии за создание промышленного метода производства алюминия. Девилль всячески противился этому решению: он считал неэтичным для себя стать членом Академии раньше брата: Шарль Девилль сделал значительный вклад в геологию и, как полагал Анри, должен был раньше его стать членом такого уважаемого всеми научного учреждения Франции.

Только после того, как Шарль был избран в члены Академии, Анри Девилль дал свое согласие. Братья Девилль, как и прежде, тепло относились друг к другу. Они дружили семьями. У Анри было пятеро сыновей, а у Шарля — четыре дочери.

— Видимо, в старости у меня будет дочь, а у тебя сын, — частенько шутил Анри.

— Ты имеешь в виду Анриетту? — спросил Шарль.

— Отношения между моим сыном и ею совсем не похожи на родственную привязанность кузена к кузине, Шарль. Кажется, Этьенн влюблен в твою дочь.

— Как видно, нам придется готовиться к свадьбе, дорогой мой.

Свадьба Этьенна и Анриетты еще больше сблизила обе семьи: совместные поездки во время летних каникул, общие семейные торжества — все было проникнуто взаимной любовью и согласием.

Большая дружба связывала Анри Сент-Клер Девилля с Луи Пастером[456]. По какому-то странному стечению обстоятельств Девилль, окончивший медицинский факультет, преподавал химию в «Эколь Нормаль», а его коллега, Луи Пастер, окончивший химический факультет, преподавал биологию. Оба ученых часто проводили время вместе, беседуя о своих открытиях, о планах на будущее. Обширные познания в химии и в медицине очень сблизили их.