— Пока мы знаем, что исходный углеводород — ароматический, но не известно, какого ряда — бензола или нафталина.

— А почему бы вам не попытаться провести нагревание-с цинковой пылью? Ведь благодаря тому, что я применил этот способ, структура индиго в общих чертах стала понятна: в результате окисления индиго получается изатин, который после восстановления цинком переходит в индол, соединение, не содержащее кислорода. Попытайтесь и вы.

Гребе поблагодарил за совет и пошел в лабораторию, где работал Либерманн.

— Что тебе посоветовал Байер? — спросил Либерманн.

— Предлагает нагревание с цинком. Но мне кажется это «бесперспективным. Чего он добился, получив индол? Вопрос -с индиго остается нерешенным.

— Возможно, ты и прав, — согласился Либерманн. …Прошел месяц. Как-то Байер, обсуждая с ассистентами полученные результаты, обратил внимание на колбу, в которой кипела красная жидкость.

— Ну, так как же дела с дистилляцией[192]?

— А мы ее не проводили, — сконфуженно признался Гребе. Байер резко выпрямился, покраснев от гнева.

— Гребе, пока вы мой ассистент и должны выполнять все распоряжения. Мои указания вполне определенны — примените нагревание ализарина с цинковой пылью! — Рассерженный Байер вышел из лаборатории.

Пришлось подчиниться. Гребе и Либерманн без особого удовольствия выполнили указание Байера, но уже через несколько дней они восхищенно прославляли гениальную интуицию ученого. В результате перегонки получился продукт антрацен, который после окисления и образовал ализарин.

— Это фантастично! — ликовал Гребе. — Теперь ализарин станет самым дешевым красителем. Ведь антрацен — побочный продукт переработки каменноугольного дегтя, который до сих пор просто выбрасывали.

Известие о синтезе ализарина было воспринято по-разному. Ученые радовались выдающемуся открытию, у крестьян, выращивавших на громадных плантациях лекарственное растение — красильную марену, из корней которого извлекали краситель, эта весть породила панику. Но как бы то ни было, в лаборатории Байера был найден способ, при помощи которого можно было из отходов получать сотни тонн ценного ализарина.

Открытый Байером метод восстановления органических веществ путем нагревания их с цинковой пылью имел огромное значение для науки и промышленности. И хотя, подчеркивая заслугу Гребе и Либерманна, часто забывали упомянуть его имя, Байер утешался мыслью, что он все же был первым, кто дал решающий толчок осуществлению такой практически важной научной проблемы.

Престиж его лаборатории чрезвычайно возрос. Молодым ученым интересовались не только исследователи, но и промышленники. Доходы Байера значительно увеличились. Теперь можно было подумать о семейной жизни.

8 августа 1868 года состоялась свадьба Адельгейды Бендеманн и Адольфа Байера. Молодая жена не только умело взяла на себя заботы о хозяйстве, но и помогала мужу вести переписку. Байер не любил писать. Даже научные статьи, в которых он подводил итоги своих исследований, Байер писал с большой неохотой.

Проблема синтеза индиго оставалась неразрешенной и постоянно занимала мысли ученого.

«Гребе и Либерманну повезло. Производство антрацена стоит очень дешево, его легко можно получать в больших количествах… Путем окисления и восстановления индиго превращается в индол. Ненцкий[193] по моему совету попробовал окислить индол и получил изатин. Нужно найти способ превращения изатина в индиго», — размышлял Байер. Он отставил пробирку и вздохнул. «Ну, а чего мы этим добьемся? Получается какой-то заколдованный круг. Надо найти способ синтеза индиго из других исходных веществ, дешевых и легкодоступных». Он опустил в пробирку несколько оранжево-красных кристалликов изатина, перемешал их с пятихлористым фосфором, затем осторожно нагрел. Вещество расплавилось, он поставил массу охлаждаться. Через некоторое время в пробирке появились кристаллы. С волнением Байер приступил к анализу кристаллов. Кроме углерода, водорода, азота и кислорода, новое-вещество содержало хлор. «Хлорное производное изатина! Попробуем нагреть его с цинком». Байер залил уксусной кислотой смесь порошка цинка с дихлоридом изатина. Реакция проходила бурно. Жидкость пенилась, но никаких других изменений заметно не было… Байер вылил смесь в стакан и оставил ее на ночь. Следующий день принес ему неожиданный сюрприз — на дне стакана виднелся темно-синий осадок. Неужели индиго? Байер разделил темно-синее вещество на несколько пробирок и начал анализ. Реакции подтвердили его предположение — индиго!

— Индиго! Индиго! Наконец-то успех.

Байер решил еще несколько раз повторить опыт и выяснить структуру соединений. Конечно, получение индиго — большой успех, но как синтезировать изатин? Единственный способ получения этого вещества — окисление индиго.

В один из зимних вечеров 1872 года в доме Байера появился Фрейгерр фон Рогенбах. Он привез долгожданное приглашение.

— В Страсбурге открывается университет. Меня просили узнать, не согласились бы вы занять место профессора химии. Правда, условия на первых порах будут нелегкими. Город сильно пострадал от войны, но мы постараемся помочь вам.

— Мне надо посоветоваться с женой. Адельгейда не сомневалась ни минуты.

— Ординарный профессор химии — должность очень престижная. Предложение нужно принять.

И Байер дал согласие.

Тяжело ему было расставаться с лабораторией, со своими учениками… Но решение было принято.

Осенью 1873 года в Страсбургском университете начались занятия. Руководство отделением неорганической химии Байер предоставил ассистенту Ф. Розе, отделением органической химии руководил сам Байер. Вместе с ним работать в Страсбургском университете приехал из Берлина практикант Ян Грабовский.

В Страсбург стали приезжать молодые химики, стажироваться в лаборатории большого ученого, овладевать искусством эксперимента в органической химии.

Байер продолжал изучать молекулярное строение индиго, барбитуровой кислоты, фталеинов, хлораля. Десятки удивительных красителей впервые появились в колбах самого Байера. Опыты продолжали его сотрудники, уточняли условия, получали вещества в больших количествах, анализировали, изучали свойства, чтобы в конечном итоге установить структуру их молекул.

В лаборатории Страсбургского университета Байер впервые получил фенолфталеин. В щелочной среде бесцветный раствор этого белого кристаллического соединения приобретал малиново-красный цвет. Вскоре фенолфталеин стал широко применяться в химии как индикатор. Байер определил его молекулярное строение и приступил к серии синтезов других красителей с подобной структурой.

Особенно большую известность получил краситель, синтезированный из фталевого ангидрида и резорцина. Его водный раствор был бледно-зеленого цвета, а при освещении отсвечивал желто-зеленым. С этим веществом, названным флуоресцеином, в лаборатории было много хлопот. Слуга часами мыл пробирки и склянки, но стекающая вода продолжала флуоресцировать. Вскоре весть о странных особенностях этого вещества разнеслась по Страсбургу. Все началось с того, что капли раствора случайно попали на волосы Эмиля Фишера. Несколько часов Фишер мылся в городской бане, — но все напрасно — с него продолжала стекать зеленоватая, сильно флуоресцирующая вода. В течение трех дней вода, вытекающая из сливных труб бани, тоже была желто-зеленой. Даже воды полноводного Рейна начали флуоресцировать. На берегу толпился народ. Люди удивлялись, восхищались и тревожились.

За это время у Байера появилось много друзей. Иногда после работы сотрудники лаборатории собирались на квартире ученого, благо дом, в котором жил Байер, находился рядом с лабораторией. За большим и шумным столом рассказывались веселые истории, шутки, пелись песни. Адельгейда любила эти веселые компании и умела оживлять их своим искусством отличной хозяйки. Эти молодые, влюбленные в науку люди сплотились в одну большую семью, в центре которой был профессор Байер[194].